Погруженная в свои мысли, я вздрагиваю, услышав чей-то смех у корпуса истории. Мимо моего дерева проходит компания белых девочек в летних платьях с цветочными узорами – они что, нарочно подбирали похожую одежду? Все это напоминает сцену из фильма. Элегантные локоны, сверкающие улыбки, звонкий смех. Я содрогаюсь. Как они могут смеяться? Неужели они не знают, что случилось?

Я пытаюсь осознать простую мысль: прошло уже четыре месяца. Жизнь идет своим чередом. Она прервалась только для Дэнни, а не для всех вокруг.

Девочки собираются вокруг высокого широкоплечего белого парня с русыми волосами. Он поворачивается, и я узнаю Джоша Макинтайра. Он одет в зеленую футболку с серебристой надписью «Футбольная команда Секвойя-Парк».

Я смутно припоминаю, как папа советовал Джошу ограничиться смешными записками. Кажется, это было в другой жизни. Рассеянно гляжу на Джоша и стайку девочек в платьях. Мой мозг отказывается работать, будто застрял в морозилке. Я не могу сдвинуться с места и продолжаю на них пялиться.

Джош вздрагивает, заметив меня, и тоже смотрит в упор. Я неохотно машу ему и иду дальше; мне не хочется ни с кем разговаривать. Я направляюсь к просторной деревянной террасе посреди лужайки. Дэнни часто сидел тут со своими друзьями. Проходя мимо библиотеки, я натыкаюсь на Марка.

– Мэйдэй, вот ты где. Тия пошла в администрацию, и я решил, что тебе не помешает компания. – Он улыбается и указывает на террасу. Я замечаю, что он подстригся. Волосы на затылке и висках у него гладко выбриты. Полуденное солнце придает его коричневой коже теплый красноватый оттенок. – Давай сядем.

Он забирает у меня рюкзак, и мы вместе идем к террасе. Для нас освобождают место на скамейке, и я сажусь поближе к Марку. В его присутствии я чувствую себя спокойнее. Кто-то передает по кругу пачку чипсов. Марк протягивает ее мне, а потом берет несколько чипсов себе. В ответ на чью-то шутку он запрокидывает голову и хохочет. Две девочки подходят и со всеми обнимаются, прежде чем сесть на скамейку, и я вдруг понимаю, что больше не могу это выносить.

Пока Марк непринужденно болтает про летние каникулы и обсуждает первый учебный день, в моей груди разгорается злость. Как он может делать вид, что ничего не произошло? Есть чипсы, шутить и обниматься с девчонками? Они с Дэнни были лучшими друзьями. Как он мог так быстро забыть?

Я резко встаю и ухожу. Марк зовет меня по имени, но я не оборачиваюсь.

До звонка еще три минуты, но я захожу в класс, по-прежнему распугивая всех своей аурой. Пока вокруг постепенно рассаживаются другие ученики, кладу голову на парту и закрываю глаза. Потом снова открываю, чтобы понаблюдать, как утекают одна за другой секунды на настенных часах. На табличке под ними написано: «Время бежит, но ты лучше иди шагом». Ха-ха. Ох уж эти учительские шуточки.

– МЭЙДЭЙ!

Я поднимаю голову и вижу Тию. Она сияет. Вокруг ее головы уложена толстая коса, спадающая на плечо. У нее такой же темно-коричневый оттенок кожи, как у Марка.

– Мэйдэй, мы теперь в одном классе. Я волшебница!

– Шикарные новости, Тия Мари. Садись.

Я усаживаю ее за парту передо мной. Мы уже давно уяснили, что так проще перешептываться на уроках, чем сидя вместе. Тия машет своей подруге Аянне. Потом в класс заходит Джош, и все наперебой зовут его к себе. Тия оборачивается и приподнимает бровь. Я ее игнорирую. Джош садится рядом со своими друзьями в другом конце класса и тут же смотрит на меня. На соседнее с ним место садится Ава Принс, замечает меня и радостно машет обеими руками, будто говорит: «Мы в одном классе, как здорово!» Я улыбаюсь ей, а потом резко застываю, когда в класс входит Селеста.

