— Зато по дороге ни в чем себе отказывать не будем, денег теперь много! Как на убитых бандитах заработали, пусть и не без проблем! Которые тоже нам здорово удалось решить, и денег заработали, и арбалеты забрали, про остальное я уже молчу! На посидеть в трактирах по красивому два раза в день хватит!

Кажется мне, что именно это обещание вволю погулять и помогло нам так быстро собраться вечером, чтобы уехать с рассветом следующего дня.

Если бы я, конечно, знал сейчас, к чему приведут такие обещания…

Но в этот момент они оказались как раз таким триггером, который помог мне сдвинуть с места свой караван.

Все остальное движимое имущество в виде еще двух подвод и четырех лошадей похуже красивым жестом оставили крестьянам с бабами:

— Теперь вы сами по себе. Живите, как можете, — такое им от парней напутствие.

Мужики, конечно, сильно просились взять их с собой, раз уж оставляем одних в страшном лесу.

Пришлось сурово отказать, чтобы нервы не трепали своими стонами:

— Мы вам не родители, чтобы о вас заботиться всю жизнь. Сами уже дальше выгребайте, как сможете.

— Может, стоит взять пару с собой, будут с лошадьми заниматься и остальное хлопотать, — предложил мне Шнолль, особо не любящий хозяйственную деятельность.

— Ну, пару можно. Нас четверо возчиков на подводах, двое всадников, типа, для охраны, я еще как главный купец каравана. Да, двоих берем!

Разницы для нас особой нет, а хлопот с наших плеч мужики много снимут.

И управлять лошадьми могут, и сторожить, еще удобства в пути обеспечивать, воду носить и костер кормить дровами.

Как раз в лагере остались одни семейные, а с нами поехали одинокие по жизни, зато четыре лошади на четыре семьи — реально стартовый капитал для новой жизни остающимся. Если она получится, эта жизнь, только и у нас бегство ожидается непрерывное с нервотрепкой и вполне возможной погибелью.

Всяко не на курорт отправились отдыхать, а выживать и воевать на открытой местности.

Все-таки я уговорил и убедил наемников отказаться от внешних атрибутов своего положения ради серьезной маскировки, поэтому не стоит дальше перегибать палку, наотрез отказываясь от прислуги. Да и поспать в долгой дороге с лишними возницами — это дорогого стоит, нам дней пять-шесть ехать, пока выберемся в более-менее отдаленные местности. Такие, где нас точно не знают по внешности и описанию, а вообще про дела наши грешные не наслышаны.

То есть именно про наемников и лучниц, лично я пока еще совсем товарищ темный для местной общественности.

Слава моя еще широко не разлетелась, хотя в Жофере меня теперь не раз помянут крепким словцом. Ну, мы выдвигаемся в другую сторону от города, в направлении Вольных Баронств, там у центральной королевской власти силенок и возможностей до нас дотянуться сильно поменьше будет, это я знаю по словам моих опытных спутников.

Купец местный из меня, конечно, так себе, однако разговоры с попутчиками и властями здешними я однозначно беру на себя. Очень уж не похожи на торговых людей мои спутники, слишком резкие на язык и не сдержанные ни черта.

Ни одного оскорбления или даже намека на обиду не спустят, лучше им рот вообще не открывать, пока не получится добраться до безопасных земель. Поэтому именно я со своими умениями буду решать возникающие по дороге проблемы.

Там они уже оденутся, как им положено, обвешаются оружием, как обожают, тогда статус воинов не даст возможности получать и терпеть незаслуженные обиды, всякие необоснованные притеснения со стороны хозяев местных земель и их прислуги.

Так, как положено терпеть обычным мужикам-землепашцам, которые еще неизвестно откуда и зачем едут.

Терек мне рассказал, куда мы примерно едем и зачем, поэтому буду ссылаться на далекий город Пиран, где можно закупиться железной рудой и прочими технологическими штуками, передовыми для средневековой жизни.

Он находится где-то на границе с Вольными баронствами, такое самодостаточный торговый город.

Поэтому я-то иду, то еду рядом с первой подводой и на ней, постоянно смотрю по сторонам и оглядываюсь назад.

