Приоткрыв дверь, я просунул в щёлку свою расползающуюся по лицу переносицу и заранее оглядел кабинет. Никто с косами не стоит — и то славно! Может, есть шанс?

У гигантского арочного окна восседал новый ректор Академии — предмет воздыханий всего женского пола Сварограда. Весь город только и говорил о прекрасноликом Лучезаре.

Он действительно являл собой идеальный образчик мужской привлекательности: чистокровный нефилим, высший маг и чародей, а улыбка его светила ярче всех светильников Академии. Вот только сейчас улыбки не наблюдалось. Лучезар резким жестом велел занять кресло подле его массивного письменного стола.

На ватных ногах я с огромным трудом преодолел немалое расстояние и скромно опустился на краешек кресла.

— Студент Дагда, — прищурился Лучезар, чуть наклонив голову и взглянув на меня из-под нахмуренных бровей, — вы слишком увлеклись сегодня. За подобное непотребство мне надлежит отчислить вас. Даже невзирая на то, кем является ваш отец. Это... простите за каламбур... настоящее свинство с вашей стороны: подложить свинью собственному родителю!

— Прошу прощения, господин ректор, — вскинулся я, — но мне не было известно, что...

— Прекратить! — вскочил Лучезар.

Заложив руки за спину, он принялся мерить шагами пространство у своего стола, то ли вопрошая меня, то ли обращаясь к самому себе:

— Что я теперь должен сделать в первую очередь: доложить о нарушителе Держателям Тайны или отправить весточку на Меркурий?

— Позвольте сказать... — попытался я.

— Тебе только позволь! Позор для выпускника! Просто позор такое вытворять! — навис надо мной ректор, поменяв стиль общения на более приватный. Как-никак он прекрасно ладил с моим батей и знал меня с пелёнок. — Риши, вот скажи мне, на кой Леший тебе понадобилось в мир смертных, а?! Ты зачем в чемодане уехал? Я уже молчу о том, что ты моему родному сыну всю физиономию после этого расквасил!

— Лучезар, вышло недоразумение. Мы с ребятами просто пошутили, поспорили, а они меня контузили и в чемодан запихнули к первокурснику, который в мир людей на практику отправлялся. Сам бы я до такого не додумался! Чес-с-слово!!! А твой сын громче других надо мной гоготал, вот и... — умоляюще посмотрел я в его голубые глаза. На миг мне даже показалось, что в их глубине сверкнула огоньком надежды добродушная насмешка. Но я ошибся.

— Ты будешь наказан! — вынес приговор ректор, продолжая нависать надо мной и щекотать нос своими длинными белокурыми волосами. — Никому из студентов не разрешается покидать Свароград без официального разрешения! Никому! А ты не просто проехался туда-сюда, так ещё и первокурсника подставил: ему вменяется контрабанда.

— Но я же — не контрабанда! Я здесь, меня вернули. Ты несправедливо наказываешь меня, когда следует наказать твоего сына!

— А в прошлом месяце, когда ты «случайно» вместе со своей компанией оказался в ночном клубе смертных?! То, что вы там вытворяли, это... это... — Лучезар поднатужился, но так и не смог найти подходящее определение нашим развлечениям.

— У нас было официальное разрешение! — вспылил я. — Это уже просто несправедливо!

— Разврат со смертными строго карается! Вам выдавалось разрешение на посещение Большого театра, на балет, а вы где оказались?!

— Мы, — отвёл я глаза, — немножко перепутали здания. Там тоже был... балет... в каком-то смысле слова... Какая разница! И ты тогда никого не наказал, потому что твой сын больше всех восхищался теми... «балеринами». А сейчас? Почему я должен за него отдуваться?!

— Я напишу твоему отцу, что принял воспитательные меры, — проигнорировал упрёк Лучезар, — и как смогу прикрою тебя от Держателей Тайны, но ты...

— Никогда! Больше никогда! Клянусь!

— Помолчи!

— Апчхи!

Да. Я оплевал своего единственного возможного спасителя. Но он сам виноват, нечего было патлами по моему носу елозить!

— Вот мерзавец! — обтёрся Лучезар и отошёл к своему столу.

«Ну всё, я пропал. Можно готовиться к отправке в город ссыльных...» — пронеслось у меня в голове.

