— Ты узнаешь, что я решил с тобой сделать, как только я приступлю к действиям.

Больше слов он никогда не говорил. И таким гортанным голосом. Вау! Полутона и оттенки нахлынули на нее, вызвав мурашки по коже. Затем он подошел…

«Мой план работает? Конечно, мой план работает. Я блистательна!»

На ее лице появилось подобие улыбки, когда Брохан наклонился, чтобы расстегнуть ей наручники. Без колебания она взмахнула рукой. Цель? Его горло. От ее движения браслет раскрывался секция за секцией, прекращаясь в длинный тонкий меч. Раздался свист.

Как Гангрена и Багрянец до него, Брохан потерял голову. Шок отразился в каждой черте его лица. Тело рухнуло на пол.

— Прости, но я пошла дальше и сама решила, что ты со мной сделаешь, — сказала она истекающему кровью трупу, освобождая свои лодыжки. — Ничего. Наслаждайся.

Наконец освободившись, Виола встала. Сложив руки в знак хорошо выполненной работы, она перешагнула через каждого Падшего и зашагала прочь, не оглядываясь. Теперь, пришло время навестить своего любимчика.

Брохан открыл глаза под хор проклятий, любезно издаваемыми двумя Отрекшимися, которые потеряли свои головы в этот день. Реальность ударила его. «Убит снова». От ее руки.

Это была его четвертая смерть, и виновницей каждой, так или иначе, являлась богиня. Хотя она это и не знала. Но впервые она лично наблюдала за происходящим, используя хриплую мольбу и острое, как бритва, лезвие, которое стало неожиданностью.

Даже когда он сожалел о ее существовании, Брохан восхищался ее изобретательностью и хитростью. Ее красотой и обаянием. Хотя его реакция на нее всегда колебалась из одной странности к другой. От страстного желания к негодованию, от презрения к желанию, от беспощадности к нежности.

«Ненавижу её».

«Желаю её».

Без сомнения, она верила, что убила Брохана навсегда. Однако вскоре узнает правду. Падшие, такие как Брохан, Мидиан и Джозеф… также известные как Отрекшиеся… были бессмертными. Никакие увечья, даже обезглавливание, не могли остановить их надолго.

После смерти, любой смерти, их разум отключался на некоторое время, и их тела каким-то образом трансформировались. В первый раз бронзовая кожа Брохана стала синей. Во второй — его темно-синие глаза посветлели до серебристого цвета. Затем перья выпали из его крыльев. Какие ужасные перемены ожидали его сегодня?

Он оглядел сцену своего нового воскрешения. Его голове еще предстояло воссоединиться с телом. Как и голове Мидиана и Джозефа. Виолы нигде не было видно, хотя ее сладкий аромат роз все еще витал в воздухе.

Мидиан… Отрекшийся с красной кожей и чрезмерной яростью… рявкнул:

— Богиня назначила срок твоему брату, а ты предпочитаешь помогать ей, а не нам, твоим товарищам? Дурак! Мы просто ищем ключ к Ниваю. Которым поделились бы с тобой.

— Богиня моя, — прорычал в ответ Брохан. — Ее боль и кончина принадлежат мне. Только мне. — в какой-то момент Брохан нанесет удар. Пока же должен сделать все необходимое, чтобы его ненависть победила в битве с желанием. — Никто больше к ней не прикоснется.

Он никогда ни по кому не тосковал так, как по Виоле. Никогда ни к кому не стремился так сильно.

Как ему это остановить?

— Ты не ищешь ключ, — выдохнул Мидиан. — Ты хочешь ее, как она и хвасталась.

Признаться в своей слабости к богине другому? Никогда!

— Я жажду мести и ожидаю… требую… расчищенного пути.

Когда-то он и Мидиан служили вместе в армии Посланников. Они сражались бок о бок, битва за битвой. В тот момент, когда мужчина посмел ударить Виолу, он положил конец тому, что еще оставалось от их дружбы.

Внезапно голова Джозефа заскользила по полу, мимо прутьев решетки и дальше по коридору, словно дернули за невидимую ниточку, мистическим образом прикрепленную к обезглавленному телу, оставленному в коридоре наверху.

Вскоре после этого тело Мидиана завибрировало, его голова скользнула вниз, чтобы начать процесс прикрепления. Через несколько секунд то же самое произошло и с Броханом — жгучая боль то утихала, то усиливалась.