Лучницы, потерявшие свои привлекательные фигуры в красивой коже теперь в мешковатом крестьянском барахле, все же слишком выделяется смазливыми, да еще и очень довольными, что убрались из насмерть опостылевшего леса, мордочками.

Поэтому я дохожу до них и командую спрятать свои личики под широкополыми шляпами, а при встрече с кем-то серьезным делать вид, что спят, как убитые и головы свои не поднимать от сена.

— С вашей грацией молодых ланей тут скакать между телегами не стоит, чтобы не вызывать у владетельных господ неоспоримого желания насчет вдуть вам по-быстрому! Даже не спрашивая о взаимности! В ближайшем к дороге кусту!

Да, передвигаются девушки совсем не так, как местные бабы, ногу правильно ставят и стараются походить на тех же наемников легкостью движения. Больше на балерин похожи, а крестьянские жены ходят вразвалочку, как утки беременные.

Сразу это в глаза кидается, поэтому вылезать с телег я им разрешаю только в туалет и уже во дворе постоялого двора.

Ксита с Фиолой кокетничают со мной и строят глазки, как положено молодым девицам в почти романтическом путешествии.

Девки, конечно, очень хорошие, мне здорово нравятся, только совсем не время начинать со сплоченной командой наемников разные терки насчет баб. Поэтому я только ругаю лучниц за глупость и ухожу, с ними здорово поссорившись, но настояв на походной маскировке настоящим образом.

Крепкие все же и совсем не избалованные девки выросли при монастыре, без проблем переносят вдвоем четырех крепких мужиков, да еще и со мной заигрывают.

Понятно, почему таких интересных лучниц наемники кинулись спасать во время захвата монастыря первым делом. Рискуя при этом своими жизнями нешуточно.

Телеги наши завалены свежескошенной лесной травой, прикрывают ею многочисленные трофеи и броню стражников, кучу оставшегося подкопченого мяса с моего верного спутника и остальной накопленный хлам.

Ту же одежду и обувь стражников, белье нательное, которое вчера не дошли руки кого-то запрячь постирать.

Деньги мои наградные, конечно, опытные наемники при обыске тел все нашли, до самой последней монеты, как не старались их спрятать стражники. Так что у нас на общем теперь счету около восьмидесяти пяти золотых талеров.

Довольно солидная сумма, мужики сами никогда даже вместе столько денег не имели, все прогуливали сразу же, как и положено вольным воинам, живущим только сегодняшними вечером и ночью.

Решили так держаться вместе, чтобы не кидались лишнего монетой привычные к шику наемники, мол, живем один раз. Поэтому деньги у меня остались в небольшой удобной суме через плечо.

Сумма солидная, однако тратить талеры по постоялым дворам придется широко и размашисто, на этом настаивают все мужики.

Я не спорю, хорошо понимаю, что соскучились по таким посиделкам мои напарники за полгода жизни в лесу. И они, и девки, да и я сам с удовольствием попробую новую жизнь на больших дорогах королевства.

Что тут могут представить трактиры и постоялые дворы совсем не избалованным удобствами путникам?

Еще понимаю, что выдержать такое поведение мужикам, чтобы выступать именно, как забитые по жизни крестьяне, тоже не получится, однако отношусь к этому, как к неизбежному злу.

Да сама манера держаться вызывающе в придачу к лицам, покрытым густо старыми и свежими шрамами покажет любому внимательному наблюдателю, что совсем не обычные крестьяне тут собрались куда-то ехать.

И что одежки эти простые-дешевые совсем не предназначены для четких и боевых мужиков.

— Бог не выдаст, свинья не съест! — именно эта фраза из земной жизни, перефразированная на местный лад, почему-то очень по вкусу пришлась моим товарищам.

В общем веду себя, как руководитель похода, обязанностями своими не пренебрегаю, строю и воодушевляю парней.

С лучницами пока в пути проблем меньше всего, на мои мужские слова они больше всех подопечных обращают внимание. Только я уже чувствую, что на ближайшем постоялом дворе мужики с лихвой отыграются за все эти мои разумные предосторожности.