Вскоре вошла Акада. Она чуть спустилась по ступеням бассейна, зачерпнула ковшом воду из стоявшей рядом бочки с водой, пахнувшей какими-то эфирными маслами, и принялась безмолвно поливаться. Я не смотрел, предпочитая любоваться звёздами, а не той, что стояла рядом на расстоянии вытянутой руки и прожигала мою спину обиженным взглядом.

Удиви меня, мир!

Оружейная комната у Юса превосходная, настоящий склад. Хорошо, что мы накануне побывали там. День назад король лично проводил экскурсию и разрешил мне наведываться туда, как только у меня возникнет подобная необходимость. Вот она и возникла. Ничто так не успокаивает, как тренировка с оружием.

Выбрав себе два загнутых широких меча с кольцами на лезвиях, я поспешил вернуться в сад. Утро только вступало в свои права. Свежий воздух дарил прохладу и после душной ночи ощущался едва ли не божественным дыханием. Первые солнечные лучи рассыпались золотой крошкой по деревьям и кустарникам, порой просвечивая насквозь нежно-салатовые листочки, стыдливо трепыхавшиеся на тёплом, лёгком ветерке.

Тишину нарушали лишь птицы своими восхитительно-радостными песнями да мои шуршащие шаги по гравийной дорожке, где я как раз и приступил к тренировке. Рукояти мечей, перетянутые коричневыми кожаными ремнями, приятной и знакомой тяжестью легли в мои ладони, и я забыл о времени...

От моих движений солнечные блики завораживающе играли на стали, богато украшенной росписью на неизвестном мне языке, похожем на вязь; кольца мелодично позвякивали, рассекая воздух, а широкая рукоять позволяла быстро перехватывать мечи. Работа с великолепно сбалансированным оружием способна творить чудеса и дарить ни с чем не сравнимое удовольствие... ненадолго... если не знать других, более весомых удовольствий в жизни. Тем не менее я полностью погрузился в свой внутренний мир и даже не заметил, когда солнце окончательно выглянуло из-за гор и принялось нещадно слепить глаза.

Оглянувшись в поисках рубашки, скинутой во время тренировки, я искренне удивился: оказывается, занимаясь, я обогнул весь огромный сад и теперь стоял прямо под балконом своих апартаментов. Взгляд сам метнулся туда, на третий этаж дворца, утопавшего в цветущих лианах.

Не ожидал такого: Акада вышла на балкон, чтобы понаблюдать за моей тренировкой. Она дёрнулась, когда наши глаза встретились, и перепуганной птицей метнулась к балконной двери, но, постояв секунду, медленно вернулась. Осторожно выглянув и узрев меня, всё ещё стоявшего внизу, она не придумала ничего лучше, чем отвернуться и сделать вид, будто любуется птицами, щебетавшими в кронах деревьев.

А я не придумал ничего лучше, чем отыскать свою одежду, нарвать с клумбы различных цветов, завернуть их в рубаху, завязать узлом, вложить туда парочку камешков, залезть на ближайшее к балкону дерево и бросить цветочный снаряд.

Акада снисходительно подняла перевязанные рубашкой цветы и, одарив меня красноречивым взглядом, царственной походкой направилась в комнаты, прикрыв за собой балконную дверь.

— Пф-ф... Ну и пожалуйста! — фыркнул я и прислонился спиной к мощному стволу дерева, подставив лицо солнечным лучам.

Ветер трепал волосы, то и дело закрывая обзор на роскошный пейзаж, раскинувшийся вблизи дворца. Глаза закрылись сами собой, и мне удалось насладиться яркими вспышками сквозь опущенные веки.

Мне всегда нравилось смотреть на солнце, что отсюда, с Земли, что из другого слоя. Солнце разное. Здесь — доброе и ласковое, а там отфутболит сразу же, и упадёшь ты опалённым... иллюзией... Попробуй подлети к нему, тотчас протуберанцем шарахнет. Нет, не любят они, когда к ним без приглашения приближаются. На это Солнце можно попасть исключительно по строгим пропускам и только самым Высшим, об этом меня ещё батя предупреждал. Как они, интересно, с мамой? Переживают, небось, что я пропал, или вовсе не заметили исчезновения?

