— Сталь очень хорошая, мастер-сержант. Заточка продержится долго. Знатный нож, от хорошего мастера.

— Эх, молодец малой, — похвалил сержант, беря у меня нож, — да как остро, да я им завтра бриться смогу. Сразу видно руку мастера. Молодец парень, добрая работа.

Вот тебе и ответ на твои вопросы, дорогой попаданец, чем надо дальше заниматься! Денег у меня нет, зато есть точильные камни и тазик с водой. Сяду на центральном рынке в сторонке, как раз между мясным и рыбным рядом, и стану точить ножи за денежку малую. Чем не работа? Если в день два, три заказа будет, и то хлеб. А уж я расстараюсь. Мастер, бывало, за пару дней если с десяток медных монет заработает, уже доволен, а на рынке, если увидят, что качество моей работы хорошее, то и обращаться станут, острые ножи всем нужны. Очень хорошая идея, насчет которой, стоит подумать и проработать все нюансы. Рынок, как мне известно, это отдельная субкультура, вписаться в которую с наскока может и не получится, так что надо все взвесить и просчитать риски. Разберусь. Небось не капиталы вкладываю в новый бизнес, а самого себя, так что и риск небольшой.

Как мог прибрал в комнате, стараясь не шуметь, потому что сержант опять завалился спать. Очень жаль, что у меня такая беда с глазами, если днем, на улице, еще как-то различаю силуэты свет и тень, то в сумерках и без того темного помещения — совсем слепой как крот. Но опускать руки нельзя. Мне дан шанс и его обязательно следует использовать. Из памяти прежнего владельца тела, я не смог выудить какие-то подробности городской жизни. Похоже на то, что парню было совсем не до праздных шатаний по городу; мастер загружал работой, да так, чтобы рационально использовать весь световой день. Так что, со временем, придется все изучить самостоятельно, если собираюсь оставаться в этом городе. А пока воспользуюсь моментом и еще отлежусь.

Еще раз проверив рану на виске, повторно обработал, слив из бутылки сержанта несколько капель вина, что остались на донышке. Все лучше, чем простой водой. Обновил повязку и вновь улегся на скамейку, прокручивая в голове сумбурные мысли, пытаясь отделить воспоминания мальчишки и свои собственные, постепенно приводя в порядок свое сознание.

Проснулся уже поздно ночью от того, что на улице вновь началась какая-то возня. Послышались громкие мужские голоса, выкрики и грубый мат. Загрохотали какие-то железяки и послышался топот копыт.

Я слышал, как сержант поднялся с кровати, что-то выискивая в своей дорожной сумке. Через несколько мгновений раздался щелчок, и в комнате загорелся фитиль масляной лампы.

Бубня себе под нос что-то невнятное, сержант прошел на веранду и сдернув с веревок белье, которое стирал днем, оделся и стал облачаться в броню.

Натужно сопя, наполняя тесную и натопленную комнату запахом пота и перегара, он напоследок обулся и прихватив оружие вышел на улицу, где уже были слышны десятки голосов и зычные команды. Вставших на постой в соседних домах солдат выгоняли на улицу строиться. Сквозь щель в двери я видел свет армейских фонарей, и мелькавшие на их фоне тени. Минут пятнадцать еще солдаты собирались, строились наполняя узкую ремесленную улочку гомоном и топотом. Наконец, прозвучала команда начать движение. Загомонившая разом толпа солдат просто побрела как стадо, лениво шоркая ногами вслед за командирами.

Я не специалист, но завоевавшая город армия не кажется очень дисциплинированной. Ни строевого шага, ни единой формы. Все, так называемые солдаты, одеты кто во что горазд, может это не регулярные войска, а ополчение. Хотя, на мой взгляд, для ополчения, они слишком дорого одеты. Во всяком случае, мастер-сержант имел как минимум кирасу, наплечники, наручи и весьма неплохой фальшион, если не ошибаюсь. Не знаю, как здесь он называется, но это такой вроде как меч, с гардой и рукояткой, вот только заточен с одной стороны, как мачете и достаточно длинный.

Но к черту армию захватчиков. У меня своих проблем хватает. Вчера повезло, сержант поделился со мной едой, а вот уже сегодня придется выкручиваться самостоятельно. То, что я придумал для себя заняться заточкой ножей, это совершенно ненадежный вариант. Судя по воспоминаниям парнишки, может случиться так, что возникнут сложности. Тут вот в чем подвох: если заточка ножей — это ремесло, то я, как ремесленник, обязан вступить в цех. Так здесь называются гильдии или профсоюзы. Хотя, такое требование было при прежней власти, а как будет при новой, понятия не имею. Тем более, для работы мне нужны точильные камни, корыто с водой, где мне это взять. Если стащу у мастера, он обязательно об этом узнает, когда вернется. Он, кстати, в этом самом цеху городских ремесленников состоит, и эта самая мастерская, не его собственность, а цеховая, за нее кстати, тоже надо платить аренду. Надо подумать, где еще взять точильные камни. Лежа на лавке, я этого никогда не узнаю. Надо идти на разведку. Улицы города я вроде как примерно вспомнил, не совсем уверенно понимая, что и где находится, но в моем новом состоянии изучить их как следует получится не сразу.