Миз Дэниелс прибегает сразу после звонка, торопливо объясняя:

– Прошу прощения, что опоздала в первый же день, так себе начало учебного года! Но, поверьте мне на слово, если не успеешь сходить в туалет в обеденный перерыв – потом придется терпеть до вечера. – Она ни на миг не замолкает, поднимая крышку ноутбука, что-то настраивая и подключая его к проектору. – Я думала, ладно, потерплю, но оказалось, у меня не такой крепкий мочевой пузырь. Наш перерыв между уроками – всего пять минут, представляете? Как будто этого достаточно, чтобы прорваться через толпу в учительской. Бесчеловечное отношение! – Она замолкает, услышав хихиканье в классе. – Ах, слишком много подробностей, да? Добро пожаловать на урок американской литературы.

Она стоит перед доской, положив руки на бедра, и решительно улыбается. У нее даже дыхание ничуть не сбилось, только выступил легкий румянец на коричневой коже. Темные кудри, обмотанные бирюзовым шарфом, немного напоминают ананас. Тыльной стороной ладони миз Дэниелс вытирает пот со лба. Мне она сразу нравится.

Я шепотом говорю Тие:

– Она прямо как ты, только взрослая.

Тия кивает и показывает пальцами сердечко. Миз Дэниелс дает нам тему сочинения, и мы садимся писать – по старинке, на бумаге. Доставать ноутбуки не разрешается. В конце урока, когда я подхожу, чтобы отдать свою работу, миз Дэниелс накрывает мою руку своей, смотрит мне в глаза и твердо говорит:

– Я много о тебе слышала, Мэйбелин. Уверена, ты не обманешь моих ожиданий.

Я смотрю на нее в ответ и киваю. Возвращаясь за парту, я показываю Тие сердечко из пальцев.

Марк вопросительно смотрит на меня, когда я сажусь в его машину после уроков.

– Что случилось, Мэй?

– Ничего, – отвечаю я, отводя взгляд.

– Куда ты убежала во время обеда? У тебя все хорошо? – Он заводит мотор и выезжает с парковки.

– Ты был занят. Я не хотела мешать. – При мысли о том, как Марк смеялся и болтал с друзьями, во мне снова пробуждается злость. Я съеживаюсь на заднем сиденье, будто надеюсь удержать чувства внутри.

Тия, сидящая впереди, смотрит то на Марка, то на меня и хмурится. Она делает рукой вопросительный жест, и я пожимаю плечами.

– У меня все прошло отлично, – говорит Тия, чтобы сменить тему. – На истории, боюсь, будет сложно. Нам уже задали сочинение на следующую неделю. Но зато на литературу я буду ходить вместе с Мэйдэй. Угадай, кто ведет уроки.

– О, вам досталась миз Дэниелс? – Марк улыбается.

– Да, я глазам своим не поверила. – Тия поворачивается ко мне. – Миз Дэниелс – наш куратор из Союза чернокожих студентов. Она классная.

– Ты вступила в СЧС? – спрашиваю я.

– Да. Марк уговорил меня сходить на пару собраний в прошлом году, когда ты… – она на миг задумывается, – …была дома. Потом мы начали ходить туда вместе с Аянной и Микейлой. Ты тоже как-нибудь загляни к нам, Мэйдэй. Собрания открыты для всех.

Марк добавляет, глядя на меня через зеркало заднего вида:

– Да, приходи, Мэй.

Но стоит ему открыть рот, как у меня в голове взрываются петарды ярости.

Мэй-до-смерти-Дэнни растеряна и немного напугана этой злостью. Почему бы Марку не поесть чипсов, болтая с друзьями? Я должна радоваться, что он оправился от потери. Но я не радуюсь. Я хочу, чтобы он страдал так же, как я. Чтобы скучал по Дэнни так же, как я.

Мэй-после-смерти-Дэнни раздувает пламя гнева, потому что благодаря ему чувствует себя живой.

Раздираемая между двумя половинами себя, я прячусь в своей комнате молчания и всю оставшуюся дорогу не говорю ни слова.

Мне удается пережить первую учебную неделю. Вернувшись домой в пятницу, я вижу, что кто-то наполнил кружку клубничными палочками «Поки», равномерно распределив их по краю. Неужели мама? Раньше она делала так, когда мы приходили из школы. Пока родители готовили ужин, мы с Дэнни строили друг другу рожицы. Дэнни особенно любил изображать моржа. Он засовывал себе в рот две палочки, будто бивни, и хрюфырчал – мы придумали это слово, посмотрев видео с моржами. Однажды он так меня рассмешил, что у меня от хохота потекло из носа молоко с полупережеванными «Поки».

Текст предоставлен ООО «Литрес».