Бертран Пуаро-Дельпеш заявил в специальном приложении «Монд де ливр»: «Не похоже ли это на оплеванного Андре Стиля? Психолог, известная своими походами в ночное кафе «У Режин», стала писать «производственные романы», близкие сердцу советских людей? Поддалась ли она ностальгии рабочих фильмов тридцать шестого года? И вот уже благонамеренные души выражают притворную обеспокоенность: быть может, знаменитая непринужденность Саган происходит оттого, что она умеет говорить лишь о том, что знает, хотя кажется при этом необыкновенно фривольной?» Пьер Демерона из журнала «Мари-Клер» восклицал: «Вот неожиданность! Наконец-то она оставляет свой буржуазный мирок и уводит нас в край отвалов и шахтерских поселков, близких романам Сименона, чтобы показать любовные страсти простых людей. Новый поворот в ее литературном творчестве, сопровождающийся настоящим возрождением… Роман нежный и жестокий, смешной и отчаянный». Такое же мнение и у критика Матьё Гале из журнала «Экспресс»: «Революция в литературе? Успокойтесь. Несмотря на поворот к «черной серии», Саган не изменила манеры письма, несмотря на то что мужественно отказалась от внешнего блеска. В компании с обедневшим пролетарием, между сценой скандала и поножовщиной ей удается очень ловко вставить куплеты о проходящих днях и о приближающейся старости. Ее неестественная Мария вдруг оживает, приобретая типичные «сагановские» черты, отвалы породы исчезают, и становится слышна незатейливая песенка любви, которую она постоянно напевает». Жан-Франсуа Жосселен из журнала «Нувель обсерватер» констатировал: «Сименон, обладающий талантом (безусловно), быть может, создал бы шедевр из этого материала. У Саган это получилось уморительно, наподобие фильма Альфреда Рода, снятого исключительно в одной квартире в сорок пятом году с участием Клодин Дюпюи в роли Марии, поскольку Арлетти и Жинетт Леклерк отказались по очень личным мотивам. Однако в некоторых любовных сценах все-таки проступает манера Саган: искусство диалога, способность несколькими словами описать обстановку и внести смятение». Жан-Дидье Вольфромм подлил масла в огонь, утверждая, что Саган не только ограбила Угрона, но и кое-что позаимствовала у Сименона, всемирно известного автора детективов.
6 ноября, в день выхода в свет романа «Приблуда», Жан Угрон и издательство «Сток» послали Саган и ее издателю повестку в суд. Писательница протестовала: «Обвинение совершенно беспочвенно. У наших рассказов только одинаковое начало, и все. Жалкий служащий испытывает на себе тиранию своего начальника и находит сверток с украденными драгоценностями. В обоих случаях квартирная хозяйка бухгалтера узнает о существовании сокровищ. На этом все сходство прекращается». Жан Угрон был возмущен не меньше: «Это посредственная и пошлая книга. Здесь нет ни безумной страсти, ни лиризма. Саган сравнялась с уровнем бульварных газет, печатающих рубрику «Происшествия». Она описывает среду пролетариев как общество негодяев. Я сержусь на нее за то, что она не предупредила меня о «заимствовании», и потому, что отрицает очевидное». В среду, 18 февраля 1981 года, авторы, их издатели и адвокаты встретились в третьей палате гражданского суда Парижа, где председательствовал Жан Бардуйе. Саган обвинялась в плагиате. Цель Жана Угрона и издательства «Сток», соответственно представляемых магистрами Жаном Лисбоном и Антуаном Вейлем, доказать, что роман «При-блуда» — это адаптация «Старой женщины», сделанная без разрешения автора. Они хотят запретить продажу романа «Приблуда», в противном случае штраф составит 200 франков за каждый проданный экземпляр. В их планы также входила конфискация всех выпущенных экземпляров и уничтожение под контролем судебного представителя материала, послужившего для их написания Адвокат истца произнес обвинительную речь: «Приблуда» — это нелегальная адаптация рассказа Угрона, это бесстыдное воровство. Это нечестная игра: преднамеренно использовать одно произведение, чтобы сделать из него другое оригинальное произведение, хуже того — перифраз». Он, кажется, заметил и другие заимствования, перечитывая роман Сименона «Жилец». Этот аргумент заставил подскочить с места адвоката романистки мэтра Жан-Эдуара Блока, который задал вопрос: кто же является настоящим вором — Угрон или Саган? Он припоминает какие-то совпадения в романах «Старая женщина» и «Загнанный человек» («L’Homme traque») Блеза Сандра, потом кидается сравнивать рассказ Угрона и детектив Дея Кина «Пучок щавеля» («Un colis d’oseille»), вышедшего некоторое время назад È «черной серии». Мэтр Блок попытался направить дискуссию в нужное русло: «В литературном творчестве начальная идея ничего не значит, она состоит из двух предложений. Все определяет форма. Одна и та же начальная идея может привести к возникновению совершенно разных и оригинальных произведений». Но адвокаты Угрона и издательства «Сток» вернули его к реальности. Они подошли с другой стороны: поскольку издательство «Фламмарион» является собственником кинематографических прав на романы, которые публикует у него Франсуаза Саган, значит, она продала эти права дважды.