Я еще долго валялся, неспособный уснуть: голова просто пухла от всевозможных мыслей и тревог. Можно было отправиться в город прямо сейчас, пока темные улицы пустынны. Но я знал из памяти парнишки, что ходить по ночам было делом опасным, и вовсе не из-за преступников или грабителей, нет, шастать по ночам запрещала прежняя власть. А сейчас, когда в городе полно солдат захватчиков, меры предосторожности ими, наверняка, усилены многократно.

Под утро стало прохладно и мне пришлось встать, чтобы принести поленьев и растопить печь. Вот тоже проблема с добыванием огня, если бы не воспоминания мальчишки, то сам бы намучался. Ведь прежде мне не приходилось разводить огонь огнивом и трутом.

Согрев воды, я умылся, вновь осмотрел и обработал рану на виске. Замотал отрезом льняной ленты, которую вчера тщательно выстирал.

Сегодня надо провести осмотр местности, и первым в моем списке был городской рынок. Была еще торговая улица, но там мне пока делать нечего.

Небо уже достаточно просветлело, чтобы я смог разглядеть очертания домов и силуэты прохожих. Взяв в руки обновленный посох, который, похоже, надолго станет для меня незаменимым инструментом выживания, я вышел на небольшую приступку из двух ступенек, осторожно простукивая пространство перед собой, определяя куда наступить. Непросто будет в таком состоянии добраться до городского рынка.

— Ардум! — вдруг окликнул меня высокий женский голос. — Ты ли это? Что с тобой случилось сынок?

Так вот, оказывается, как меня зовут — Ардум, а не Ард. Я повернулся на оклик и смог разглядеть силуэт полной женщины, которая стояла у соседней двери с большим деревянным корытом в руках. Воспоминания сами собой всплыли в моей памяти.

— Это вы, тетушка Мика?

Соседка буквально плюхнула корыто на мостовую возле двери и подошла ближе.

— Светлые Боги! Ардум, что с тобой…

Соседка тут же заткнулась, закрыв рот руками, видимо увидев бельма моих глаз.

— Вот, по башке прилетело.

— Будь прокляты эти цисарийцы… — буквально прошептала тетка. — И мастер сгинул, и тебя, горемычного, калекой сделали.

— А что с мастером, тетушка Мика? Его со вчерашнего дня нет.

— Дурак твой мастер Ривер, — тут же ответила женщина, — ни стыда, ни совести, уж прости. Он, как только тебя в ополчение отдал, — вновь перешла на шепот соседка, — сразу с дружками своими купили вина. Упились проклятые так, что на ногах еле стояли, да видать мало им показалось, полезли в лавку винокура. Там-то их стража и сцапала. Признали мародерами, сейчас на городской площади висят, ворон кормят. Ой, бедный ты бедный, Ард, что ж теперь делать то…

— Сам не знаю.

Соседка все причитала, а я, опустив печально голову, задумчиво направился обратно в коморку.

Вот значит, как все вышло. Жаль мастера, но с другой стороны, мне это только на руку. Сейчас в городе еще неразбериха, буквально сейчас по соседней улице прокатилась телега в которой везли мертвецов. Сам-то я не видел, но возница и его помощники довольно громко интересовались нет ли где еще на улицах покойников, потому то я и знаю, что эта телега погребальной команды была. Стало быть, новая власть стала наводить порядок в городе и скоро меня из каморки попрут, как гильдия заявит на нее права. Смерть мастера, конечно, чуточку облегчала дело и действовать надо обдуманно. Отложив посох, я стал шарить по углам, складывая на веранде инструмент, который пригодится мне самому. Не так уж его и много, но даже из того, что есть, мне не все сгодится. Отложил для себя три точильных камня, на мое ощущение, не самых плохих; пару ножей, моток вощеных ниток, шило, керн и кусачки. Молоток, медный паяльник, припой, зубило, щипцы, сложил в холщовую сумку. Эту коморку все равно придется бросить, платить ремесленному цеху аренду мне нечем, но и бездомным пока оставаться тоже не хочется. Весь собранный инструмент я положил под веранду за небольшой камень, чтобы можно было достать в любой момент, даже если коморку отберут. Вот теперь, можно отправляться на рынок, присмотреть там местечко, да и обстановку в городе разведать.