Дамиано чуть сжал мою ладонь, показывая превосходство в данной ситуации. Капо пожимает руку Головорезу. Я дернула рукой, напоминая ему, что нас могут неправильно понять.

– Оvviamente4, – сказал Дамиано и отпустил мою руку.

Я отошла от него и села на самую дальнюю скамью.

– Мередит, – властно произнесла моё имя бабушка, стоя рядом со мной.

– Non ti siedi5? – отстраненно, но не нарушая этикета, спросила я.

К сожалению, моя простая вежливость была расценена как приглашение. Мы продолжили наш разговор на итальянском.

– Почему ты здесь? Ты не была на похоронах, но пришла на поминальную службу? – она злобно усмехнулась. – Что это было за рукопожатие? Старший умер, значит, перешла к младшему? Хотя он всех привлекает, но ты дура раз повелась на его улыбку и добрые глаза. Только попробуй связать себя с ним и опозорить наше имя. Поняла?

На моих губах появилась дежурная улыбка.

– Поняла.

Вечером того же дня я застрелила свою бабушку в резиденции нашей Семьи. На следующий день меня назначили Капо Семьи Инганнаморте. И вот тогда я стала счастливой.

Я выдохнула дым и посмотрела на полудохлое тело, лежащее передо мной. Хватило всего двух глубоких порезов для того, чтобы он вырубился. Зачем анестезия, если можно просто порезать этих идиотов?

Я закатила глаза и пнула его.

– У тебя ресницы дергаются. Вставай давай.

Он не шевельнулся. Я пожала плечами, надела новые кожаные перчатки и взяла старый добрый нож, покрытый его кровью.

– Жаль, что ты не хочешь принять участие. Очень жаль, – я села на корточки повернула его на живот. Он перестал дышать. Я разрезала его рубашку и отбросила в сторону. Как только он почувствовал мое прикосновение, он дрогнул.

Забыла вас познакомить с гостем нашей программы. Его зовут Альфред. Один из информаторов моей бабушки, которому она вручила названия и местоположения тайных лабораторий. Вот сучка, да?

Альфред уже не скрывал своего страха: дрожал всем телом, что-то мычал.

– Слушай, мне тоже не в кайф подобным заниматься, – мой голос погрустнел, – но нужно же чем-то Семью кормить.

Вдоль его позвоночника была какая-то выпуклость. Проведя по ней, я поняла, что это что-то маленькое, и сразу же вонзила нож в его спину по самую рукоять. Я вытащила нож и начала раздвигать кожу пальцами, пока не нашла то, что искала.

– Бинго, – прошептала я и вырвала приросшую к его телу флешку. Я встала, взяла пистолет со стола и, сказав «спасибо», застрелила его.

Я вышла за дверь вся в крови с флешкой и пистолетом в руках. Пройдя немного, увидела Аманду и Кордеро с другими пленниками.

– Капо, что делать с ними? – спросил Кордеро, когда я показала им флешку.

– Расстреляйте их, – просто сказала я и пошла в кабинет.

Включив свет, я начала рыться в ящиках в поисках салфеток и пакета. Найдя и то, и другое, я очистила флешку и положила в маленький пакет. Завтра отнесу это Дилан. Она разбирается в технике лучше всех.

Как только я сажусь в кресло, в кабинет врывается Кордеро, весело улыбаясь.

– Что?

– Звонил твой брат.

Я киваю.

– Мы с ним разговаривали днем, так что…

– Он прилетел в Техас. Находится в двух часах езды от твоего дома.

– Не шути так. У меня слабое сердце, – я кладу руку на грудь.

– Я знал, что ты так скажешь. Но у меня есть видеодоказательства.

Я прищуриваюсь, выражая таким образом свое сомнение.

– Поклянись жизнью матери.

– У меня же её нет, – отвечает он и показывает мне Адама, севшего в такси в аэропорту.

Я бью себя рукой по лицу.

– И в какой дом он едет?

– В тот, в котором ты иногда ночуешь и пьешь кофе.

Я закрыла глаза и попыталась успокоиться.

– Я могу позволить грубость?

– Да.

