Мужчины нырнули в лаз.

Вот уже час Лера движется по прямому, как стрела, коридору. Уже заметно сбавила темп, но не из-за усталости, просто подумала, что далеко удалится, от того места, где её, предположительно начнут искать. Хорошо, что стены беспрепятственно позволяют оставлять послания, тем, кто отправится по её следу. Кстати о следах! Лера обернулась и в свете фонаря обнаружила, что и без всяких подсказок оставляет очень хорошие следы на полу. Слой пыли здесь такой, что только слепой не разглядит её брожения.

Вспомнился тоннель на Земле. Лера даже подумала, что вот сейчас она снова дойдёт до той самой комнаты, дождётся Павла, и они снова окажутся дома.

Дом. Леру почему-то не манило это слово, будто она ни чего не лишилась, словно дом, перенёсся вместе с ней. От чего-то, не вполне гостеприимная планета, казалась ей родной.

Но дома родители. Точно, совсем скоро будет две недели, как Лера и Паша уехали в поход к Конжаковскому Камню. Родители начнут волноваться, забьют тревогу. Но Лера не переживала, она была абсолютно уверена, что снова увидится с родителями и сможет всё им объяснить.

– Объяснить что? – сама у себя спросила Лера.

Объяснить, что хочет остаться здесь, на Тэй. Хотя чего вдруг, зачем, кому это нужно? Да ей и нужно.

Удивительно, как на работу мозга влияет полная тишина и ограниченный видимый мир, существующий не дальше света фонаря. Мысли чёткие, ясные, а главное уверенные, словно выходят из глубин подсознания, подтверждённые тысячью нерушимых аргументов. И так спокойно внутри, никакого намёка на панику. Лере даже ни разу в голову не пришло, что коридор может быть опасен, что в нём могут быть какие-нибудь ловушки, или из нор, что в изобилии вливаются в тоннель у самого пола, выскочит какая-то нечесть.

Впервые в тоннеле встретился перекрёсток. Четыре, как близнецы похожие друг на друга, коридора, сходились под прямым углом.

– Хочешь свести человека с ума, предоставь ему право выбора. Ну и где камень с «направо пойдёшь…». Направо пойдёшь. – сработала подсказка в голове у Леры.

Лера свернула в правый коридор, через пару шагов засомневалась, обернулась, но отбросив сомнения, продолжила движение в выбранном направлении.

В отличии от центрального, этот коридор петлял, и всё время забирал влево. Через двадцать минут Лера вышла на тот же перекрёсток.

– Петля. – утвердила она своё появление.

Остаётся последний вариант, по поводу которого, она и испытывала сомнения, когда выбрала свернуть направо. Перечеркнула стрелки, оставленные ранее, нанесла новые.

Ещё через час, почувствовав усталость, села на пол, опершись спиной на стену. Сняла с пояса фляжку, сделала пару больших глотков, поймала себя на мысли, что воду нужно расходовать с умом.

«Кап», раздалось в темноте. Звук явно пришёл со стороны, куда направлялась Лера, но она всё равно осмотрела фляжку. «Кап», раздалось ещё раз. Лера поднялась и отправилась дальше. Коридор снова был абсолютно прямой, и лишь чуть, еле заметно, забирал вверх. Это хороший знак, выход тоже где-то наверху.

Ещё через полчаса, коридор закончился круглым помещением со сферическим потолком. На полу слой нетронутой пыли, стены и потолок гладкие, как стекло. Над входом в помещение какая-то надпись. Клинопись. Что-то такое, что до боли знакомо из учебников истории. Какой-то очень древний язык, очень древних людей.

Направление оказалось неверным, нужно возвращаться и начинать всё сначала. Жаль, что с собой нет ни единого пайка. Хотя здесь, передвигаясь практически прогулочным шагом, вряд ли выбьешься из сил в первые же сутки.

Вдруг, позади, раздалось еле слышное – «шшшшш». Вот это было неожиданно и неприятно. По спине пробежал холодок. Звук такой, словно по стеклу прошла оса. Задержав дыхание, Лера обернулась.