— Нет, — нагло прочёл мои мысли Лучезар и расплылся в садистской улыбке, — ты отправишься туда, куда так рвался. Искоренять в себе любовь к смертным женщинам. А заодно приведёшь мне одну — самую вкусную. Она — нераскрытая полукровка, но потенциалы её завораживают. Мне нужна её кровь. Добровольная отдача, разумеется. Притащишь её сюда живую и не заколдованную, полностью готовую отдать мне то, что я попрошу.

— Почему бы тебе самому?..

— Потому что мне по статусу не положено совращать всяких девственниц.

— Тогда пусть твой сын...

— Нет! Ему нельзя знать об этом. Никому не говори! Понял меня? Если кто узнает о задании, клянусь, я сгною тебя в городе ссыльных. Уж я найду, за что тебя туда отправить! Компромата на тебя предостаточно. Даже твой отец не сможет и слова вымолвить в твою защиту. Отправляешься сегодня же. И точка.

Кто бы сомневался, что в случае провала задания Лучезар отправит меня в город ссыльных. Он на это не скупился. Мне не хотелось прожить рабом пару сотен лет, и поэтому я твёрдо решил, что докажу свою профпригодность, дабы остаться жить среди своих, — в нормальном нефилимском мире, а не среди ссыльных.

— Я не вернусь в Свароград, пока не выполню секретное задание ректора! — самоуверенно заявил я своим приятелям, пришедшим проводить меня, и смело ступил через линию турникетов на границе миров.

Сладкий трофей ректора

Где-то спустя пятнадцать минут я уже находился в СНТ «Тихая зорька» у дома номер 158 по Волынской улице и был готов выть от безнадёги.

Само наказание меня не особенно смутило, но вот когда я увидел объект, то...

...она была одета в какую-то безразмерную красную одежду с рисунком... в белый горошек, со стянутыми в растрёпанный пучок длинными, выкрашенными под блондинку волосами. Краска давно слезла с корней, отчего создавалось впечатление, будто у девушки на голове тёмная шапочка, из-под которой струятся светлые пряди.

К счастью, девушка не обращала внимания на машину, в которой я сидел, и я смог вдоволь налюбоваться на необъятную куполообразную юбку этой деревенской модницы, пока старая дева копалась в огороде своего дачного участка, отклячив пятую точку.

По документам ей было двадцать семь лет — ровесница мне, но на этом сходство между нами заканчивалось. Судя по сведениям, взятым из достоверных источников, она всё ещё была девственницей, закоренелой пессимисткой и на всю голову эзотеричкой.

В какой-то момент меня озарило, что ссылка и рабский труд — не такая уж плохая альтернатива предстоящему делу, но я упрямо отбросил эту мысль.

«Хочу должность ректора!» — амбициозно заявил себе я, когда, повернув зеркало в машине, посмотрел на свою новую «лучезарскую» внешность.

Скривившись от непривычного блондинистого и лилейного вида, я тоскливо повздыхал по своим жгуче-чёрным волосам, уныло подмигнул личине в отражении, после чего решительно вышел на улицу, громко хлопнув дверцей авто.

— Кхм-кхм, доброе утро! — подойдя к покосившемуся заборчику, привлёк я внимание огородницы.

Она страдальчески разогнулась и, сощурив глаза от яркого июньского солнца, повернула ко мне раскрасневшееся лицо.

Тут же в мою сторону бросилась её шавка: облезлый двортерьер. Пока он бежал, с него клоками летела линяющая шерсть грязно-серого цвета, а в это время на крыльцо обветшалой избушки вышла вальяжная гигантская кошка. Видимо, бастард какого-нибудь местного гуляки мейн-куна.

Терпеть не могу кошек. Они ещё те предательские морды. Но это лучше, чем ссылка.

— Что вам? — спросила девица и грязной рукой поставила козырёк над сощуренными ярко-лазурными глазами.

Голос у неё был... такой... странный.

— Мне нужна Велесова А. Р.

— Это я.

Обтерев запачканные землёй ладони, девушка подошла ближе и схватилась руками за зубья штакетника, зелёная краска которого уже давным-давно облезла. Как и розовый лак с поломанных и грязных ногтей этой... потенциальной ректорской «вкусняшки».