– Дура, ты что здесь сидишь? – я вздрогнула и открыла глаза. – Твой брат в двух часах езды от тебя, а у тебя дома срач полнейший. Да, я видел его. Я понять не могу как ты там развела срач, учитывая, что ты там всего лишь спишь и пьешь.

– Это творческий беспорядок.

– Твор… Dio6, ты действительно дура.

– Эй! – обиженно воскликнула я.

– Езжай домой! – крикнул он и вытолкал меня за дверь.

Я побежала дальше по коридору, потом спустилась по лестнице прямо к своей машине.

Пока я ехала по дороге на бешеной скорости, мне позвонила Аманда. Она, оказывается, тоже знала о том, что Адам приедет. Также она предупредила меня о встрече с другими Капо во вторник.

– Давай ты, Аманда. Ты Консильери, второй человек после меня.

– Мередит, там соберутся одни Капо. Мне там не место.

Я закатила глаза.

– Хорошо. Как дела с товаром?

– Благополучно пересек границу с Мексикой, – гордо произнесла она.

– Поняла тебя. Я уже подъехала к дому. Отключаюсь.

– Ага.

Я поставила автомобиль на ручной тормоз, выключила фары, подождала около минуты и только после этого перевела ключ из положения 2 в положение 1 и вытащила его из замка зажигания. Вставив ключ, открыла дверь дома. Включив свет, я ударила себя рукой по лицу.

– Какая же я свинья.

По всему первому этажу маленького двухэтажного дома валялись различные предметы: чертежи, оружия, использованные упаковки кофе – в раковине были грязные кружки и тарелки, в холодильнике лежали макароны двухнедельной давности, а в отсеке с овощами перец покрылся белым пухом (плесенью).

Быстро переодевшись (даже у меня в комнате был бардак), я спустилась на место ЧП и принялась убираться: свернула чертежи и отнесла к себе в комнату, оружия рассортировала по всему дому (самые большие положила в чехлы и отнесла в кладовую), пропылесосила и протерла полы и подоконники, полила цветы, положила посуду в посудомойку и заказала продукты в соседний дом.

Я никого не впускаю к себе, кроме Кордеро и Аманды. За мной слежка не ведется, но на всякий случай заказываю что-то в соседний дом, так как курьер может быть шпионом какой-то Семьи и сможет запомнить планировку дома. Также нежеланные гости остаются в том доме. Опять же в целях безопасности. Соединяет нас подземный туннель с электропроводкой и стальными стенами и потолком.

Я подхожу к шкафу в кладовой и говорю:

– Хочу домой.

Звучит сигнал, подтверждающий мой голос, и шкаф начинает отодвигаться. Система распознавания срабатывает только с паролем и моим голосом. Если будет больше шестидесяти попыток, туннель взорвётся. Точно такой же шкаф расположен в соседнем доме только уровнем ниже, то есть в подземке.

Пройдя по туннелю, я оказываюсь в диаметрально противоположном доме. Здесь уютно и мило. Как будто это дом бабушки. Не моей, а чьей-то еще. Кстати говоря о бабушке.

Я подхожу к старому, дряхлому комоду Анхелы и беру лежащую на ней фотографию.

Молодая Анхела и новорожденная я.

– Ты умела искренне улыбаться? Так почему мне так не улыбалась?

Никто и никогда не ответит на эти вопросы. В принципе Анхела не любила отвечать на вопросы. Однажды, будучи – со слов бабушки – «ущемленным подростком», я спросила:

– Почему ты меня не любишь?

Боже. Вы бы видели эту неприязнь на её лице и эту мимику.

– На кой черт мне тебя любить? Ты ценная вещица? Нет. Может, антиквариат? Нет. Или ты удовлетворяешь мои потребности? Определенно нет. От пола даже больше пользы, чем от тебя, Мередит. Quindi dimmi: perché dovrei amare qualcosa di inutile? 7

Мысль о моей бесполезности она вбила мне в голову. Хотя потом, перед смертью, она сказала: «Нечто бесполезное становится полезным. Наконец-то».

– Надо бы сжечь эту фотографию, – говорю я где-то уже в двадцатый раз. К сожалению, у меня рука не поднимается уничтожить последнее с ней фото.