— Ты же говорила, что не смотрела, а только трогала, — сощурился я.

— Немного пришлось посмотреть. Нет, не впечатлил, — мстительно припечатала она. — Что, Великий Комбинатор, давно не получал таких ударов судьбы?

— Ну, знаешь ли!.. — Я буквально затрясся от возмущения. — Ты меня тоже не особенно интересуешь! Скажу честно: не героиня моего романа! Но так уж вышло, что благодаря твоей легкомысленной кошке мы застряли здесь. И застряли надолго, так что выбор весьма прост. Либо ты делаешь, как я предлагаю, либо... можешь и дальше кур гонять. И запасы на зиму делать. Думаешь, твой мелкий огород прокормит? Или рыба и дичь, что я приношу? Я уже два лука сломал. Мне надоело их мастерить. Нормальные луки так не изготавливаются, да будет тебе известно! И я — не дикарь, чтобы с самодельным луком за утками по болотам бегать! Я дело предлагаю, а ты оскорбляешься. Нашлась тут... пава, понимаешь! Недотрога фигова!

— Ты... ты... невозможный негодяй! — не помня себя от гнева, потрясала кулаками Акада. — Да я и близко тебя к себе не подпущу!

— Чего ты боишься? Я не причиню тебе вреда, я буду осторожен и нежен. Обещаю! Уверен, что тебе понравится. Потом добавки попросишь.

— Не льсти себе, Риши!

— Я не льщу! Я просто обещаю, что нам будет очень хорошо, а заодно мы и дело провернём. Клянусь, тебе не будет больно.

— Да не нужны мне твои обещания!

— Тогда рассматривай это как сделку. Давай просто заключим договор. Ты добровольно, без всякого ломания, отдаёшься мне и делаешь в постели всё по обговорённому сценарию, а за это я не бросаю тебя здесь и перемещаю обратно в прежний мир. Разве это не выгодное предложение, а?

— Знаешь, то, что я девственница — это вовсе не означает, что меня можно обвести вокруг пальца и так нагло обмануть!

— Да я не обманываю! — прижав ладони к сердцу, поклялся я. — Честно!

— Так я тебе и поверила! Девственница ему, видите ли, нужна, чтобы силу магическую вернуть! Ха! За дурочку меня принимаешь?

— Нет, не за дурочку, а лишь за ту, которая не хочет в этой глухомани всю жизнь провести. Я предлагаю тебе беспроигрышный вариант. Помоги мне вернуть силу, и тогда я верну нас обратно в наш мир! А там разбежимся по своим дорогам.

— И я, по-твоему, должна согласиться спать с малознакомым мужчиной на протяжении всего полнолуния — три дня до и три дня после, — и ещё исполнять некий демонический ритуал с кровью, дабы ты забрал у меня то, что... — Тут она зашмыгала носом, едва сдерживая рыдания. — То, о чём я так мечтала! Ни за что! Я не отдам тебе силу! Если так хочешь вернуться — рассказывай, как это сделать. Научи меня, и я верну нас в прежний мир.

— Ты не сможешь, — на полном серьёзе сообщил я. И даже не соврал. — Здесь важна кровь. Моя кровь. И она должна наполниться твоей силой. Ты в состоянии открыть заново мои энергетические центры и пустить волшебство по меридианам. Тогда я открою портал в иной мир. Мне необходимо твоё безоговорочное согласие, твоё желание совершить это добровольно, твоё полное осознание движений и смысла действий, которые мы станем воспроизводить. Только так мы добьёмся желаемого.

— Ага! А если я как-то не так пошевелюсь, то всё окажется впустую?! Ух, исчадье ада, отвечай честно!

— Да, — сознался я, — так и будет. Ты, если допустишь ошибку, если позволишь мыслям улететь, раствориться в фантазиях о некоем сказочном принце; если начнёшь представлять кого-то кроме меня и не осознавать происходящее, тогда ты просто... просто... лишишься невинности. И всё. Просто проведёшь приятные ночи, но останешься здесь. Я не смогу открыть портал. Понимаешь, я не о простом сексе прошу тебя. Он мне не особенно нужен с... такой, как ты. Сейчас я имею в виду не то, как ты выглядишь, а только то, что ты полукровка. Нефилимы не спят с полукровками, потому что они, в отличие от обычных смертных людей, забирают у нас силу. Я же прошу тебя об обратном действии, прошу о помощи, об отдаче. Это сложно для полукровки, но возможно.

