После хорошего обеда с набитым животом я отправляюсь на боковую в один из шалашей, принадлежавших раньше банде горбуна Хоба. Глаза неудержимо слипаются, накопленная усталость берет верх над моим телом.

Поручаю перед этим заняться стиркой моего добра одной из крестьянок с сильными руками за пару серебряных монет. Про такую цену мне шепнула Ксита, когда я спросил у нее по знакомству насчет нужной услуги.

— Без денег тоже постирают, но за серебро хорошо это сделают.

Здесь уже постелены новые ветки деревьев с приятным запахом, не дающим распространяться вредным насекомым, чему я очень рад.

К ужину высыпаюсь, встречаюсь с новыми союзниками, с грустным видом сидящими около своих шалашей.

Похоже, что мужики думают, как им жить дальше, только видно по нахмуренным лбам, что плохо у них это дело получается.

— Подумал я над вашей проблемой и мне кажется, что могу ее решить. Вам же нужно уехать из этих мест подальше, однако все местные дворяне в курсе того, что вы в розыске у церкви и графа. Что за вас обещана хорошая награда. По дорогам открыто не проехать? Так ведь?

— Ну так. И что ты нам хочешь предложить? — узнав, что я не настоящий воин, наемники как-то изменили отношение ко мне в менее значительную для меня сторону, поэтому достаточно скептично спрашивает Терек.

— Есть мысль. Вас же не по подробному описанию разыскивают, а именно по тому факту, что вы — воины-наемники. У вас должно быть на виду оружие, у каждого свое, это тоже может быть в описании? И две лучницы с вами?

— Ну, наверно, все так и есть, — лениво тянет Шнолль, играя с ножом.

— Тогда мы захватим обоз, такой небольшой. Возниц разгоним пинками по домам, хозяина обоза возьмем в заложники, обработаем как следует морально и с его помощью доедем до тех мест, где про вас никто и не слышал. Там хозяина отпустим, а сами отправимся дальше. Придется только в простых возчиков переодеться всем вам, чтобы оружием и кожей не светить перед чужими взглядами. Ну и выглядеть такими забитыми мужиками, а не настоящими вояками. Ксита с Фиалой тоже сядут управлять телегами, свои симпатичные лица спрячут под какими-нибудь крестьянскими шапками, лица там грязью измажут. Чтобы не привлекать внимание своей внешностью и фигурами молодыми, как будто старые бабки на телегах сидят, — озвучиваю я свое предложение.

И получаю решительный отказ от всех четверых воинов:

— У нас тут не принято скрывать свой статус. Воин никогда не прикинется простым мужиком, а если такое случится — над ним все смеяться будут, а он авторитет потеряет навсегда, — бубнит Вертун и остальные его дружно поддерживают.

— Так вы же сами отсюда уезжаете навсегда! Какое вам дело до репутации в глазах оставшихся за вашими плечами знакомых? Это же обычная военная хитрость, чтобы выжить и убраться подальше отсюда, именно из этих мест! — горячусь я, вообще не понимая, чего они так принципиально упираются в таком ерундовом вопросе.

Проехать несколько дней в крестьянской одежде — для меня это такая ерунда по сравнению с возможным спасением жизни.

Правда, это для меня — человека из будущего, а они-то люди своего времени!

Мужики угрюмо молчат, видно, что не согласные со мной, а вот на лице Кситы я вижу одобрение моим словам.

— Кстати, а лучниц тоже ищут? Как вас? — появляется у меня такой вопрос.

На это мне все пожимают неопределенно плечами.

— Ну, все окрестные дворяне знают, что мы с ними, — внезапно нежным голосом отвечает Фиала, по моему уже второй раз за все время, — Однако согласно легенде монастыря, которую мы слышали, весь наш отряд погиб при захвате цитадели, значит и нас не должно остаться в живых. Поэтому мы с сестрой согласны сменить платье, прикинуться простыми бабами и гнать телеги куда подальше отсюда.

Голос у нее как раз, как у молодой девушки, на ней зимовка в лесу так не сказалась, как на сестре.

Видно, что тупое сидение здесь, в полной лесной глуши, да еще с конченными уродами из бандитов под боком, молодым женщинам давным-давно надоело. Они готовы рискнуть, чтобы вернуться к хоть какой-то нормальной жизни.

