— Ты на свою рожу посмотри сначала! — огрызнулся я и связался с Петровичем, которого, попросил прибыть немедленно и в гордом одиночестве.
Прибывший капитан, немного опешил, от вида кракозябровского Вали, о котором, он знал, лишь из моих рассказов, но, быстро взял себя в руки. Покосившись на пленника, который, к тому времени, уже выдохся, а его ругательства, стали менее оскорбительными, спросил: — Это что за клоун такой?
— А это, Андрей Петрович, негодяйский негодяй, еще и потусторонний. — ответил я. — Зажмурить меня пришел, но был схвачен, побит и приговорен к казни.
— Прелестно! — воскликнул военный. — А, простите, я, тут при чем?
— Как причем? Ты же знаешь, если убить иномирца, сам станешь «игроком». — пояснил я. — Вот, можешь замочить козла.
— Как-то это… — Васильев замялся. — Неправильно. Он безоружный, еще и обездвижен.
— Могу его отпустить. — взял слово Валентин. — Только учти, что он, тебя за пару секунд выпотрошит. Ты не смотри, что в руках у него пусто. А если, тебя, сильно волнует его история… Короче, это изверг, который, ради удовольствия, вырезал деревни. Представляешь, просто так, потому что может, и все тут! — в голосе железяки, явно послышались эмоции.
— Петрович, если ты против, то…
— А ты веришь в эту историю? — перебил он меня на полуслове.
— Вполне! — не секунды не раздумывая, ответил я.
После моих слов, Васильев выхватил пистолет и разрядил всю обойму в голову пирата. Все произошло молниеносно, а мы с крокозябром, не сразу поняли, что сейчас произошло.
— Ну, вот и все. — констатировал Петрович, убирая пистолет, обратно в кобуру.
— Твою же… — выругался киборг. — Чего так резко-то?! — он материализовал бутылку с желтой жидкостью и бросил ее военному. — Пей быстрее, пока не накрыло!!!
Здоровяк, вопросительно посмотрел на меня, а когда получил одобрительный кивок, влил в себя жидкость и поморщился: — Какая же гадость!
— Ну все, на этом, моя помощь, в этом направлении, исчерпана. Всем удачи, здоровья и хорошего настроения… — не договорив, Валентин исчез.
— И? — Петрович уставился на меня. — Как это работает?
— Это? — я почесал репу. — Как обычно, только, без отходняков. По идее, завтра, проснешься новым человеком.
— Ну, поживем, увидим… — вояка направился к машине. — Ну и дрянь же, эта, ваша жижа.
— Жизнь-боль… — зачем-то сказал я, и пошел в след за товарищем.
Когда мы вернулись на базу, я, впервые, почувствовал тревожное ощущение. Нет, это не было похоже на то, когда приближался очередной охотник за моей, больной головушкой, это было другое. Гнетущие чувство, будто ожидание конца… Сложно объяснить, но, я сразу понял, что конец близок. Конец этой параллели. Со дня на день, все произойдет. Поняв это, я тут же, собрал товарищей и поделился своими мыслями. Все, давно приняли неизбежность надвигающихся событий, но эта новость, подпортила настроение. Приготовления к нашествию нежити, по большому счету, были завершены, за редким исключением. Даже вояки, во главе с Маркеловым, были наготове, ожидая нашего сигнала. «Да, печально все это.» — подумал я и направился в свою комнату.
Несколько часов, я потратил на написание прощальной записки, в которой рассказываю, что же произошло на самом деле. Мысли путались, слова, никак не хотели ложиться на бумагу в нужной последовательности. Наконец, когда мой «литературный» шедевр был закончен, я завалился спать.
Утром, я проснулся и прислушался к себе. «Определенно, стало хуже.» — подумал я, ощутив возросший уровень тревоги.
— Проснулся? — раздался голос.
— А-а-а! — я вскочил с постели, обнажая режик.
— Тихо ты! — железный Валя, сидел в углу, сложив хвост пружинкой. — Это, всего лишь я, твой дорогой друг — Валентин!
— Совсем мозгами заржавел! — я плюхнулся на кровать, тяжело дыша. — Я, чуть в брюку не сходил! Да, и какой, нахрен, ты мне друг, еще и дорогой?!
— А, вот это, было обидно, знаешь-ли… — он демонстративно отвернулся. — Ладно, проехали. Вернемся к нашим баранам…
— К тем, которые скоро припрутся в виде дохлятины? — спросил я, наконец спрятав сабельку.
