— Вот блин... — рухнул я на свою сторону кровати и потрясённо уставился в потолок, — как-то не совсем это я хотел услышать.
— Я поддалась эмоциям, мимолётной страсти... — всхлипывала она, — а в конце месяца ты вообще... войдёшь в меня и тогда... я потеряю всё, что у меня есть драгоценного. А дальше ты побежишь по своим... рыжим... А если всё получится, то отправишь меня чёрт знает куда и... даже имени моего не вспомнишь...
— Да с чего ты взяла?! Всё не так! Теперь всё будет по-другому.
— Как, мне интересно? Я знаю наперёд, что будет именно так. Я видела, как фривольно ты танцевал с ней, с этой развратной Барбарой. Значит, будут и другие. Те, которые моложе меня. У которых морщинок нет.
— О Небо! — схватился я за волосы. — Акада, ты не понимаешь, почему я сделал это?
— Потому что ты такой же, как и все мужчины!
— Нет. Я сделал это исключительно в отместку тебе. Потому что ты старательно злила меня, танцуя с Юсом, и позволяла ему то, что мне не позволяла, — шептал я, делая всё возможное, чтобы нас не услышали из соседней комнаты. — Прости меня, пожалуйста. Но и ты тоже причинила мне боль. И продолжаешь это делать сейчас своим оскорбительным неверием в мою искренность.
— Боль причиняют тем, у кого есть сердце. А у тебя, Риши, сердца нет. Ты меня вон своему Лучезару готовишь.
— Да если бы готовил, я бы не коснулся тебя даже пальцем! — не выдержав, я с силой дёрнул Акаду за плечо, повернув лицом к себе. — Ты нужна Лучезару девственницей, и я догадываюсь для чего. После полнолуния...
— Трофей будет испорчен? — горько усмехнулась она.
— Зачем ты так? — коснувшись кончиком носа её носика, пожурил я. — Теперь на самом деле всё иначе. Я не хочу тебя «портить», я хочу любить.
Она отстранилась и посмотрела на меня заплаканными глазами. Мы просто лежали и разглядывали друг друга в сумеречном свете комнаты. Мне бы промолчать, да само вылетело:
— У тебя такие красивые глаза. Самый редкий в мире лазурит не сравнится с ними по цвету. Похоже, я влюбился...
Ждал, что и она скажет что-нибудь в ответ, но Акада молчала. Потянувшись, я хотел поцеловать, да она приставила палец к моим губам.
— Не надо, — почти беззвучно произнесла она, — не обманывай сам себя. Ты не полюбишь меня. Никогда. А я пообещала себе, что буду ждать только того, кто полюбит меня всем сердцем, всей душой, полюбит так, что Вселенная содрогнётся от наших чувств. И вот теперь я в безвыходной ситуации: я обязана нарушить обет, клятву, которую сама себе дала, иначе останусь здесь, в этом убогом мире, полном грязи и разврата. Теперь я обязана переспать с мужчиной, которому от меня нужна не любовь, а всего лишь моя магическая сила. Боже мой! Да за что мне всё это?! Неужели мало меня жизнь побила? Неужели мало у меня всего отняла? Где здесь справедливость? Я никогда никому слова злого не сказала и даже не подумала плохого. И вот теперь такое... Знаешь, Риши, всё, что у меня было — это мечта о... — И она запнулась, подавившись слезами. — А теперь эта мечта растоптана. И если я не пересплю с тобой в полнолуние и у тебя не получится вернуть себе магию, то моя мечта о прекрасном принце будет ещё и изгажена, потому что рано или поздно меня выставят на площадь для утех.
— Этого не случится, — серьёзно заверил я.
— Не так я представляла себе первую ночь с мужчиной, не так... А ты — бездушный дьявол, раз не понимаешь! И врёшь ты всё. Не влюбился ты.
— Ты просто... — помрачнел я, — переживаешь, да? Или гормональный всплеск. Не знаю, в чём тут дело. Может, это от того, что твой организм рассчитывал сейчас на нечто большее, а получил всего лишь разрядку, без полового акта. А может, это от того, что ты испытываешь трудности в общении с противоположным полом? Какая-то психологическая травма? Обида на отца, который бросил тебя и мать? Угадал? Акада, я — не твой отец, я не брошу.
— Да все вы так говорите! Давай посчитаем, сколько раз ты успел обмануть меня за последние две недели нашего знакомства. Боже мой, Риши, я с тобой даже месяца ещё не знакома, а ты уже столько раз успел втащить меня в неприятности.
— И это всё? — сухо уточнил я. — Это всё, что ты ко мне испытываешь? Только сожаление, что мы встретились?
