– Откуда такая уверенность? – откинулась я на спинку стула, уставившись на собеседника, мысленно приподнимая грудь.

Да-да, деловой фасон комбинезона не скрывал то, что скрыть невозможно. Не только к Таиру природа была великодушна, меня тоже не обошла милостями. Не настолько, чтобы мечтать о редукционной маммопластике[1], однако результат щедрости выглядел весьма выдающимся.

– От твоего здравого смысла, которым ты не пренебрегаешь, и вот этой цифры, – Таир быстро написал на салфетки число.

– Это за год? – уточнила я.

– Это по достижению результата, – спокойно ответил Таир.

– Результат ты собираешься достигнуть в следующей пятилетке?

– Через месяц, максимум два, – было мне ответом.

– Ты собираешься заплатить такую сумму за месяц работы? – уточнила я. – Грязными, чистыми, по трудовому договору?

– После уплаты всех налогов, по договору, плюс оплата транспортных расходов, представительские, командировочные, страхование жизни, полис добровольного медицинского страхования на год, включая стоматологию.

Однако… Однако… этой суммой я могла полностью погасить ипотеку. Не то, чтобы меня отягощал ежемесячный платёж, повезло взять жильё до всех подорожаний и передряг, но избавиться от лишних расходов было заманчиво.

Однако… Однако… однако должен быть подвох.

– В чём подвох? – прямо спросила я.

– Ни в чём, мне нужен специалист экстра-класса, очевидно – это ты.

Однако… Однако…

Я вышла из автомобиля, забрала чемодан из рук таксиста, поправила сумочку через плечо, больше похожую на баул, в которой чего только не было, учитывая предстоящий девятичасовой перелёт – это не считая время на посадку, паспортный, таможенный и прочий контроль. Бизнес-класс, которым мы летели, давал преимущества, но время полёта, к сожалению, не сокращал.

Зашла в терминал, добралась до условленного места встречи, глянула на часы. «Точность – вежливость королей и долг всех добрых людей», – сказал Людовик XIV и любил повторять мой отец. В данном случае я была королевой из королев и самым добрым из всех возможных людей. Приехала на час раньше, боялась застрять в пробке.

Вскоре выяснилось, что не только мой папа был поклонником европейского этикета, Таир тоже. Впрочем, он и раньше не был замечен в непунктуальности. Он появился в пиджаке кэжуал, брюках, отпаренной рубашке простого кроя, соответствующей обуви. Лощёный, как жеребец на аукционе элитных пород лошадей.

Несколько девиц, среди которых счастливая мама двух ангелочков, оглянулись на Таира, когда он шёл в мою сторону, неся в одной руке увесистый кожаный портфель, а в другой – аккуратный чемодан знаменитого бренда.

– Добрый вечер, – проговорил он, поравнявшись со мной.

Чеширский кот удавился бы от зависти, глядя на его обворожительную улыбку.

– Добрый, – кивнула я.

– Ничего не забыла? – учтиво поинтересовался бывший муж.

Я в ответ приподняла бровь, молчаливо, лишь выражением лица отвечая на вопрос. Даже в начальной школе я ничего не забыла и не путала. Родители строго следили за моим воспитанием. К порядку, режиму и чёткому распорядку дня я была приучена едва ли не раньше, чем к горшку. Это Таиру было отлично известно, помнится, когда-то он неимоверно гордился девушкой, ни разу не опоздавшей на свидание.

– Прости, – отреагировал он, наверняка, мысленно поставив себе зарубку не произносить вслух глупости. – Вот и наши коллеги, – сказал он, показывая на парочку, спешащую в нашу сторону.

Прекрасно! Я в компании гиперпунктуальных людей, что не может не радовать.

На нас двигался довольно высокий молодой человек, которому едва ли исполнилось тридцать лет. Худой, черноокий брюнет в тёмно-сером костюме, отдалённо напоминающий гробовщика или вампира. Рядом вышагивала высокая шатенка, катя за ручку алый чемодан. Такая, знаете, красивая…

Высокая, стройная, типичная, как будто вышедшая из-под формовочного пресса, где изготавливают высоких, стройных, типичных. Например, попадается запись о некоем репере, который сменил третью подругу за месяц, а ты смотришь на фото и искренне думаешь: «Они же одинаковые!». Одинаковые и красивые.