— О, ты уже в курсе? — удивился змей. — Ну и хорошо, так вот…
К моему удивлению, Валентин, выполнил все то, что обещал, и даже больше. Как мы и договаривались, он притащил кучу бутылей с жидкостью, которая должна предотвратить превращение в мертвячину тех, кто должен в нее превратиться, по сценарию системы. Например, семейство Гончаровых, доподлнено известно, что они обратились в прошлый раз, а значит, неминуемо обратятся и сейчас, чего, никак нельзя допустить. Это, кстати, и был, самый весомый аргумент, чтобы я, согласился на авантюру служителя системы. Так же, по условиям договора, я отдал ему амулет перемещений, который, по словам крокозябры, очень сильно, раздражал искусственный интеллект. А дальше, мы, несколько часов, обсуждали, как будет происходить мое уничтожение. Валя, сука, еще тот режиссер оказался, постоянно норовил привнести в нашу эпическую, последнюю, битву, что-то кинематографичное, будто, система, наберет попкорна и засядет в кинотеатре смотреть мою гибель. Как по мне — раз и все… Чего излишний драматизм? Ну, похер, пусть порадуется, железяка хренова, как-никак, очеловечиваться начал.
— Кстати, звездец, назначен на послезавтра. — собираясь уходить, просветил меня железный Валя.
— Хреново. — вздохнул я. — Что тут еще сказать?
— Ничего. Это я так, для твоего понимания. — он, как-то странно посмотрел на меня.
— Я, и без всяких железяк, не дурак. — немного обиделся я.
— А вот тут, я, очень сомневаюсь.
— Чего?! — возмутился я.
— Ничего, потом подумаешь над этим. — отмахнулся Валентин и положил на стол конверт. — Завтра, в обед откроешь. Аривидерчи, покойничек. — заржал он, своим скрипучим голоском.
— Вот сука жестяная! Банка консервная! — вспылил я в, уже, пустой комнате. — Еще и издевается!
Немного успокоившись, я спустился вниз, сел в машину и уехал. У меня не было конкретной цели, я, просто катался, любуясь городом, даже заехал в некогда любимый мною бар "Papas Irish Pub", в котором, как мне казалось, не был целую вечность. Грустно было наблюдать, как люди, пока еще, живые, мельтешили по своим делам, не догадываясь, что ждет их в ближайшем будущем. В какой-то момент, я, вдруг, вспомнил, что так и не поинтересовался, кем же стал Петрович. «Мда, опять сосредоточился на себе» — подумал я и направился в сторону дома, тем более что солнце, уже, во всю, стремилось за горизонт.
На базе, все, уже собрались за столом и обсуждали, какие-то темы. Я сел на свое место и посмотрел на Петровича. Он, заметив мой взгляд, и поняв, что я собираюсь спросить, отрицательно покачал головой. «И, что это значит? Не получилось?!» — подумал я, но спрашивать прилюдно, не стал.
— А ты где был? — вдруг, ни с того ни с сего, Коляйдер, обратился ко мне.
— Да так… — я и не продумывал ответа. — Добыл кое-что. — вдруг, моя гениальность, которая постоянно спит крепким сном, проснулась и подала идею.
— И что же? — спросил Сергей, и все уставились на меня.
— Вот! — я выставил на стол, тридцать бутыльков с непонятного цвета субстанцией.
— И, что это за херовина такая? — глаза Васильева, на миг, заблестели.
— Это, Андрей Петрович, антидот. Ну, чтобы, не зомбануться.
— А, это про который ты упоминал? — вояка понял ход моих мыслей и решил поддержать.
— Да, он самый.
— Вот это новость! — вскочил со стула Васильев. — Спасибо! Я так рад! — он светился как ребенок, что и понятно. — Так, завтра, с самого утра, надо всем раздать, нет, лучше, прямо сейчас!
— Петрович, лучше завтра. Пусть отдыхают люди, ночь скоро. — попытался я остудить пыл капитана.
— Ну да, ты прав.
— Так! — не выдержала Света. — Что происходит?
Пришлось рассказать всем, о том, что семьи Гончарова и Васильева, с большой долей вероятности, превратятся в нежить, и не только они, тот же Иванов, который много полезного сделал, не только для меня, но и для всего поселка, так же, скорее всего, покинет этот бренный мир. Эти новости не стали откровением для товарищей, они и без меня, давно догадывались, что так, вполне, может произойти, просто, старались не поднимать эту, неприятную тему. Но, весть о том, что все может быть не так печально, всех порадовала, было решено, с самого утра, отправиться раздавать чудотворное зелье всем нуждающимся. На всякий случай, я поделился тем, что писец, уже стоит на пороге, и, с нетерпением ломится в дверь, которая, распахнется послезавтра, впустив смерть и ужас.
