– Борис, не заходи далеко, там глубоко! – она подтолкнула малыша к берегу. – А где Харитонов?

– На берегу, наверное! – неуверенно ответил Борька, сдавать друга он не собирался.

Марина Викторовна внимательно осмотрела отдыхающих на прибрежном песке детей. Антона среди них не было, в душу стал закрадываться страх, её волнение передалось и Борьке. Она обратила взгляд на водную гладь, волны уже успокоились. На середине реки, рядом с буем, она увидела голову мальчика.

– Господи, ещё этого не хватало! А ну быстро на берег и молчи! – это уже было обращено к Борьке, а сама ринулась в воду.

Страх гнал её вперёд, наверное, так быстро она никогда не плавала. Расстояние до буя стремительно сокращалось, в мыслях просила мальчика: «Держись, малыш, ещё немножко! Держись! Вот и молодец! Я сейчас!»

Она сама ухватилась за буй, нужно было отдышаться и восстановить силы.

Антон не обращал на неё внимания, будто никого рядом и не было. Его широко раскрытые глаза смотрели куда-то вверх, а пальцы от напряжения побелели, но вряд ли какая-либо сила смогла бы сейчас оторвать его от этого буя.

– Антошка, мальчик мой, успокойся, сейчас всё будет хорошо! Мы с тобой поплывём к берегу! – Марина Викторовна успокаивала малыша и себя. Действительно, взгляд мальчика стал более осознанным, но зубы его мелко стучали, и дрожь пробегала по телу. Он совсем окоченел в воде.

Воспитательница осторожно попыталась разжать пальцы Антона, они с трудом поддались, но едва его рука освободилась от буя, как он тут же ухватился за её шею. Шепча ласковые слова на ухо мальчику, она стала медленно продвигаться к берегу. Плыть было трудно и неудобно, но попытаться сейчас что-либо изменить опасно, реакция малыша могла стать непредсказуемой.

Наконец её ноги достали до дна, а ещё через минуту совсем обессиленная Марина Викторовна опустилась на такой долгожданный песок в метрах ста от пляжа. Дети не обращали на них внимания. Только Борька с напряжением смотрел, как группа воспитателей торопливо устремилась к Марине Викторовне и Антошке. Малыш лежал на горячем песке, но его трясло от холода и била нервная дрожь.

О случившемся директору детского дома не сообщили, могли последовать не самые приятные последствия для воспитателей. Слава Богу, что всё так благополучно завершилось.

Несколько дней Антон в воду не заходил. Страх пережитого не отпускал, в знак солидарности в воду не лезли и Борька с Колькой, хотя сделать это им очень хотелось. А через неделю всех троих из воды уже не выгнать было, только когда по реке проходила очередная баржа, Антон пятился к берегу. Но эта была лишь минутная заминка, баржа скрывалась за поворотом, и Антон был уже в воде рядом с друзьями. Страх постепенно отпускал малыша, и к концу летнего сезона Марина Викторовна и Нина Ильинична уже не волновались по поводу психологического состояния Антона. Нервное потрясение прошло для мальчика бесследно, его психика справилась со стрессом, во всяком случае, внешне это никак не проявлялось.

Наступила пора, когда фруктовый сад стал объектом пристального внимания воспитанников. И хотя рацион детского питания соответствовал всем нормам, команда малышей, возглавляемая Антоном и Борисом, считала, что фруктов им мало. И самый простой способ их раздобыть ― посещение детдомовского фруктового сада. Сад подвергался постоянным набегам, придумывались всевозможные способы туда проникнуть. Помешать изобретательным и ловким грабителям было непросто.

Воспитатели следили за малышами неустанно, но отвлечь их и за эти несколько минут пролезть через тайную дыру в заборе в сад и успеть запастись яблоками, было пустяком для наших героев.

Сложнее было вернуться с яблоками через дыру обратно, рубашка трещала по швам, а бросать законную добычу жалко. Хорошо, что у самой дыры в заборе уже ожидали «грузчики» и помогали без потерь преодолеть препятствие.

Конюху Игнату вменялось в обязанности по возможности охранять сад, но уследить за сорванцами даже ему не удавалось, да и не очень он смотрел. И когда видел, как мальчишки по-пластунски ползают под яблонями, собирая плоды, Игнат делал вид, что не видит их. И только если невдалеке находился кто-либо из воспитателей, и не заметить детей было невозможно, Игнат подавал голос, он даже делал вид, что готов их преследовать.

