Марат давно забыл про остывающий чай.

— Впрочем, шейх не сильно ошибся. Османская империя была одной из величайших. Словом, после этого шейх согласился отдать свою дочь Мал-хатун за Османа. Осман был вне себя от счастья, ведь теперь их потомки, его и Мал-хатун, могут считаться потомками королевской крови, и им будут подчиняться беспрекословно.

Марат кивнул, призывая прадедушку продолжать.

— А вот дальше уже начинаются интересные вещи. Слушай меня внимательно Марат. Ты помнишь имя наследника Османа I?

Марат растерянно посмотрел на прадедушку и покачал головой.

— Hayır mı[5]⁈ — фыркнул Керим-ага. — Тебе еще учиться и учиться! Сына Османа I и наследника Османской империи звали Орхан, и все говорили, что он был сыном Мал-хатун, но это неправда. Матерью Орхана была другая женщина, детей же от Мал-хатун Осман по какой-то причине счёл недостойными трона. Даже первенца![6]

Керим-ага потряс пальцем в воздухе.

— Сыновья Мал-хатун, сыновья истинной королевской крови, оказались не у дел. Они были вышвырнуты на задворки истории! И поэтому ты — не безродный! Понимаешь, о чём я говорю тебе?

— Hayır, — честно ответил Марат.

— Я говорю тебе, мой тугодумный правнук, о том, что королевский род, истинный королевский род, можно проследить до нашего времени! Я — потомок Османа I и Мал-хатун. А поскольку я являюсь отцом отца твоего отца, значит и ты являешься потомком королевской крови.

Марат вытаращился на прадедушку, не в силах сказать ни слова. Кажется, Керим-ага всё-таки начал тихо скатываться в старческое слабоумие. А Марату казалось, что ум его до сих пор был остёр, как клинок. Какая жалость!

— Да, Марат. Ты и твои братья, вы — потомки истинных императоров Османской империи.

В комнате повисло молчание. Марат с ужасом прокручивал в голове варианты ухода за стариком. Он где-то слышал, что слабоумие прогрессирует довольно быстро, так что надо начинать что-то делать. Керим-ага с гордым достоинством смотрел на правнука, но, судя по всему, он совсем не такой реакции ожидал от Марата. Марату было безумно жаль великолепного профессора, что начал уходить в мир фантазий, порождённых наполненным фактами разумом.

— Ты, наверное, шутишь, dede? — Марат усмехнулся одним уголком губ.

Он отчаянно надеялся, что Керим-ага сейчас рассмеётся и скажет, что это был розыгрыш. Но старик молчал.

— Но это же было так давно… Кто теперь может это подтвердить? Как это вообще возможно сделать?

При этих словах лицо Карим-ага исказилось в такой яростной гримасе, что Марат отшатнулся и быстро проговорил:

— Да я верю, верю, dede!

— Смотри! — вдруг прошипел Керм-ага.

Он резко поднялся и порывисто, насколько позволяли его больные суставы, вышел из кухни. Через какое-то время он вернулся, неся в руке что-то очень похожее на тубус, в котором студенты архитектурного или художественного носят свои работы. Прадедушка с величайшей осторожностью открыл тубус и извлёк из него старый пожелтевшей пергамент. Марат заинтересованно склонился над столиком.

— Конечно же, это — копия, оригинал не сохранился, — пояснил Керим-ага.

— Что это? — спросил Марат, невольно подчинившись настроению прадедушки.

— Это — документ. Зашифрованный, — ответил Керим-ага.

Он медленно и крайне бережно развернул пергамент на столике, и Марат увидел написанный арабской вязью текст.

— В этом документе указан ключ к тому, как найти подтверждение того, что истинные потомки Османа Гази и Мал-хатун остались живы, и как найти их имена. А ещё, по легенде, вместе с подтверждением подлинности кровной линии должно находиться и сокровище, которое Осман Гази передал Мал-хатун в качестве калыма[7].

Марат с сомнением смотрел на документ. На секунду он предположил, что прадедушка просто подделал его, но тот выглядел и вправду очень старым. Марат поднял глаза на прадедушку и изумленно спросил:

— Это действительно возможно?

— Конечно, возможно! — с чувством подтвердил Керим-ага. — Наш род хранил эти сведения во времена Османской империи. Ты знаешь, что делают с побочными сыновьями Императора? С теми, кто не может наследовать трон.

