После гибели сына родители Юй Гуана неоднократно обращались в школу с просьбой дать показания, а когда это ни к чему не привело, сообщили о случившемся в средства массовой информации. Городские СМИ быстро начали следить за происходящим. Под давлением прессы и общественного мнения средняя школа Д. приняла дисциплинарное решение в отношении Вэй Минцзюня: снятие с должности классного руководителя, лишение годовой премии, аннулирование квалификационной оценки за год и административный выговор. Однако этим дело не ограничилось. После того как информация об инциденте и соответствующие новостные репортажи были выложены в интернет, в его адрес посыпались всевозможные оскорбления и ругательства. Имя Вэй Минцзюня находилось в топе поисковых запросов, а подсказки выдавали такие слова, как «зверский учитель» и «подонок». Кое-кто даже предлагал, чтобы Вэй Минцзюнь заплатил своей жизнью за жизнь мальчика, и многие это поддерживали. За последнюю неделю окна в доме учителя разбивали несколько раз, а сам он получил множество звонков с угрозами и оскорблениями. Мужчина понимал, что виноват, поэтому, вместо того чтобы обратиться в полицию, стиснул зубы и терпел, рассчитывая, что время успокоит гнев общественности. Однако этого дня он не дождался.

На основании идеи, что убийцей двигала месть, полиция решила сосредоточиться на членах семьи Юй Гуана, и в соответствии с законом на допрос был вызван его отец, Юй Шаньпин.

Юй Шаньпин, мужчина, 42 года, рабочий автомобильного завода города C. Когда полиция вызвала его на допрос, он запускал петарды перед зданием средней школы Д. и вывешивал на месте происшествия плакат со словами: «Справедливость восторжествует. Злу воздастся злом». Не сумев с ним договориться, администрация школы вызвала полицию. Сотрудники ближайшего полицейского участка не стали силой пресекать незаконное поведение Юй Шаньпина и сделали ему устное предупреждение. Администрация школы выразила недовольство и обвинила полицию в бездействии. Полицейский, направленный на вызов, ответил, что такова человеческая природа, и его можно понять.

На допросе Юй Шаньпин пребывал в возбужденном состоянии и неоднократно заявил, что Вэй Минцзюнь получил по заслугам. На вопрос о том, где он находился в ночь убийства, Юй Шаньпин ответил, что был в больнице с женой, которая попала туда, не выдержав потери сына. Было установлено, что слова Юй Шаньпина – правда. Более того, после изучения экономического положения и круга общения Юй Шаньпина возможность того, что он нанял убийцу, была исключена. С него были сняты все подозрения.

Фан Му также считал, что Юй Шаньпин не убийца. Обстановка места преступления говорила о том, что преступник крайне хладнокровно все спланировал и организовал. Если б это сделал Юй Шаньпин, то у него, вероятно, не хватило бы терпения позволить Вэй Минцзюню медленно умереть; напротив, он как можно скорее разрубил бы его на куски. Кроме того, если реконструкция преступления, проведенная Ян Сюэу, примерно соответствует реальному положению дел, то убийцей должен быть дотошный и спокойный человек, обладающий значительной физической силой, навыками противодействия расследованию и хорошим финансовым положением. И это те особенности, которыми Юй Шаньпин не наделен.

Но как человек, казалось бы, не имеющий отношения к жертве, мог совершить убийство из мести?

Неужели действительно есть так называемый благородный рыцарь, что «вершит справедливость»?

После доклада Фан Му в конференц-зале воцарилась тишина. Многие подняли головы, чтобы тайком взглянуть на него; в их глазах читалось любопытство и сомнение. Фан Му прекрасно понимал, что дело не в его анализе, а в том, что в день убийства он сделал предложение проблемной девушке, которую собирались отправить в исправительную колонию.

Ляо Яфань, конечно же, туда не отправили – благодаря как настоятельным просьбам Фан Му, так и участию Бянь Пина. Хотя пострадавший офицер Чэнь с неохотой согласился замять дело, его явно очень заинтересовали отношения Фан Му с этой девушкой, и он начал выспрашивать о Ляо Яфань у всех. В результате менее чем за полдня все отделение знало об этой удивительной истории. В том числе и Ми Нань.