— Не надо романтизировать, умоляю! — Акада выставила вперёд руку, останавливая мои возможные возражения. — Мы не встретились в супермаркете, знаешь ли. Не на курорте, не в офисе, не в поликлинике, не во время землетрясения. Ты сам ко мне заявился. Десять раз обманул, мою душу чуть не погубил, дьявол проклятый, — сдавленно зарыдала она, — а теперь ещё хочешь, чтобы я в чувствах тебе призналась! Чтобы... чтобы совсем меня в ад затащить, да? А сам... а сам ты побежишь развлекаться со всякими... — захрюкала она в ладонь.
— Послушай, ты ждёшь, что тебе Вселенная принесёт всё на блюдечке с голубой каёмочкой, но так не бывает. Ты зациклилась на том, что встреча должна произойти каким-то определённым образом, но что, если она произойдёт иначе? Ты пройдёшь мимо и не заметишь. Почему ты не хочешь поверить и дать мне шанс? Возможно, ты не видишь, но Вселенная уже изо всех сил намекает, просто пишет жирным шрифтом, чтобы ты оглянулась и посмотрела по сторонам! Посмотри на мир, в который мы попали! Задайся вопросом, почему он именно такой. Почему именно ты в нём? И неужели я такой уж плохой вариант?
— Я не искала варианты. Я искала и ждала того, кто полюбит меня. Полюбит неземной любовью.
— Возможно, нужно сделать первый шаг самой? Разве ты сама не должна полюбить? Ты ждёшь, что только тебя будут любить?
— Я просто умолчала об этом.
— Почему? — обхватив её лицо ладонями и заглянув в её лазуриты, с надеждой спросил я. — Зачем ты пытаешься побольнее уколоть меня?
— Т-ты за-заслужил, — икала она.
— У тебя истерика. Давай ты успокоишься, и позже мы поговорим, о’кей?
— Да иди ты! Ненавижу тебя. Вот тебе мои чувства! — И она показала мне фигу. — А то, что сейчас было, это ошибка. Или просто временный интерес. Как у тебя к той рыжухе. Потискались и разбежались, — размазывая слёзы по щекам, выпалила она. — Я самостоятельная и сильная. Жила без тебя и столько же ещё проживу. Не дури мне голову со своей влюблённостью. Нет её. Нет здесь моего небесного принца и быть не может, тем более в теле демона!
— Ты жестоко ошибаешься.
— Мне виднее. Хочу жить так, как подсказывает душа! — срываясь с шёпота на писк, истерила Акада. — Прекрати обманывать меня! Не издевайся так! Я ничем не заслужила такую боль...
— Хватит реветь! — разозлился я, собираясь подняться с кровати и отправиться в ванную первым. — Не одна ты кончила, я тоже дал маху. И с кем? С полукровкой. За очень редким исключением нефилимы не спят с полукровками. С вами только энергию терять! От вас её нужно брать, желательно в полнолуние, а не трахаться просто так. К тому же я ещё ничего не сделал. Ты всё ещё девственница. Так что не вопи. Действительно, если для тебя это всего лишь «потискались», «пообтирались», то к чему тогда все эти рыдания? Стыдно, что кончила? Стыдно, что стонала от наслаждения, что выгибалась дугой и просила большего? Не переживай, куколка, не ты одна опозорилась. Мне, знаешь ли, после твоих нелестных слов теперь тоже не особо приятно вспоминать, как ещё пять минут назад я сходил с ума и бился в экстазе. Но ты же получила удовольствие, не так ли? Зачем теперь собак на меня спускаешь?
— Не получила! — грозно зашипела она в темноте комнаты. — Это ты получил. Вон всю меня облил. И я первая пойду в ванную. А то вдруг заползут. Не собираюсь беременеть чёрт знает от кого, кто просто использует моё тело.
— Они же не змеи, чтобы заползать. Глупая.
— Сам дурак!
— У тебя отвратный характер! Теперь я понимаю, почему ты не замужем.
— У тебя не лучше характер, раз ты тоже ещё не женат! — парировала она.
— Мы так рано не женимся.
— Да за такого только под дулом пистолета пойдёшь!
Я спрыгнул с кровати и успел первым влететь в ванную комнату, где тут же бултыхнулся в бассейн. Луны на небе уже не наблюдалось, и комнату окутывал приятный синеватый полумрак. Звёзды лили свой холодный свет в огромное окно, а по углам бассейна стояли тусклые светильники, отбрасывая тени на отделанные мозаикой стены. Я расслабленно повис на бортике, уткнув подбородок в скрещенные руки, и уставился в огромное окно.