Он сжал зубы. «Заслужил». Он пришел за богиней не потому, что хотел уничтожить ее, как и следовало бы, а потому что продолжал вожделеть.

Стыд охватил его. Сейчас Брохан существует только ради спасения брата. Как только он завладеет землей в Нивае, где время не властно, МакКаден будет жить вечно без своих крыльев и бессмертия. Тогда Брохан, наконец, начнет мстить. Существовало так много способов наказать богиню…

Сначала о главном. Как ему раздобыть ключ в Нивай? Как только она объявила толпе мужчин, что у нее он есть, Брохан тут же изменил курс. Сначала ключ, затем месть.

Независимо от того как упорно и часто Брохан и другая Отрекшаяся по именно Фэрроу атаковали невидимую завесу, которая разделяла вневременное царство от любого другого, им не удавалось ее пробить.

— Мы достанем ключ, — поклялся Мидиан, задыхаясь от боли.

Угроза! Инстинкты Брохана обострились. Инстинкты, которые ему удавалось подавлять лишь изредка. «Защитить богиню любой ценой». Когда-то это было обострение, которое просто нужно пережить. Теперь же это сложное, но необходимое стремление.

Все Отрекшиеся боролись с одной и той же навязчивой потребностью вернуться в Нивай. Включая его. Хотя возвращение его брата значило для него гораздо больше, чем собственное. Теперь мужчины ни перед чем не остановятся, чтобы схватить Виолу.

— Встанешь у нас на пути, — рявкнул Мидиан, — и мы соберем остальных. Мы убьем твоего брата сразу, а богиню подвергнем пыткам, прежде чем тоже предать ее смерти.

Брохан рассмеялся, этот звук был таким же безумным, каким он иногда… всегда… себя чувствовал.

— Давай. Атакуйте моего брата и богиню всем скопом. — три самых могущественных из существующих Посланников охраняли МакКадена. — Брохан об этом позаботился. Что касается Виолы, воины должны победить его, чтобы добраться до богини. Никто не победит его. — Я обращу свой взор на тебя. Ничто не радуем меня больше страданий своих врагов. Ты знаешь это лучше остальных.

Злоба исходила от другого мужчины.

— Постигнут ли меня те же страдания, что и богиню? Скажи мне, могучий Брохан. Какие ужасы ты обрушил на ее голову, ммм?

Брохан разразился проклятьем, вскоре потеряв представление обо всем, кроме агонии. Кости, мышцы и артерии срослись. Органы ожили, легкие наполнились воздухом. К тому времени, ка кон обрел контроль над своими конечностями, от его вежливости не осталось и следа.

Делая неглубокие и быстрые вдохи, он рывком принял вертикальное положение… как раз вовремя, чтобы поймать замахнувшийся кулак. Мидиан обрел контроль на долю секунды раньше него. Удерживая руку соперника, Брохан поднялся на ноги и взмахнул крыльями. Но не стал нападать, а зашипел и оттолкнул другого Отрекшегося.

Мидиан столкнулся с Джозефом, который только что ворвался внутрь. Он рявкнул:

— Ты заберем ключ и богини. Так или иначе.

Парочка исчезла, и Брохан с трудом подавил желание найти богиню. Чтобы наказать ее… чтобы вновь утонуть в ее взгляде. Чтобы наконец попробовать ее губы на вкус.

Сжав зубы, он расставил ногу и наклонил свою недавно прикрепленную голову влево и вправо. Кости хрустнули, и сросшаяся плоть натянулась. Он также расправил крылья, моргнув, когда заметил десять крючков из слоновой кости, торчащих из суставов. Этих крючков не было до стычки с Виолой.

Так, так. За это конкретное изменение он готов поблагодарить.

По опыту он знал, что с момента его смерти прошло три дня. и все еже сладкий аромат духов Виолы все еще витал в воздухе, розы затмевали гнилостный запах прошлых пыток. Брохан глубоко вдохнул, потому что должен был. Одурманивающий аромат закружил голову, разжигая огонь в крови, каким-то образом успокаивая и подталкивая к насилию одновременно.

Где она сейчас?

Брохан заплатил хорошие деньги за мистическую татуировку на своем предплечье. Кровная связь запрещена у Посланников. Эта связь позволяла ему быть в курсе эмоционального состояния Виолы и расположения. Когда она перемещалась, карта менялась, позволяя ему перенестись прямо к ней.