– Вы идите к себе. Я тут сама, – отпустила Наталья Василия Семёновича. – Мне сегодня гораздо легче…
Держа за руки Ларису с Галинкой, шатаясь от слабости, с трудом обошла дом, заглянула на огород. Яма, в которой хранили семенную картошку, была пуста. «Вот здесь и заночуем, не привыкать», – определилась окончательно и принялась обустраивать временное жилище.
Сорок четвёртый
Новая форма красноармейца Севостьянова успела примяться, на штанины и рукава местами налипла глина. Испачкался, пока с Сепачёвым поднимали на сани тела погибших Ефросиньи Фёдоровны и Прасковьи Макаровны. Командование выделило Трофиму коня и предоставило три дня – похоронить родных, проститься с семьёй.
Наступление одиннадцатой гвардейской и четвёртой ударной армий в направлении Городка продолжалось, бои шли южнее Езерища, в районе станции Бычиха. Когда наспех сколоченные гробы опускались в могилу, наши «Катюши» ревели так, словно в эту минуту оплакивали всех униженных, замученных, сожжённых, расстрелянных на этой горестной белорусской земле – мстили врагам за всех погибших.
В последний день Севостьянов успел поставить в доме окна, его товарищи насадили дверь, нашёлся и печник. Когда из трубы показался сизый дымок, Трофим облегчённо вздохнул:
– На печи не замёрзнете. А ребята помогут починить крышу. Пока в клубе поживёте, я договорился.
Сепачёв же нерешительно мялся, не зная, как начать трудный разговор.
– Беда не ходит одна, – поднял на Трофима печальные глаза, – дочка брата твоего, Нила, без догляда осталась! Мачеха с руднянским бургомистром спуталась, за ним и подалась. Своих, Лёлю с Миколкой, с собой, а Нилово дитё – кинула. Дом же их спалили, не знаю, кто…
Наталья вспомнила, как прощались с Нилом, когда уходил на фронт, как на вокзале шепнул ей дрогнувшим голосом: «Ежели что со мной, не оставь мою Галю! Сиротинка она, без мамки…»
Тяжко вздохнула:
– Не переживай, Василий Семёнович. Одна кровь – севостьяновская. Где Трофимова Галя, там и Нилову Галю пригреем, – прижала к себе хнычущую младшенькую, провела ладонью по головке, насторожилась: – Ай, что же это? Горит, кажется! Трофим, пощупай – горячая?
Маленькой Гали не стало первого января сорок четвёртого. Никитка из Лопашек, помогавший восстанавливать крышу, сколотил ящик вместо гробика, отвёз на саночках на кладбище, похоронил. Наталья не смогла. Ещё не окрепшая после тифа, от горя она снова свалилась без сил. Лежала на печи рядом с бредившей в лихорадке Ларисой и выла от беспомощности и разрывавшей сердце боли.
Наступило Рождество. Валил густой снег – огромными, с пятерню, хлопьями. После пятнадцатого декабря, как освободили, Езерище всё смелее и смелее оживало, наполнялось людьми, которые, казалось, вылезали из всех щелей, из всех лесных нор. Несмотря на мороз и снегопад, отовсюду слышался стук топоров, молотков, взвизгивание пил, всё чаще звучал смех. И Лариса тоже пришла в себя, попросила пить.
– Девочка моя, – радостно приговаривала Наталья, – немцев выгнали, и ты скоро поправишься! На ножки встанешь. А там и к весне дело. Солнышко выглянет, травка зазеленеет, птички запоют. Мамка твоя на работу пойдёт. В огороде бульбочку посадим. Заживём с тобой! Будем папку ждать, пока он всех фашистов не перебьёт. Ты только выздоравливай, счастье моё!
Лариса повернула к окну бледное, прозрачное личико, улыбаясь, долго рассматривала морозные узоры на стекле. Потом, словно только услышала материнские слова, обернулась, внимательно вгляделась в её глаза, и произнесла чуть слышно, спокойно и печально:
– Нет, мамочка, я не выздоровею… Закопаешь меня в песочек, – глубоко вздохнула и затихла.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
