Закхей был мал ростом, мал ростом физически, а мы с вами духовные младенцы. Приходим на богослужение и начинаем дремать, мечтая чтобы оно поскорее закончилось. Встаем на молитву, произносим слова к Господу, а думаем в это время совершенно о другом. Ленимся до того, что о молитве вспоминаем в постели, а начав молиться засыпаем. Открываем Священное Писание и, прочитав несколько строк, откладываем его поскорее в сторону, чтобы вернуться к повседневным заботам, думая, что не успеем всего, опоздаем. Да и толпа постоянно толкает, теснит, мешает нам увидеть… Но Закхей не сдался. Слишком велика была цена — его не–настоящая жизнь и удручающее чувство одиночества. Это был последний шанс. Вдруг, увидев смоковницу, под которой надлежало проходить Христу, он «взлез на нее, чтобы увидеть Его». Вспомните диалог Пятачка и вини — Пуха: «Сочини песенку Винни. — Знаешь, Пятачок, поэзия — это такая вещь, которую не ты находишь, а которая находит тебя. И все, что от тебя требуется, это чтобы пойти туда, где тебя могут найти». Закхей влез на смоковницу. А где мы можем быть найдены Христом? В Церкви, молитве, чтении Священного Писания, в нашей повседневной жизни. Главное, чтобы мы захотели быть замеченными Господом. Это тот порог, который стоял перед ним и который он перешагнул. Перешагнул, не побоявшись оказаться смешным в глазах толпы. Не побоялся пойти наперекор общественному мнению. Он ожил. По слову Честертона: «Мертвое плывет по течению, против течения может плыть только живое». Закхей ожил. Он смог стать живым вопреки общественному мнению. И это второй призыв Христа: «Не бойся суда людского. Не смотри на множество лиц. Не будь ослеплен окружающими. Ищи Лик Христов. Взирай на Него, иди к Нему, об остальном Господь позаботится».

Известный отечественный психолог Юрий Орлов приводит замечательный пример из своего детства: «В нашей деревне кузнец Василий вернулся домой с заработков и получил известие от блюстительницы морали, которую часто бил муж, — известие о неверности своей жены. Дальше все произошло так, как приписывает мораль идиотизма деревенской жизни. Вся деревня с удовольствием слушала вопли истязаемой женщины… Я дружил с сыном этой женщины. и нам было по семь лет. Я спросил, любит ли он своего отца или боится. Он мне ответил, что любит. Я удивился: «Как его можно любить, если он так бил твою маму?». На это мой друг по секрету сказал: «Не бил он мамку! Когда он приехал, я слышал, что они разговаривали. Папка сказал, что он ни одному слову соседки не верит, а потом сказал: «Кричи вовсю, как будто я тебя бью, и причитай, что больше не будешь». Потом он заорал, и мамка заорала, после этого они перестали и стали тихо смеяться. Только ты никому не рассказывай, мне мамка сказала, чтобы я не говорил никому». Дай Бог, чтобы и в наших семьях были такие отношения, которые могли бы устоять перед злыми языками «доброжелателей». Не будем слушать тех, «которых часто муж бьет». Дай Бог, чтобы нашли мы в себе силы не погубить то доброе, что живет в каждом из нас в угоду общественному мнению.

А далее звучат самые волнующие слова Христовы: «Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: «Закхей! Сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме»» (Лук. 19:5). Поражает, что Спаситель среди толпы видит Закхея. Наверняка многие взбирались на деревья и крыши, чтобы посмотреть на известного Учителя. Но Иисус, «взглянув, увидел его». Увидел сердце этого человека. Увидел, что не все поругано и затерто в душе Закхея. Как говорит митр. Антоний Сурожский: «В этот момент Христос заглянул в глубины этого человека и увидел, что не напрасно он назван святым именем справедливости, святым прозвищем праведности… Он поверил самому святому, что в этом человеке было где–то зарыто, зарыто всей его жизнью, затуманено всем… И когда Закхей вгляделся в своего Спасителя, увидел в Нем полноту человеческого величия, любовь до креста — он сломился, годы и годы недостойной жизни вдруг как пыль разлетелись, и остался перед Христом человек — настоящий подлинный человек, способный на покаяние… Он поверил во Христа; он поверил в себя самого, он поверил в человеческое величие». И как ответ на любовь Христову, на Его внимание и ласку, из глубины раскаяния за все прошедшее звучат слова Закхея: «Господи! Половину моего имения я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лук. 19:8). А толпа? Может, обрадовались люди, что человек стал иным? Что Закхей раздает неправедно нажитое имущество? Просит прошения у Бога и ближнего? Нет. Снова заворчали в толпе, снова начали «роптать и говорили, что Он зашел к грешному человеку» (Лук. 19:7). Всегда у нас так. «Все не слава Богу». И, вместо радости за человека, мы видим зависть, но уже в ином обличий. Зашел к человеку грешному. А к кому же пришел Спаситель?! Как раз к нам грешным. Напуганным, забитым общественным мнением, потерявшим веру и в Бога, и в человека. Задыхающимся от зависти и ненависти к ближнему. Уставшим от постоянной лжи. К нам — одиноким людям пришел Спаситель. Пришел, чтобы лишить нас этого тяжелого чувства, чувства одиночества.