Сгорбившись, Вир и Паша продолжали спускаться вниз, и чем ниже они спускались, тем шире и выше, становился тоннель. Это не могло не радовать, так как передвигаться становилось удобнее, если бы вместе с этим пол, не становился всё более скользким. Нет, до состояния полировки ему было далеко, но при подъёме или спуске, нога легко может соскользнуть, что запросто может привести к неприятным последствиям. Наконец спуск перестал петлять и вывел в широкий коридор с ровным полом. Вир тут же запустил всех трёх дронов. Те послушно зажужжали своими пружинками и скрылись во мраке.

– Сухо и воздух не спёртый. – заметил Вир. – Это хорошо. Это очень хорошо.

Мужчины быстрым шагом направились по коридору, не дожидаясь возвращения дронов.

К тому моменту, когда разведчики вернулись, Павел и Вир не дошли до первого ориентира буквально десяток метров. Дроны снова потратили значительное количество времени на обследование боковых примыканий, но теперь, на обновлённой паутине лабиринтов, чётко прослеживался центральный коридор, завершающийся перекрёстком. Леры в тоннелях не было.

Буквально пара шагов возобновлённого поиска, и вот они – хлебные крошки. «Здесь была Лера». Лерка жива, скорее всего, находится в добром здравии, вот следы возни на полу, вот её шаги, а вот подсказки, прямо указывающие, в каком направлении пошла девушка.

– У тебя сокровище, а не жена. – выпалил Вир и рванул в направлении, заданном указателем.

Чётко в середине круглой комнаты, в полу, появилось небольшое отверстие, в которое осыпалась пыль. Пыль не просто скатывалась с края отверстия, она собиралась со всего пола, словно вода, убегающая в слив душевой кабины. Крупинки пыли ссыпались в бездонное отверстие, вызывая лёгкое шипение. Из под пыли, показался абсолютно гладкий пол, с трёхмерной письменностью, или знаками. Всё та же клинопись, дополненная иероглифами и арабской вязью. Все символы были словно из камня, аккуратно уложенные на пол, и залитые толстым слоем стекла. И в зависимости от того, под каким углом смотреть, проявлялись те или иные письмена, а при взгляде себе под ноги, они складывались в причудливые картинки.

Из отверстия в полу, выступила тягучая и чёрная как смоль, жидкость. Она текла, пока не залила треть пола, после чего, вопреки всем законам физики, от жидкости отделилась капля и упала вверх. Капля зависла на уровне глаз и дождалась, пока к ней не присоединится вторая. Затем третья, четвёртая, потом капли потянулись струйкой, и так до тех пор, пока вся чернота не собралась, паря в пространстве. Жидкость вращалась, играя бликами света фонаря, то превращаясь в бесформенную субстанцию, то приобретая форму идеальной сферы. После нескольких таких метаморфоз, жидкость разделилась натрое и стала светлеть. Три сгустка вращались вокруг друг друга, становились всё более прозрачными, пока, в конце концов, не стали походить на воду, в состоянии невесомости. Внутри этих вод появилось слабое свечение, и они вознеслись под самый свод круглой залы. В этот момент помещение наполнилось мягким, приятным светом, исходящим абсолютно отовсюду.

– Во имя Отца И Сына и Святаго Духа. – сорвалось с уст Валерии.

Теперь, из отверстия в полу, тонкой струйкой потянулась пыль, собранная туда, буквально пару минут назад. Пыль поднималась и осыпалась обратно, словно в прозрачную форму, формируя какой-то трёхмерный объект. Через минуту стало понятно, что это скульптура. Скульптура человека. Женщины. Женщины, в простом длинном одеянии, с покрытой головой, и босыми ногами, выступающими за подол одежды. Изваяние чуть склонило голову и опустило руки. Её пальцы распрямились, и с раскрытых ладоней выпало по семечку. Каждое семечко дало росток, из которых левый, превратился в фигурку человека, а правый в сгусток дрожащего марева, что поднимается над землёй в большую жару.

Лера опустилась на одно колено, и указывая на фигурку человека произнесла – «Камран». Затем, глядя на мерцающий воздух, с такой же уверенностью сказала – «Ашбу». Поднялась и глядя в лицо каменной женщины, добавила последнее – «Ваа-Хид». После этих слов, скульптура рассыпалась, оставляя после себя, лишь пару мерцающих в воздухе пылинок.