– Крис, чья это комната? – полушепотом спросила я.

– Тина, давай спустимся.

Он попытался взять меня за локоть, но я увернулась и отступила на пару шагов назад.

– Чья. Это. Комната? – повторила я более требовательно.

Но ответ на свой вопрос я получила вовсе не от Криса.

Стоны за дверью стали громче, а страстное «О да, детка!», сказанное до боли знакомым голосом, заставило меня вздрогнуть как от пощечины.

Я повернулась к двери и медленно сжала ручку.

– Тина, – предупреждающе произнес Крис, но я его уже не слышала.

Я толкнула дверь, и она бесшумно открылась.

Сначала я ничего не могла разглядеть, потому что окна в комнате были завешены плотными шторами. Стоны затихли на несколько секунд. А в следующий миг оглушительный женский крик, полный удовольствия, заставил меня пошатнуться на месте.

– Джон, – всхлипнула я, глядя, как мой бойфренд, которого я так долго ждала, кувыркается на большой двуспальной кровати с какой-то брюнеткой.

– Тина… – Он буквально спихнул с себя девушку и подскочил, прикрываясь простыней. – Что ты здесь делаешь? Я… я все объясню! Ти…

Я всхлипнула во второй раз, уставившись на парня, которого в один прекрасный день мечтала увидеть в парадном смокинге у свадебного алтаря. Его волосы были взъерошены, губы припухли от поцелуев, а глаза горели голодным блеском. Джон всегда был непростительно красив во время секса. Но сейчас эта красота вызывала у меня одно лишь омерзение.

– Тина! – услышала я отчаянный крик, когда побежала к лестнице, желая поскорее оказаться на свежем воздухе.

– Тина! Пожалуйста, постой. – Джон догнал меня, когда я свернула на главную дорогу, ведущую к моему общежитию. – Давай поговорим.

В груди жгло, сердце отбивало ритм чечетки, но я упорно игнорировала это. Как и то, что глаза щипало от подступающих слез. Развернувшись на каблуках, я бросила на Джона взгляд, полный гнева и разочарования. Он стоял напротив меня и неловко переминался с ноги на ногу.

Новая вспышка ярости вперемешку с отчаяньем лизнула мои легкие, из-за чего следующий вдох оказался особенно болезненным. Джон так торопился, что криво застегнул пуговицы на рубашке, и при виде этого я сразу вспомнила, что минутами ранее он лежал голый под какой-то девицей.

– Поговорим о чем? – спросила я дрогнувшим голосом. – О том, что ты два дня меня игнорировал? Или о том, что не предупредил, что из аэропорта отправишься сразу в кампус, а я как идиотка приехала к тебе домой, чтобы сделать сюрприз? Или, может быть, ты хочешь поговорить о том, как развлекался с какой-то девчонкой, пока я ждала тебя и хранила верность как преданная жена? – Под конец, не в силах совладать с эмоциями, я сорвалась на крик.

Джон поморщился и нервно зачесал назад растрепанные волосы.

– Вот именно, Ти. Как жена. – Он сжал губы и приблизился ко мне на несколько шагов. – Давай хотя бы присядем и поговорим спокойно. – Он указал на лавочки, стоящие вдоль дороги.

– Нам не о чем разговаривать.

– Послушай, Ти. Прости меня, знаю, что поступил как последний урод. Я не хотел, чтобы все так получилось. Но ты верно подметила: мы с тобой уже давно вместе, и я даже в Нью-Йорке ощущал себя как стареющий закоренелый семьянин. Ни девушек, ни тусовок… Я планировал поговорить с тобой сразу по приезде. Не хотел расставаться по телефону. Это было бы по-свински, а ты мне очень дорога.

Новый удар прошелся по моей гордости хлесткой пощечиной.

– Дорогá? – Я недоверчиво усмехнулась. – Поэтому вместо встречи со мной ты решил покувыркаться с другой? Это более благородно, чем расставание по телефону?

