надвинул на собачьи морды

и выгнал всех продажных прочь,

подняв служилых, честью гордых.

Будь славен, Александров-град,

всю разделяя жизнь с Россией:

сквозь боль утрат, огни преград

стоишь опорой, верой сильной.

Будь славен, Александров-град,

рождённый Царской Слободою!

Тебя приветствовать я рад,

склоняюсь пред тобой главою.

Новогодняя столица –

милый сердцу древний край.

Едем! Едем веселиться,

Русь родная, принимай!

Главный город в Новый год –

Суздаль! Здесь дымок душистый

из печей течёт, плывёт.

Девствен белый снег искристый.

Кони тройками несут

удаль, песни, дружный хохот.

Хороводы в круг влекут.

Прочь забот, работы ропот.

Радость! Счастье! Смех! Уют!

Дарит Суздаль новогодний

танцы, баню, звёзд салют,

русский стол, пейзаж природный.

Новый год под ёлкой – праздник.

Для души разгул, полёт!

Суздаль, озорной проказник,

в Кремль, на улицы зовёт.

Новогодняя столица!

Здравствуй, древний, русский град.

Всех, кто хочет веселиться,

добрый Суздаль встретить рад!

Палех. Русь притихшая.

ПАлешка течёт.

Темперой скрепившая

жизнь красу несёт.

Кони тонконогие,

волны грив вразлёт,

лики синеокие,

дивных птиц полёт.

Промысла народная

яркая краса.

Простота природная

радует глаза.

Из желтка с олифою

краска жизнь берёт.

С ласкою игривою

зорька в ночь идёт.

Тонкой лессировкою

и густым письмом,

чёрной драпировкою,

золота тесьмой

ходят кисти смелые

по папье-маше,

рученьки умелые

дарят свет душе.

Лаковой картинкою

Палех шлёт коней.

Радость сказкой дивною

дарит счастье мне.

Филиппов пост настал. Москву

окутал саван из метели.

Не выгнать из хором тоску.

Тьмы чёрных мыслей одолели:

вражда князей, гоньба татар,

злой умысел, борьба бояр,

дозор в церквах, дрожь, плач в постели,

разор в делах. Души пожар.

Декабрь. Князь грозный, ближний круг

на богомолье (поезд длинный),

собрав казну, святыни, вдруг

пустились в ночь. Окрест былинный

лесов в снегах морозный лик.

По тракту, полем, рек долиной

неспешный поезд зол, велик,

до слободы дополз старинной.

По беззаконию грехов

простЕрся Божий гнев над нами.

Во тьме не виден свет веков:

в безмолвии вериг, оков

сокрыты мысли лет стенами.

Царь-князь звонил в колокола,

служил молебны. Крик! Стенанья!

Опрична жадно волокла

святых, виновных… В наказанье!

Неполных два десятка лет

жестокою рукою властной

тащил Русь-Матушку на свет

из тьмы по воле царской, страстной

князь-воевода, Грозный Царь,

строитель, раб и победитель,

печатник, труженик, воитель.

И не могла земная тварь

грозой прийти на дом-обитель.

«Либерия» – пропавших книг,

икон и свитков, дум собранье,

как сердца старорусский крик,

не будет брошено в попранье.

Великий «инок» подарил

для вечности весь кладезь мудрый,

на время двери затворив.

Открытий долг, разгадок трудный.

Из века в век ты, Русь Святая,

одолевая терний путь,

распятая ли, золотая,

идёшь вперёд! Нас не согнуть.

Не мне судить, топча во прах,

дела великих на распутье.

Пусть ратник вселит в пришлых страх!

И, ртуть катая на зубах,

с молитвой сердца на устах,

Небес лелея нам завет,

Россия собирает Свет!!!

Свозь сонм столетий, гроз, побед

над царской, строгой слободой

церквей и города ответ

летит стране моей родной:

Да не прервётся Русь Святая!

Стараньем духа, дел людей,

врагов с лица земли сметая

и привечая в дом друзей,

читая вечную Псалтирь,

храня музей и монастырь,

Живи России дом-обитель!

Здесь каждый – сын, любим, хранитель!

Здесь каждая – сестра и дочь.

Любовь жива, и тает ночь.

Русскою молодкой сильной, вёрткой

кружится среди лесов, стогов

речка. Величают скромно «Мстёркой».

Кормит зелень топкую лугов.

Деревянные мостки посёлка

уплывают книзу. Чудеса:

удивила половодьем Мстёрка,

отражаясь синью в небесах.

Утонуло всё. Купаясь в водах,

русское старинное село

разгулялось морем в огородах,

стог, ворота набок повело.

Издавна «иконники» рукасты,

а оклады образов красны.

По шкатулкам расписным глазастым

скачут кони девственной красы.

Так уж повелось, что не богата

скромная земля на молотьбу.

Но легла цветастого заката

ласка золота в села судьбу.

На картинках дышат расписные

лето, осень, сказки да цветы,

вёсны, зимы, тройки удалые,

речка, поле, жития святых.

Связан кистью, золотою нитью,

лаковою росписью, душой

ремесла народ единой жизнью

с Русью и Отчизною большой.

Сказка Мстёры яркая красива.

Льётся чудный звон монастырей.

Вот миниатюрная Россия.

Ближе к сердцу мне «Дозор богатырей».

Осень. Ноябрьский, предзимний

серого неба полоской рассвет.

Громкий, протяжный, тоскливый, крикливый

клин журавлиный прощальный привет

шлёт в край родной, старорусский

суздальской, милой, отцовской земли.

Вёрткой тропинкою синею, узкой

след меж лугами Руси и реки.

Кидекша. Княжеский, старый,

белого камня потрескался храм:

беден, угрюм, неказист, угловатый,

к сладким судьбы не приучен дарам.

Втиснут дом волею мудрого князя

в тихой излучины клин полевой.

Ситцем белёсым, суровою бязью

кров над языческой меря землёй.

Сочный пирог вековой, наслоённый

судеб, характеров, дат и имён,

потом и кровью, слезой просолённый –

Кидекша – память племён и времён.

Дух старорусский, и вера святая.

Солнца восходы, закаты… Покой,

доброй земли со крестом золотая,

светлая грусть – вот он, край мой родной.

Осень. Зима на подходе.

Колокол. Свечи. Пробившийся луч.

Тени Бориса и Глеба на своде.

Русь изначальная. Ладан пахуч.

Тяжёл двадцатый век России:

век бурь и слёз, побед и гроз.

Груз испытаний дан по силе.

Итоги? Смыслы? Что принёс?

Потеря веры, тьма раскола,

трагедии, упадок, смерть,

разгул насилья, произвола,

треть трудовая в пыль и в персть.

Подмена, ложь мировоззренья;

отвергнута духовность скреп.

Дошла до умопомраченья

страна – зловонный, мрачный склеп.

Мечта оболгана и слита.

Безвременья тоскливый стон.

Сословий тяжба. Мразь – «элита».

И длится, длится этот сон.

Да опустеют царство, город,

в себя принявши зло, раздел.

Войдут туда и смерть, и голод.

Стяг дьявола навек воздет?

История – рожденье действа

двух сил: небесной и земной.

Что, благодать или злодейство,