Пусть Господь на предстоящей неделе поможет нам быть Христовыми не только по имени, а своей жизнью являть Спасителя. Пусть никогда не покидает нас желание быть увиденными Иисусом Христом. Дай Бог, чтобы мы не поддались на искушение «плыть по течению», поступать «как все». И тогда, наверное, каждый из нас услышит отрадные слова Христовы: «ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама». Аминь.

В Священном Писании есть такие места, которые никогда не становятся затертыми. Хотя, чего греха таить, есть у нас печальная традиция объяснить раз и навсегда смысл того или иного библейского события. И, тем самым, остановится в духовном росте. Напротив, по мере нашего духовного взросления, в знакомых образах Священного Писания открываются для нас все новые и новые глубины. И, к разочарованию или к счастью, но эта духовная планка никогда не опускается. Нам всегда остается возможность для прыжка. Для прыжка из привычной успокоенности, из постного фарисейства, из всезнайства в ту неизвестность, в которой нас ожидает Господь. Кажется, Майя Плесецкая говорила: «Со временем приходит опыт, но уходит прыжок». Дай Бог, чтобы для нас Священное Писание не стало чем–то хорошо известным, до конца понятным, доступным учебным пособием. Пусть уж лучше Библия остается как наша с вами жизнь: непредсказуемой, пестрящей нестандартными ситуациями, выходящей за разумные рамки. Ведь Библия — это Слово Божие. А если мы загоняем Бога в определенные рамки, «то это уже, как говорит Лев Шестов, — получается Бог по милости нашего разума». Поэтому давайте будем учиться слушать и слышать то, что Господь говорит нам через Свое Слово.

Вот и сегодня мы читали одно из таких известных, но вместе с тем до конца непонятых мест — Книгу Бытие, двадцать вторую главу. Такие места всегда очень страшно читать. Страшно потому, что и в нашей жизни Господь может допустить нечто подобное. Первое, что мы видим в этой истории, это то, что Авраам поверил Богу, а не тем принципам, которыми он руководствовался в своей жизни. По- человечески было бы разумно сказать Богу: «Это несправедливо, бесчеловечно требовать принести в жертву собственного сына. С другой стороны, если я его убью, то, как же от него произойдет потомство, ведь Ты обещал это, Господи?!». И здесь мне хочется указать на очень важную мысль. При чтении Евангелия мы наверняка с вами замечали, что Господь постоянно спрашивает учеников: «За кого почитают Меня в народе? Как вы относитесь ко Мне? Ни к тому, что Я говорю, а ко Мне? Кого вы во Мне видите?». Господь принес на землю не учение, не этическую или религиозную систему, Он принес в жертву Себя Самого. Он Сам есть «Путь, Истина и Жизнь». И поэтому для нас с вами очень важно: как мы относимся к Господу, кого мы в Нем видим? «Бог искушал Авраама»… Искушал, мы понимаем с вами, что здесь слово искушал употребляется в смысле «испытывал». Бог испытывал Авраама самым страшным для него испытанием — смертью самого любимого. Бывают люди, которые очень боятся собственной смерти. Но есть и такие, кто больше всего на свете боится смерти самого близкого человека. Существует известное высказывание: «Смерть одного — трагедия. Смерть ста тысяч — статистика». Мне вспоминается одна женщина. Ее сын находился под следствием, и она пришла в Церковь с просьбой о молитве. При этом она добавила: «Если моего сына посадят, я прокляну и Церковь и Бога». Я спросил ее: «А как же те тысячи мальчишек и девчонок, которые оказываются в колониях? Вы же не проклинаете Бога, в чем же дело?». И она по–человечески правдиво ответила: «Да, но это не мои дети, мне до них нет никакого дела». У Авраама это был единственный сын. Исаак был его сыном… Мы можем только догадываться о том, что происходило в душе у сына и отца. Датский философ Серен Кьеркегор в одной из своих книг приводит замечательную притчу–рассказ о диалоге Авраама и Исаака, когда они поднимаются на гору: «Авраам не хотел скрывать от Исаака, куда приведет этот путь. Они приклонили колена. Авраам благословил его. Взор Авраама был полон отеческой любви. Исаак не понял его, он обхватил ноги Авраама и просил пощадить его жизнь, его юность. Авраам поднял его с колен и голос его был нежен, но Исаак не понял его… Тогда Авраам отвернулся на мгновение, а когда повернулся вновь, взгляд его был неистов, вид ужасен: «Глупый юнец! Ты что веришь, что я твой отец? Я идолопоклонник.. Ты думаешь — это Божье повеление? Нет — это мое желание». Исаак упал на землю в ужасе и воззвал к Господу: «Смилуйся надо мной Господи, если нет у меня отца на земле, будь Ты моим Отцом». Авраам отвернулся и улыбнувшись в бороду едва слышно промолвил: «Господи! Благодарю Тебя, лучше чтобы он верил, что я чудовище, нежели потерял веру в Тебя».