Во время совещания она, не поднимая головы, что-то писала и рисовала в своем блокноте. Фан Му несколько раз взглянул на нее, но не получил никакой реакции. Когда ее спросили о ходе расследования, она лишь ответила, что след, изъятый на месте преступления, нечеткий и на его анализ потребуется время, а затем замолчала.

После окончания совещания Фан Му специально остался, но не успел и глазом моргнуть, как Ми Нань ушла. Профайлер долго смотрел на дверь конференц-зала, но девушка уже бесследно исчезла, поэтому он лишь сердито направился к выходу.

Он хотел поговорить с Ми Нань, и даже надеялся, что она что-нибудь спросит. Однако в глубине души понимал, что не сможет объяснить такой поступок, как предложение руки и сердца, и в некотором смысле объясняться с Ми Нань тоже нет необходимости.

Фан Му дошел до парковки, сел в машину и уже собирался завести ее, когда дверь с силой распахнулась. Фан Му посмотрел в зеркало заднего вида: Ми Нань бросила на сиденье большой набитый пакет и забралась внутрь. По неизвестной причине на сердце Фан Му стало спокойнее, но затем последовала еще более сильная неловкость.

– А это… что это?

– Одежда, – выплюнула одно слово Ми Нань, по-прежнему не глядя на него.

– Это же для Син Лу?

– Пусть она сначала померяет.

Кто эта «она» – понятно и без слов.

Фан Му хотел поблагодарить ее, но не мог произнести и слова, поэтому лишь похлопал по пассажирскому сиденью:

– Садись сюда.

Ми Нань, не издав ни звука, по-прежнему неподвижно смотрела в окно.

Фан Му потупил взгляд и завел машину.

В квартире царили полумрак и странный запах. Можно было различить жженый табак, пиво и дешевый парфюм. Фан Му пропустил Ми Нань в гостиную и включил свет. Захламленная комната тут же стала видна как на ладони. Ми Нань с каменным лицом осмотрела разбросанные по полу пустые пачки, окурки и грязную одежду, а затем подняла глаза на Фан Му. Тот выдавил из себя улыбку и направился на кухню, чтобы открыть окно, но едва он сделал шаг, как тут же наступил на пивную банку. Пронзительный скрежет резко оборвал смех в спальне, после чего дверь приоткрылась, и находившийся в ней человек выглянул в гостиную, затем снова закрыл дверь, и звуки безудержного хихиканья возобновились.

Ми Нань взяла веник из ванной и принялась молча наводить порядок в гостиной. Фан Му немного постоял, отыскал тряпку и начал вытирать стол, усыпанный скорлупками. Он успел лишь немного протереть стол, как Ми Нань выхватила у него тряпку. Наспех вытерев стол, вытряхнула на него принесенную одежду, сунула пустой пакет Фан Му и указала на грязную одежду на полу.

– Что?

– Выброси!

Фан Му взглянул на Ми Нань, но не решился ничего сказать. Послушно собрал разбросанную одежду Ляо Яфань в пакет и поставил его к двери.

Ми Нань продолжила уборку, и вскоре гостиная преобразилась. После этого она достала из холодильника мясо и овощи и приступила к готовке. Фан Му не вмешивался. Несколько раз он попытался завязать разговор, но Ми Нань не обращала на него внимания. Фан Му ничего не оставалось, кроме как сесть за стол и удрученно закурить.

Вскоре гостиную заполнил аромат еды. Фан Му принюхался и, прислонясь к кухонной двери, продолжил курить и наблюдать за Ми Нань. Она была без фартука, а волосы собрала в высокий хвост на затылке. Лицо ее раскраснелось, на кончике носа проступили капельки пота. Она чувствовала на себе его взгляд, но по-прежнему не реагировала. Фан Му пребывал в некотором трансе среди кухонного дыма и жара, словно ленивый муж, который пытается угодить своей рассерженной жене.

Вдруг дверь спальни с грохотом распахнулась, и из нее выскочила Ляо Яфань, сжимая в руке телефон. Даже не взглянув на Фан Му, она подошла к холодильнику, достала банку пива, открыла и, запрокинув голову, начала пить. Фан Му быстро отвел взгляд, поскольку Ляо Яфань была одета только в полицейскую рубашку и нижнее белье.