— Пошли, — говорю я ей, подхватив завернутые в шкуру трофеи, — расскажешь мне по дороге о том, как вы тут живете.

Напарник опять недовольно мычит, призывая подругу лишнего не болтать, так и напрашивается на ускоренное переформатировании сознания хорошим подзатыльником.

Сработало с упертым козлом это дело, наверно, что и с другим ослом сработает.

С ним потом разберусь, пусть сначала подтвердит, что это лучница пристрелила покойника.

Хотя именно то, что именно ее стрела торчит у него в груди, это вскоре увидят все, кто придет разделывать тушу моего товарища. И хоронить уже своего товарища по прежней жизни.

Два километра примерно до лагеря банды я внимательно присматриваюсь к девушке, то есть, уже понятно, что женщине, пока расспрашиваю ее про местную жизнь, понемногу придавливая на сознание и провоцируя ее на откровенность.

Ситуация становится понятна после того, как встретившиеся носильщики — обычные крестьянские мужики, оказались отправлены разделывать и переносить мясо козла уже ею самой лично.

Простыми мужиками она командует легко и непринужденно, как настоящий воин обычными землепашцами.

— Надоела уже эта дичина — жесткая и вонючая, — обрадовался солидному поступлению мяса почти домашнего животного один из простых мужиков. — А тут целый козел людоящеров!

И они втроем убежали на помощь выжившему пока бандиту.

В банде Горбатого Жоба, названной по имени ее предводителя, и правда, что настоящего горбача, одного из лидеров криминального мира соседнего города в десять тысяч населения, состоит сейчас двадцать шесть мужиков и шесть женщин.

Сам Жоб со своими подельниками — это восемь криминальных мужиков и две потрепанные городские шалавы при них.

Бандиты потерпели поражение в межвидовой борьбе и оказались выбиты из родного города более сильными соперниками по криминальному бизнесу. Ну и власти городской нагадили серьезно и бестолково, так что теперь просто живут в лесу.

Там мне примерно рассказывает лучница, она сама говорит, что не очень хорошо знает, что там случилось в городе у бандитов.

— Теперь уже семеро их осталось, — вспоминает недавнюю потерю молодая женщина по имени Ксита.

Она с сестрой обе лучницы из бывшего женского отряда валькирий при монастыре Сент-Августин. Они в банде не сами по себе, а с еще четырьмя настоящими наемниками, те им дают защиту от остальных бандитов, а они как могут благодарят воинов за это. Полгода уже прошло, как прибились к наемникам, иначе бы им тут никак не выжить, двум смазливым девкам с луками.

Все кожаные, достаточно высоко статусные для этого мира вещи и одежда — это все подарки своих мужчин.

Понятно, значит здесь все хоть немного деловые мужики имеют на себе что-то из кожи, как я это сразу понял.

И с меня будет конкретный спрос от остальной банды за вещи их товарища, придется доказывать свой статус и право прямого, притом еще и единственного, наследника.

Живет в лагере еще десяток крестьян с женами, однако они самые бесправные здесь, а баб ихних беззастенчиво пользуют бандиты.

— Почему бывшего и что это за отряд валькирий? — интересуюсь я.

— Воспитанницы мы одного из женских монастырей, которых мать-настоятельница решила учить стрельбе из лука, чтобы защищать стены обители от грабителей. А бывшего потому, что отряд распался, когда монастырь штурмом взяли отряды графа Апольчивера, чтобы его черти на том свете жарили! — довольно образно и с неприкрытой злобой к этому самому графу говорит Ксита.

— Что с вами случилось тогда?

— Мы с сестрой убежали с наемниками, еще девчонки некоторые вроде успели спастись. Остальных победители затрахали до смерти и на стенах развесили за ноги.

— Чего так жестоко?

— Так мы все вместе перебили не меньше сотни воинов во время захвата монастыря, четверть всех воинов графа, — с настоящей гордостью говорит Ксита. — Эти уроды и не думали, что два десятка девчонок могут их столько набить, все перед стенами и воротами гнить остались с нашими стрелами. Валялись и воняли пять дней, пока хитростью враги наш монастырь не захватили. Или подкупили кого из наемников.