Марат знал. День смерти императора и коронации нового был самым страшным днём гарема. Всех сыновей умершего императора, кроме наследника, во избежание борьбы за трон просто убивали. Марат мог представить зачем побочная ветвь потомков Османа I Гази могла бы хранить своё происхождение в тайне.

— Но, dede… Это было так давно. Неужели ты действительно думаешь, что столь древний род мог не прерваться, и что отследить его возможно до сих пор? — уже более заинтересованно спросил Марат.

— Конечно, возможно! Конечно! В этом свитке указан ключ. О нашем происхождении мне говорил мой отец, а ему — его отец, и так до самых времён Османа I. Наши предки были оскорблены тем, что истинная царская кровь была оставлена не у дел, и что на османский трон сел самозванец.

Керим-ага настойчиво постучал пальцем по столу рядом со свитком, доказывая свою правоту. Марат обратил внимание, что прадедушка задышал гораздо чаще, его руки дрожали, на его губах выступила лёгкая плёнка слюны, глаза покраснели.

— Dede, конечно, я тебе верю, — ответил Марат. — И мы должны сохранить это в тайне?

Тон Марата был вопросительным только наполовину.

— Теперь я не знаю уже. Я своими глазами видел распад Османской империи, — медленно проговорил прадедушка. — Потом, во время второй мировой войны, когда миром правили коммунисты, признаваться в наличии царской крови было опасно. Но сейчас! Сейчас мы можем заявить о себе. Ты понимаешь, Марат?

— Конечно, понимаю, dede! Конечно! — Марат видел, что старый Керим-ага не на шутку разволновался. — Мы обязательно заявим о себе, dede, если у нас будет такая возможность.

— Конечно, она будет! Я думаю, мы должны это сделать, чтобы больше никто и никогда не смел оскорблять моих сыновей, внуков и правнуков в том, что они безродные нищие. Мы должны пожать плоды. К нам должны относиться соответственно.

Марат аккуратно отнял свиток у прадедушки, свернул его и спрятал в тубус.

— Спасибо тебе, dede, за твой рассказ! Это очень приятно и очень важно, знать историю моих предков

— Кровь! Она определяет! — чуть разочарованно глядя на правнука, кивнул Керим-ага.

Марат протянул ему тубус, но Керим-ага покачал головой.

— Нет! Теперь этот свиток — твой, Марат.

Марат, кивнув с благодарностью, прижал тубус к груди. К счастью Марата, прадедушка перестал убеждать Марата в его царском происхождении. До поздней ночи они просидели на кухне, готовя лепёшки и запивая их чаем.

Наконец, Марат отправился в спальню, в которой он спал ещё ребенком. Он вытащил матрац из сундука, тот самый, на котором он спал в детстве, и расстелил себе постель. Слова его прадедушки никак не шли из его головы.

Что это? Фантазии старика или истина? Неужели, это всё возможно? Осман I и непризнанный царский род… Вот было бы забавно! Конечно же, Марат не представлял, зачем в современном мире ему нужен был бы статус потомка царских кровей, но это было бы очень занимательно.

Марат усмехнулся. «Я — потомок Османа I!» — патетичным шёпотом произнёс он и покачал головой. Он вспомнил квартиру в Москве, в которой он вырос. Обои в ней так и не поменялись ни разу до самого момента продажи, денег не было. Он вспомнил, как донашивал вещи за своими братьями. И его предки жили во дворце? Аллах! Какой он потомок Османа? Это всё — чушь. Впрочем, разубеждать прадедушку Марат не планировал.

За окном на ветру шелестели оливковые деревья, пели какие-то птички, трещали цикады. И Марат впервые с того ужасного дня, когда его сердце разбилось на куски, уснул спокойно.

[1] Ага — одно из служебных слов речевого этикета в турецком языке. Употребляется в общении с очень старым человеком или главой семьи.

[2] Мой дедушка (тур.)

[3] Дедуля (тур.)

[4] На самом деле, это — легенда. На данный момент историки сходятся в том, что упомянутый шейх не был отцом старшей жены Османа I. Тем не менее, эта версия была долгое время крайне популярна. История неземной любви Османа и Мал-хатун до сих пор является одним из любимых сюжетов турецкой литературы. Даже сериал есть. Впрочем, исторических данных настолько мало, что точно определить, кто от кого произошёл, довольно трудно.