Ну, две союзницы у меня уже есть, начало созданию отряда положено.

Видя, что остальные наемники не так настроены на отъезд и маскировку под крестьян, я даю время им всем подумать до моего возвращения завтра из города.

— Решайте и думайте. Там уже времени мало окажется, придется очень быстро собираться, — говорю я им.

— Почему ты так думаешь? — спрашивает Шнолль.

— Почему? Да все просто. Я же не буду утверждать, что я сам всех бандитов Хоба лично перебил. Прикинусь простым мужиком, скажу, что нашел их уже мертвыми. Меня спросят, где я нашел дохлых бандитов, и кто их в итоге убил. Все же знают, что вы с ними тут вместе караваны щипали. Ну я все так расскажу, что приеду сюда обратно не один, — и я рассказываю наемникам примерный план мероприятия.

— Нам же нужна нормальная еда и хорошее пиво в дорогу, не пшенную же кашу жрать все время. И побольше всякого добра, типа доспехов и оружия, на продажу и для себя самих, — я уже нащупал у мужиков слабое место в их жизненных интересах.

Потому, что основной запрос у них — это любовь к выпивке, такая стандартная средневековая радость. И еще пожрать как следует, что энергия в теле бурлила и на баб залезать хотелось, как можно чаще.

Простые времена — простые нравы! И жизнь — коротка! А у наемников и очень коротка!

Вскоре крестьяне пригоняют всех имеющихся у разбойников коней и начинают перевозить тела дохлых бандитов туда, где спрятаны в лесу около дороги отнятые подводы. Сегодня вечером перевезут половину и завтра утром еще раз отвезут, тогда я отправлюсь с ними с ближайший город.

Пора проявить себя еще раз как умелый переговорщик, который может добиваться лучших условий в любых делах.

Раз уж наемники, кроме соображающих немного девок, сами не мычат и не телятся. И вообще инициативы не проявляют, хорошо, что хоть сами люди не совсем плохие. Поэтому стоит за них упираться, иначе бы сам один уехал.

К вечеру просохли постиранные вещи, я с удовольствием оделся во все чистое, сам еще успев помыться голышом около ручья. Что-то наподобие мыла тут имеется, а мочалки из молодой коры не хуже наших, синтетических, грязь снимают с кожи.

Отсыпал серебро старательной крестьянке, особенно хорошо она почистила сапоги одного из бандитов и завалился спать с наступлением темноты. Теперь у меня есть одежда местная и обувь приличная, даже монеты золотой хватает, этот день мне очень много дал для будущей жизни.

Больше никаких разговоров я ни с кем не вел, изо всех сил демонстрирую свою уверенность во всех начинаниях.

Девки у меня здесь пока нет, понятно, что лучницам приходится отдуваться за двоих каждой. Ну, это их дела, меня пока не касающиеся, хотя высокую грудь Кситы я долго вспоминал, пока не уснул.

Утром опять жареное мясо, какой-то местный травяной чай, потом я ухожу с крестьянами и еще с лошадьми со скорбным грузом, меня провожает Терек.

С ним мы предварительно договариваемся, выглядывая по пути лучшее место для засады и где они будут ждать меня с сопровождающими. Наверно, что обязательно сопровождающими воинами.

Через пару часом мы доходим по лесу до опушки, где нас ждет телега, на которой я вспоминаю уроки езды у бабули в деревне, когда я учился управлять таким транспортом.

Полуголые тела бандитов раскладываем в один ряд, прикрываем их несколькими мешками из-под зерна и овощей от яркого светила. Ну и от посторонних взглядов, чтобы любопытных не привлекали.

Шалав ихних пока в лесу оставили, работать к мужикам отправили за еду.

Теперь мне предстоит долгий путь в одиночестве по едва заметной дороге вдоль леса, потом через три часа езды, а когда светило окажется у меня за правым плечом, я должен повернуть на соседнюю дорогу. И еще через столько же, уже после обеда окажусь в пределах видимости стен и башен графского города Жофера.

А там уже как нелегкая вынесет, как меня встретит стража города, еще как произойдет опознание и передача тел.