– Сигизмунд Эдуардович, – представил Таир подошедшего. И имя у него… вампиру подходящее, не хватает цилиндра на голову и трости в руку. – Мой ассистент.

– Алина Александровна, – показал рукой на вставшую по стойке смирно деву. – Тоже мой ассистент.

Вблизи лет двадцать пять, не больше, примерно килограмм косметики на лице, обтягивающие брюки, открывающие щиколотки, лодочки на высоком, тонком каблуке. Она собралась в этом провести девять часов полёта?

Безумству храбрых, конечно, поём мы песню, а дурочкам – нет. Впрочем, дело не моё.

– Можно просто Алина, – доброжелательно пропела Алина Александровна, окинув меня оценивающим взглядом, видимо, не найдя в моём лице сколько-нибудь достойной соперницы.

Спортивный костюм с начёсом, состоящий из уютной толстовки с капюшоном и широких штанов на мягкой резинке, отсутствие декоративной косметики, собранные в низкий хвост волосы – не королева гламура, прямо скажем. Немного скрашивали образ чулки, да и те компрессионные, которые никто не увидит.

Перспектива к концу полёта превратиться в отёкшую сосиску меня ни чуточку не прельщала, поэтому комфорт, комфорт и ещё раз комфорт. Плюс забота о своём родненьком теле, которое служило мне верой и правдой, и я всерьёз рассчитывала как можно дольше продолжать наше взаимовыгодное и плодотворное сотрудничество.

Глупая ты Алина барышня, при желании я и парня твоего уведу, и отца твоего парня, да и твоего отца тоже. Просто для коллекции и в назидание.

– Инна Сергеевна, наш переводчик, – представил меня Таир.

– Можно просто Инна, – сказала я, пожав руку сначала Алине, потом Сигизмунду Эдуардовичу, который на панибратское обращение решил не переходить.

Паспортный, таможенный контроль прошли быстро, контроль безопасности ещё быстрее. Везде без очереди – преимущество пассажиров бизнес-класса. Спустя одну чашку кофе в зале ожидания повышенной комфортности оказались на борту авиалайнера.

Таир быстро устроил свою ручную кладь, не дожидаясь помощи стюардов, разобрался с моей, помог Алине, заглядывающей в глаза начальству, как ручная собачка декоративной породы. Сигизмунд Эдуардович справился сам.

После чего Таир устроился в широком кресле, вальяжно вытянув ноги. Сигизмунд сел через проход в одиночное, Алина осталась стоять, с готовностью поглядывая на кресло рядом с хозяином, то есть начальником.

Я развернулась и отправилась в точно такое же одиночное, как кресло Сигизмунда Эдуардовича. Удобно, есть ширма, можно сразу лечь спать, можно посмотреть фильм без любопытных глаз.

– Инна Сергеевна, – окликнул меня Таир. – Если ничего не путаю, ваше место здесь, – показал на кресло рядом с собой, у иллюминатора. – Верно, Алина Александровна?

– Верно, – кивнула вмиг поникшая Алина.

– Порядок, есть порядок, – прокомментировал ситуацию Таир.

Пришлось вернуться, устроиться рядом, игнорируя чертей в уголках глаз бывшего мужа и совершенно несчастное лицо Алины. Возможно, у меня выражение лица было ничуть не лучше. Сидеть девять часов полёта рядом с бывшим мужем – это не то же самое, что спать с ним раз в полгода… да…

Когда же началось моё, если можно так выразиться, грехопадение? Если честно, я отчётливо помнила год, месяц, даже день нашего первого секса после расставания. Совершенно невозможно забыть то, что предшествовало сему процессу, следовательно, день я запомнила чётко, как дату Нового года.

Окончив аспирантуру, после благополучного развода, я преподавала в ВУЗе. Учила студентов уму разуму, заодно этнографии, истории, традициям, а также религиозно-философским и этическим учениям Китая. И языку, конечно же – это был основной источник моих доходов.

Спустя несколько лет защитила диссертацию, устроилась в Шанхайский университет, чтобы уже китайцам преподавать их же историю, традиции, этнографию и язык… Дела мои шли в гору. Я много работала, хорошо зарабатывала, снимала просторную квартиру на тридцатом этажа более чем приличного жилого комплекса, отдыхала на берегу Тихого океана, крутила романы с иностранцами и местными.