В очередной раз Антон с Борькой удачно посетили сад, нагрузились фруктами основательно, Боре для груш даже пришлось снять рубашку. Забор преодолели благополучно, и пока воспитателя на площадке не было, устроились в беседке и приступили к дележу добычи. К ним тут же подбежали девчонки, собралась почти вся группа, пришлось со всеми делиться. Закон таков в группе был – что досталось одному, делили на всех. Катьке Артёмовой показалось, что её обделили, дали только одну грушу, последовала месть. Она незаметно удалилась из беседки, и через несколько минут все были застигнуты врасплох. Нина Ильинична собственной персоной объявилась на месте преступления.

– Так, ну и кто у нас в сад лазил? – последовал неожиданный вопрос из-за спин детей.

– Это Антон с Борькой, я сама видела! – со злорадством и торжеством заявила стоявшая рядом с воспитателем Катька.

Отпираться было бесполезно. В тот раз нарушители целый час провели в углу. Только пообещав больше не лазить в сад, были отпущены на свободу. И осознали, во-первых, надо лазить так, что бы не попадаться, а во-вторых, наказали их только за то, что Артёмова наябедничала. Надо ей отомстить.

На следующий день во время тихого часа, когда Катя мирно сопела, группа мальчишек во главе с пострадавшими тихо подкралась к её кровати. Быстро натянули на голову девочки одеяло и, пока та не соображала, что происходит, несколько раз приложились кулаками по очертанию одеяла ниже спины спящей. Та издала такой вой, что уже через десять секунд в комнату влетела дежурная няня. Но все дети спали, многие усердно сопели и подсвистывали во сне, и только Катя, выбравшись из-под одеяла и не понимая, что произошло, ревела во весь голос. Дети стали просыпаться, кого-то крик разбудил на самом деле. Встревоженная няня бросилась успокаивать ребёнка.

– Деточка, тебе что-то нехорошее приснилось, ну всё, всё!.. Вот и молодец, давай слёзки вытрем!.. – она хлопотала вокруг ревущей девочки.

Няня успокоила ребёнка и, заставив детей улечься и отдыхать, покинула помещение.

Катя, закутавшись в одеяло, сидела на кровати, о сне уже речи не шло, она не понимала, что произошло, только ей было страшно и больно. К ней подошёл Антон и заявил.

– Ещё раз на кого-нибудь наябедничаешь, такие страшные сны будут тебе сниться каждый день! – и направился к своей кровати.

Девочка от страха с головой накрылась одеялом и тихо заплакала.

Никому, ни про кого, ничего, особенно няням и воспитателям, не говорить – стало законом в группе. Никто не хотел, что бы ему тоже приснился «страшный сон»…

В последний год в детском доме с детьми усиленно занимались по начальным школьным программам. К выпуску все воспитанники уже прилично читали и писали, умели решать простые математические задачи. Воспитатели развивали у детей интересы, их способности к определённой деятельности. Антон очень хорошо рисовал, и по праву считался лучшим художником не только в группе, но и в детском доме. Он часами просиживал за листом бумаги, создавая только ему понятные фигуры, реализуя в рисунке свои фантазии.

Особенно ему нравилось рисовать пожарные машины и пожарников, которые тушат горящие дома. В таких случаях воспитатель говорила, что Антон у нас будет художником или пожарником. Борька тоже пытался рисовать пожарные машинки, но у него получалось не так хорошо, как у друга, и он просил Антона рядом с машиной нарисовать ещё одного пожарника – это будет он.

Всё когда-то заканчивается. Скоро ребята разъедутся по школам-интернатам и вступят в новую «взрослую» жизнь. Все воспитанники очень желали пойти в школу и учиться, но для этого им придётся покинуть родной детский дом. Пока они ещё не представляли для себя эту потерю. Сегодня они ещё одна семья, а завтра останутся одни, без своей постели – это будет другая кровать, без своих друзей – появятся в их жизни новые. Нет, за ними будут смотреть, кормить, одевать, но это будет другая жизнь, и адаптироваться к ней им будет непросто.