Джон замялся и тяжело сглотнул. Я видела, как непросто ему дается разговор. Вот только я даже не надеялась, что он переживает о моих чувствах. Он просто хотел покончить с этим как можно скорее.

– Расставание – это слишком громко сказано. Ти. Я правда люблю тебя. Как родного и близкого мне человека. Но мне нужна пауза, понимаешь? Нам обоим…

– Да пошел ты! – выкрикнула я, взмахнув руками. – Тебе, значит, вечеринок и девушек не хватало? Что ж, можешь теперь подавиться ими, Джон. Но впредь даже не смей подходить ко мне.

– Ти…

– Хватит!

Покачав головой, я развернулась и стремительным шагом двинулась к общежитию. Благо Джон не стал меня останавливать. Моя выдержка и так висела на волоске, и я меньше всего хотела расплакаться при нем.

Чувство собственной ущербности поднималось к горлу горькой желчью.

Меня бросил парень, потому что я ему наскучила.

Мне не терпелось оказаться в своей комнате, чтобы наконец-то дать волю чувствам, но сегодня судьба явно повернулась ко мне спиной. Когда я пришла, Лу уже была там и разбирала сумки с вещами. Музыка звучала на всю громкость.

– Привет, соседка, – обратилась она ко мне, перекрикивая припев песни Ланы Дель Рей.

Я только лениво махнула ей, взяла со стола наушники и легла на кровать.

– Эй, с тобой все в порядке? Ты какая-то бледная. – Выключив музыку, Лу подошла к моей кровати. Ее локоны мерцали медным блеском под яркими солнечными лучами, проникающими сквозь окно.

– Неважно себя чувствую. Ты не обидишься, если я немного вздремну? Поболтаем вечером.

Я почувствовала укол вины за то, что не уделила должного внимания новой соседке, с которой мне предстояло жить весь следующий год. Но Лу, казалось, и не думала обижаться.

– Конечно, все в порядке. Ты отдыхай, а я постараюсь не шуметь.

Она надела наушники и продолжила уборку, а я отвернулась к стене, чтобы Лу не видела, как по моим щекам градом катятся слезы.

Следующие три дня я жила в режиме автопилота.

Подъем.

Утренняя пробежка.

Занятия в университете.

Театральный кружок.

Работа в библиотеке.

Подготовка к семинарам.

Сон.

И, чтобы не забивать голову ненужными мыслями, я не давала себе ни одной свободной минуты, а по вечерам засыпала от усталости, стоило только лечь на кровать. С Лу мы почти не общались – у меня не оставалось на это сил. Но надо отдать ей должное: она не была навязчивой, и я не ощущала дискомфорта рядом с ней.

В один из этих дней мне написал Крис. Он извинился за то, что «повел себя как последний засранец», и предложил как-нибудь сходить выпить кофе.

Категорическое нет. Я не хотела видеть никого из компании Джона, который, в отличие от своего нового соседа, даже не написал мне.

Как же нелепо закончились отношения длиной в четыре года. Своим поступком Джон растоптал их, обесценил, перечеркнул все, что между нами было, и я не знала, какие чувства гложут меня сильнее: боль, разочарование или злость.

Я даже не убрала с заставки на телефоне наше совместное фото. Словно таким образом пыталась сделать вид, что ничего не случилось. Что все осталось как прежде.

Эта призрачная иллюзия рассеялась одним вечером, когда я пыталась закончить проект по истории. Мой телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Это Оливия писала в общий чат сестер Денвер.

Прочитав сообщение, я внутренне сжалась от дурного предчувствия. В последнее время это ощущение преследует меня слишком часто.

Я глубоко вдохнула, когда Олив отправила фото. На нем Джон сидел за барной стойкой в каком-то клубе, а у него на коленях устроилась стройная блондинка в очень коротком платье. Ревность и обида вскипятили во мне кровь, которая жгучим потоком понеслась к сердцу, оставляя нестерпимые ожоги.