Суровые тут места, ничего не скажешь. Женские монастыри захватывают беспредельные феодалы и воспитанниц убивают страшным способом. Впрочем, сдались бы они сразу или уже после удачного штурма, наверняка, что участь молодых лучниц оказалась бы одинаковой.

Настоятельница себе из девчонок-сироток воительниц готовит, тратит серьезные деньги на обучение и снаряжение. Похоже, что власть королевская тут еще не очень крепка, а больше рулят отдельные сильно выдающиеся личности из феодалов. Порядка и центральной власти явно не хватает, а жизнь простого народа вообще ничего не стоит.

Поэтому те освобожденные мной мужики побежали обратно в очень строгую к своим жителям Империю почти на верную смерть от лап нелюдей, а не пошли в гораздо более свободную жизнь со мной.

Ну, у них там свои семьи и наделы остались, это нужно понимать, что и есть вся их жизнь. Эти степные кусочки земли и какая-нибудь халупенка в виде сарайчика — самое главное и единственное богатство для простых крестьян.

— Вот так теперь и скитаемся с нашими мужиками из наемников. Теперь еще с этими гнидами Жоба связались, — неожиданно откровенно говорит сама лучница. — Одним нам караван не взять, приходится вместе работать на дороге.

Как я и думал, нападают и чистят караваны около леса, не очень такое прибыльное занятие. Риска много, а денег чуть выходит, да еще в лесу жить приходится. Больше за жратву рискуют своими жизнями бандиты и наемники.

— Ты же с юга? А выглядишь, как местный? — проявляет женскую наблюдательность лучница.

— Родился такой, — пожимаю я плечами.

Только я собираюсь ее и дальше расспрашивать, как слышу тяжелые шаги бегом догоняющего нас человека. Он уже рядом и вот-вот выскочит из-за поворота среди деревьев.

Отталкиваю Кситу в сторону, чтобы не мешалась, спокойно жду неугомонного мстителя за своего товарища и снятую с него одежку с обувью.

Явно, что это второй бандит пришел в себя после моей ментальной атаки, опомнился и теперь побежал мстить, особо не думая, как именно будет это делать. Да и свои его не поймут после такого ущемления в правах и открытого грабежа уже дохлого подельника.

— Зря ты с Тобола все снял. Воры с таким делом не смирятся, — успевает предупредить меня девушка с луком, как выскочивший прямо на нас мужик, весь в крови разделываемого козла, бросил в меня тяжелый нож с ходу.

Хорошо и сильно бросил, точно попал бы в грудь, если бы я не придержал его руку на секунду.

Побоялся сближаться с нами вот так просто, тем более, что у меня копье в руках и целый тюк с ними же на плече.

Я успел немного прихватить сознание мужика еще за кустами, скомандовал кидать нож в меня стоячего, а сам упал вместе с тюком на землю. После чего ловко подскочил на одно колено и вогнал лезвие зверолюдского копья в живот бандиту на всю его длину.

Бежать дальше на меня уже без оружия, раскинув пошире руки — это я тоже ему скомандовал. Не хватало, чтобы он скрылся в лесу после неудачного броска, бегай потом за ним, вычисляй его сознание среди кустов.

— Теперь воевать придется с Жобом и его людьми, — довольно спокойно для случившегося говорит Ксита, когда бандит медленно отходит, дрыгая ногами. — Когда они разберутся со своими. Поймут, что Тобол умер от моей стрелы, а второй, который Лорас, от твоего копья.

— Повоюем, — отвечаю я, вставая с колена и хладнокровно ударом в сердце добиваю бандита, широко раскрывающего в смертельной муке рот. — Чего не повоевать!

.

— А девушка то дело говорит, — признаю я про себя, оглядываясь на нее после смерти второго бандита.

Держит лук со стрелой на тетиве, видно, что подстраховывает именно меня. Ну и себя тоже, если бандит со мной справится, ей самой тоже дальше не жить.

Да, придется теперь сразу разборки начинать, прислушавшись к вполне разумным словам лучницы.