Тут я получил вторую пощёчину. А следом за ней и третью. Звонкую такую, жаркую. От боли чуть слёзы не брызнули.

Акада обогнула меня и солдафонским шагом прошествовала в дом, яростно хлопнув входной дверью.

Манька с Мотей сидели у крыльца и злобно щурились.

— Циничный ублюдок! — выдохнули они почти хором. — Как язык-то повернулся?

— Да идите вы все! — в сердцах махнул я и отправился в сарай.

Там, выведя одну из пяти лошадей, я не стал тратить время на седло и просто намотал на запястья гриву, после чего вскочил на резвого коня.

Почуяв мой агрессивный настрой, конь заржал и, нетерпеливо перепрыгнув через забор, понёс меня по полю, стрелой рассекая пряный ночной воздух.

И я тоже с тобой не разговариваю!

Следующим утром я уже набирал во флягу воду, складывал в пакет пресные лепешки, что сам испёк, жареные и сушёные грибы, немного лука, моркови для себя и лошади. Кое-что пришлось утащить из дома Акады: спички, нож, ложку, котелок, одеяло...

— Ты уезжаешь? — вышла на крыльцо Акада.

Я не ответил, продолжая складывать необходимую провизию в сшитый из мешков рюкзак.

— Ты что, со мной не разговариваешь?! — возмутилась она. — Вот так номер! Сам вчера предлагал мне близость, а стоило мне отказать, как сразу замолчал, собрал вещи — мои, кстати, вещи! — и уехал! Неслыханно! Я тогда тоже с тобой не буду разговаривать!

— Да и не разговаривай.

— Ты самый настоящий демон. Беспринципный. Циничный. Бездушный и наглый. Неслыханно! — повторилась она, заливаясь краской.

— А что тут неслыханного?! — не выдержал я. — Всё, что тебе было предложено, — это разуть глаза и посмотреть на ситуацию под прямым углом. Хочешь сидеть здесь — пожалуйста! А я поеду туда, откуда приехали те мужики.

При упоминании гостей Акаду передёрнуло.

— Вот и правильно, Акада, смотри в оба глаза. Хорошенько выстрой систему самообороны, чтобы в следующий раз не валяться на земле беспомощной тряпичной куклой. Или ты можешь решить этот вопрос кардинально: повесить вывеску на калитку. Пришлые-то мужички-разбойнички на корявом русском общались, значит, поймут.

— Какую ещё вывеску?

— Ну, к примеру, что это публичный дом. Заходите, гости, дорогие, тут всем рады, всех обслужат! Даже попробуй мзду за проезд потребовать. Но, скорее всего, тебе никто не заплатит. Наоборот. Ты, пока ещё будешь жива после очередной порции бесплатной любви, подчинишься приказу и потащишься на кухню, дабы накормить гостей, а потом они сожрут всё, возьмут твои вещи как трофей, ещё раз пустят тебя по кругу и уедут. Благо если сразу убьют. Иначе долго тебе лежать на полу и издыхать, потому что сил поднять и свести ноги, по которым будет хлестать кровь, у тебя не останется. Вот тогда ты вспомнишь моё предложение, да поздно уже будет. Ты думаешь, я не видел такого? Не питай себя иллюзиями. Мир жесток и неизлечимо болен. Здоровых людей, как и здоровых нефилимов, — несчастная горстка на всю планету и на все измерения.

В глазах Акады заледенел страх, но она не подала виду, а вместо этого подала голос, полный ненависти и упрёков:

— А чем ты сейчас от тех мужиков отличаешься?

— Многим.

— Чем же? Тем, что крышу починил? Или тем, что рыбу ловил да газон мне косил? Да я и без тебя спокойно жила!

— Ну, рыбу ты ловить не умеешь. Это раз. За грибами в лес ходить боишься, особенно после похоронного обряда. Это два. Крышу ты никогда бы не починила вместе со всем остальным, что развалилось в твоём доме. Это три. Да, я тоже ел то, что ты готовила, спал в твоём доме, забираю сейчас кое-какие твои вещи, а вчера — фу! — вчера я вообще предложил тебе лечь со мной в постель. Ужас, какой я негодяй, хотел затащить тебя обратно в цивилизованный мир.

— Ты забыл к списку добавить, что изначально обманул меня, соврал насчёт завещания, всё подстроил ради того, чтобы увезти меня в своё измерение и там отдать как трофей какому-то Лучезару!