6 января 1981 года издательство «Фламмарион» вышло из игры добровольно. Оно просило рассматривать роман Саган как плагиат и потребовало от автора гарантий, что никакие санкции, выдвинутые против нее судом, не коснутся издательства. Сейчас же «Фламмарион» запросило у своего автора 100 тысяч франков в счет будущего платежа.
Через три дня Саган атаковала Жана Угрона и его издательство, требуя выплаты компенсации в 500 тысяч франков из-за ужасной антирекламы, которую они ей сделали. Саган также хотела, чтобы прошение издательства «Фламмарион» было отклонено, так как в случае вынесения ей обвинительного приговора издатель должен его разделить с ней. Он не может выступать против своего автора. После тщательного изучения двух произведений, «Старой женщины» и «Приблуды», 8 апреля 1981 года суд вынес окончательное решение в пользу Жана Угрона и издательства «Сток». Он счел, что заимствования Франсуазы Саган преднамеренны и идут дальше, чем просто использование одной идеи. Франсуаза Саган заявила: «Я унижена и возмущена. Этот приговор — чрезвычайно неприятный прецедент не только для меня, но и для других писателей. Во всяком случае, я не способна заплатить ни одного франка, поскольку издательский дом «Фламмарион» завладел всеми моими авторскими правами под предлогом долгов, которые я обязана ему выплатить. Что касается моей доброй воли, то, я думаю, никто не может в ней сомневаться, потому что я предварительно поблагодарила Жана Угрона за непроизвольную помощь».
Франсуаза Саган подала на апелляцию, и дело снова оказалось в суде во вторник, 7 июля 1981 года. Ее адвокат, мэтр Жан-Эдуар Блок, мог гордиться блестящей победой, которую он одержал в этот день, поскольку первая палата апелляционного суда города Парижа под председательством Поля Дидье признала первый приговор недействительным: «Эта банальная история и недоразумение, к которому она привела, не могут находиться под какой-либо юридической защитой только лишь потому, что Франсуаза Саган взяла на вооружение первоначальную идею, на ее основе создала сюжет «Приблуды» и написала свое собственное произведение. Она поместила своего персонажа в необычные условия, показав, как теперь будет протекать его жизнь, до сих пор бывшая чрезвычайно монотонной. С этого момента, где начинаются перипетии, связанные с расследованием, кончается всякое значимое сходство с рассказом Жана Угрона, и происходит это потому, что авторы выбрали в качестве главного героя двух совершенно разных людей». И в заключение: «Доказано, что именно прочтение рассказа «Старая женщина» навело Франсуазу Саган на мысль написать сюжет для романа «Приблуда». Но заимствование незначительных и поверхностных элементов, не являющихся хоть сколько-нибудь оригинальными, не влияет в целом на своеобразие ее книги». Для Франсуазы Саган такой приговор крайне важен: это вопрос чести.
13 января 1981 года дело продолжается, поскольку издательство «Фламмарион» вызвало Саган в суд, чтобы избежать санкций после истории с романом «Приблуда», а также потребовало от нее 100 тысяч франков, настаивая, кроме того, на временном прекращении ежемесячных выплат писательнице. Решение предстояло принять председателю парижского суда Симоне Розес. В январе издательству «Фламмарион» отказали в иске, и оно должно было продолжать выплачивать автору ежемесячные суммы до 30 июня 1981 года, срока истечения ее контракта. Но издательство не собиралось этого делать. Через месяц Франсуаза Саган, в свою очередь, подала в суд на издательство «Фламмарион» за неуплату отчислений к 1 февраля. Через своего адвоката, мэтра Изорни, издательство «Фламмарион уведомило: «В сборнике рассказов должно было быть 200 страниц, а в нем лишь 112. Кроме того, один рассказ, очевидно, для придания объема, написан дважды. Мы требуем аннулировать контракт от 24 июля 1980 года». Мэтр Жан-Эдуар Блок, адвокат Франсуазы Саган, заявил, что издательство «Фламмарион» просто опасается, как бы автор не перекинулась к конкурентам. 8 марта Франсуазе Саган удалось получить от своего издателя месячные выплаты по 30 июня. Симона Розес считала, что пока не появилось никакого нового факта, который помешал бы ей воспротивиться осуществлению настоящей сделки. Но в апреле издательство опять отказалось платить автору. 22 апреля мэтр Блок заявил на апелляционном суде, что все предписания будут соблюдены.