Странный мир, куда нас забросило, странный. Я со своим распутным прошлым; Акада с целибатом и дикими страхами. Кто знает, вдруг Манька права и наше поганство-попаданство задумано кем-то. Лучезаром? Он настроил моё оружие на переход сюда, а дурында Манька случайно своей лапой включила режим? Нет, когда слишком много случайностей и совпадений — это уже либо предначертание, либо чей-то план, что, собственно, одно и то же. Вопрос: кем предначертано и ради чего?

Макушку дерева, на которой я удобно примостился, начало заметно раскачивать ветром, и мне показалось, что я сейчас засну — настолько было приятно, будто качался на волнах.

Просвеченные солнечными лучами веки никак не желали подниматься, и я с превеликой неохотой вернулся из мира грёз в реальность.

Стоило мне слезть с дерева, как я столкнулся с Манькой.

— У неё в комнате куча цветов, во всех вазах, — высказалась кошка. — И не какие-то там ромашки-васильки, а розы! К тому же Акада не любит срезанные цветы. Зря старался, только клумбу испортил.

— И свою рубаху, — вздохнул подошедший Мотя.

Ничего не ответив, я подобрал мечи, закинул их себе на плечо и пошёл во дворец.

— На поздний завтрак собираешься? Тогда принеси мне котлетку! — потребовала напоследок Маня.

— Птиц лови, — огрызнулся я.

Вернувшись в апартаменты, я застал Акаду в гардеробной. Она рассматривала вместе со своей служанкой Лорейн какие-то платья да украшения. В комнате почти не осталось места: всё было завалено подарками, платьями, туфлями и всевозможными коробочками.

Остановившись на пороге, я словил восхищённый взгляд Лорейн. Акада же предпочла отвернуться и не смотреть на мой обнажённый торс.

— Что это? — напрягся я, пнув коробку с какими-то перьями.

— Шляпка, — пояснила Лорейн. — Это всё Его Величество прислал. И это тоже. И там, в гостиной, в ванной, в спальнях, везде! — пищала от восторга служанка. — Ох, вот это бесподобно! А ожерелье... Оно вам к лицу, госпожа...

Только сейчас я заметил на Акаде драгоценности. Ожерелье в пять ниток украшало декольте с беспокойно вздымавшейся грудью. Акада попыталась прикрыть изумрудное ожерелье рукой, но, подумав, гордо выпрямила спину и с вызовом посмотрела мне в глаза. Мои же цветы так и валялись на полу. На фоне всех этих сверкающих камней, перьев и кружев с разноцветными шелками мои анютины глазки, лесные гвоздики да васильки, торчавшие из связанной узлами скомканной рубахи, смотрелись нелепо — как пучок сорной травы.

Акада проследила за моим взглядом, но объясняться не стала. А я не желал спрашивать. Всё и так было ясно.

Круто развернувшись, я стремительно направился в ванную комнату, крикнув по дороге:

— Лорейн!

— Да, господин?

— Иди ко мне.

— Конечно, господин.

***

На завтрак нас пригласили в королевскую столовую. Там, за шикарным длинным столом, каким-то чудом уместились придворные и гости, что остались ночевать после бала, и было уже довольно тесновато для опоздавших вроде меня. Думал занять место в самом конце, но тут услышал:

— Риши Третий! — прыгала на своём месте Барбара. — Твоё место здесь! Иди сюда!

Пошёл. Но с каждым шагом настроение моё становилось всё хуже и хуже, мрачнее и мрачнее: рядом с Юсом сидела Акада. По правую руку от короля!

«И когда только успела примчаться сюда?..» — смерил её взглядом я, падая в свободное кресло рядом с развесёлой Барбарой. Её наряд мало чем отличался от вчерашнего бального «платья» — опять какие-то полоски, бесстыдно проветривающие тело со всех сторон. Похоже, эта девушка никогда грудь не прикрывала.

— Ты опоздал на завтрак, — пожурил меня король, но потом весело подмигнул: — хотя я понимаю. Твоя супруга объяснила, по какой причине. Красивую служанку я тебе выбрал, а?

— Да, красивую, — заскрежетал зубами я, бросив злобный взгляд на «супругу». Она невозмутимо ковырялась в омлете.

— И с формами! — заиграл бровями Юс. — Ты оценил?