Обнимаю ее.

– Без вас было бы значительно тяжелее. Привет Зинаиде Сергеевне.

– Передам. До скорого, Михаил Дмитриевич.

Ну вот, очередной тяжелый день закончен. Пора запирать демонов и браться за работу. А то мои там на шею сядут, если начальство размякнет.

Михаил

– Тамара Юрьевна, эта зима когда-нибудь закончится? – спрашиваю своего секретаря. – Там, – тыкаю пальцем в сторону окна, – снова к черту все завалило!

От злости стукаю кулаком по ее столу.

– На дорогах черт проедешь! За рулем стадо баранов!

– Чаю с мятой? – Тамара Юрьевна выгибает четкую бровь.

Как эта женщина умудряется сохранять такое спокойствие? Как?! Да еще и на работу почти не опоздала.

– Ай, – обреченно машу рукой. – Неси свою отраву.

Делаю пару шагов к двери своего кабинета. Останавливаюсь и оборачиваюсь.

– Тамара Юрьевна, мне иногда кажется, что ты ведьма.

– Все возможно, – невозмутимо отвечает секретарь.

Направляется в коморку, где оборудована мини-кухня. И уже оттуда продолжает:

– Всякая женщина чуть-чуть ведьма. И только от мужчины зависит, добрая или злая.

– Так, заканчиваем философию.

Я просто сбегаю к себе в кабинет. Сговорились они там, что ли? Новый год – новый виток гнездования? Неделю назад выставил к черту Лику. Задолбала!

Падаю в кресло и выдыхаю. Коммунальщики эти! Каждый снегопад у нас такая задница. Зима и снег – неожиданное, мать его, сочетание!

– Ваш чай, – Тамара Юрьевна приносит это пойло. – Список дел у вас на почте. Как всегда. И вот еще, – продолжает, спокойно разливая чай по чашкам, – через полчаса у вас встреча с Прокофьевым.

– Тамара Юрьевна! – грохаю кулаком по столу. – Ты б еще дождалась, когда я чашку возьму! – рявкаю.

– Мне очень хотелось так поступить.

Вот, даже не скрывает! С ума сведут меня эти женщины.

– Что надо, не сказал?

– Нет, вы что. Но по опыту могу предположить, что ничего хорошо нам не скажет.

Для встречи с Прокофьевым мне понадобится что-то значительно крепче чая с мятой. Намного крепче.

– Может, его там сугробом завалит? – спрашиваю с надеждой.

– И не надейтесь, – успокаивает меня секретарь.

– А можно хоть иногда как-то помягче мне преподносить такие новости?

– Нет. Какой смысл?

В общем, к приходу Прокофьева я был готов. В том смысле, что готов был гнать его взашей. Жаль, что сделать этого нельзя. Когда через полчаса он не явился, я уж было обрадовался, что его все-таки засыпало по дороге. Но нет, нарисовался.

– Николай Васильевич, рад вас видеть, – старательно изображаю радость.

Прокофьев мужичок мелкий, глазки масляные, бегающие, любит потирать руки. Хорек какой-то. Пожимаю его руку. Указываю на кресло. Садится.

– Что привело вас ко мне?

– Ох, Михаил Дмитриевич, привело меня к тебе дело. Деликатное. К себе в офис вызывать не стал. Чтобы уши лишние не грели.

Стук в дверь заставляет его умолкнуть на полуслове. Это Тамара Юрьевна принесла кофе. Молчим, пока она сервирует столик. А потом на меня вываливают подозрения. Сижу с каменной рожей. Делаю вид, что внимательно слушаю.

Есть у Прокофьева подозрение, что сынок и молоденькая женушка того самого. Сошлись к взаимной выгоде и удовольствию. О-очень просит заняться лично. Не хочет посторонних. Достает смартфон и набирает цифры. Нет, это не номер телефона. Это сумма, которую предлагает за копание в грязном белье их семейки.

Соглашусь, куда я денусь. Таким людям не отказывают.

– Конечно, – улыбаюсь. – Немедленно займусь.

– Вот всегда знал, что на тебя можно положиться.

Сверкает желтоватыми зубами. А глазки острые. Нехороший взгляд. Плохо переношу таких людей. Подленьких. На открытое противостояние они не способны. Кишка тонка. А вот подгадить с улыбочкой… Это всегда и с удовольствием. А еще будут пинать упавшего. И плясать на задних лапках перед более сильным. Одним словом – подленькие. Мелкие.

– Есть какие-то пожелания? – осведомляюсь с вежливой улыбкой.

– Только чтобы как можно быстрее, – Прокофьев деланно вздыхает. – Плохо сплю от всех этих дум. А у меня уже возраст. Поберечь себя надо. Лишние нервы ни к чему.

Разблокирует телефон и что-то там тыкает. И почти сразу брякает мой. Смотрю на сообщение. Потом на Прокофьева.

– Для стимула, так сказать, – улыбается он. – Небольшой авансик.

Ну да, совсем небольшой. Сущая мелочь прям.

Николай Васильевич еще болтает какое-то время на разные темы. Ругается на несвоевременную уборку улиц. Ага, это он еще в спальниках не был. Вот где ад просто. Наконец, соизволяет свалить.

– Тамара Юрьевна! – рявкаю, когда камеры показывают, что клиент покинул офис.

Пара мгновений и дверь открывается.

– Михаил Дмитриевич, ну можно же по селектору, чего так орать? – и вид такой серьезный, а глаза смеются. – Сейчас принесу, свежий заварила. С мелиссой.

– И пучок пустырника неси пожевать.

На лице секретаря ни единый мускул не дрогнул. Вот это выдержка.

Спустя час на почте все, что мне может понадобиться. Вызываю двоих орлов. Поручаю им дело. Нечего тут штаны просиживать и по сети рубилово устраивать. В рабочее, чтоб их, время!

Лично я занимаюсь очень немногими делами. И Прокофьев не тот, на кого я готов тратить свое время. Невестушку тщательнее проверять надо было до.

И все идет своим чередом. По отработанным годами схемам. Паранойя Прокофьева была права. Сына и женушка тогось-сегось. Фотки. Записи. Факты. Сдать любовничков еду лично. Мне из моих никто не нужен. Прихватываю только папочку с веселыми картинками.

Прокофьев и два его мордоворота уже ждут на месте.

– Хорошо сработано, Михаил Дмитриевич. Остаток уже на твоем счете. Скажи, и ключики есть? Не хочется шуму.

Ухмыляюсь. Шума он не хочет. Показушник.

Все у меня есть. Идем в нужный дом. Все схвачено. Никто не пискнет. Поднимаемся на этаж. Открываю квартирку. Проходим. Даже думать не надо, куда идти. Стоны стоят такие, что куда там немецкой индустрии развлечений.

– А вот и я! – весело произносит Николай Васильевич.

Дальше наступает тишина.

– Какая прелесть, – в голосе Прокофьева даже какое-то умиление.

Ненавижу подобные разборки. Дамочка вышла за старого хрыча. Зато просто до фига какого богатого. И решила еще и сынулю захапать. В этой семейке все хороши. Мерзкое чувство не улучшает мне настроения.

Молча кидаю папку на кровать. Бесит все, слов просто нет как. Пробки. Пришлось тащиться сюда черт знает сколько времени. Старому козлу уперлось здесь мое личное присутствие. На кой черт? Его амбалы бы легко справились. Но нет. Развел театральщину.

Бесит. Все бесит так, что аж зубами скриплю. Разворачиваюсь и ухожу. Пусть эти гадюки кусают друг друга без меня. Здесь невинных нет. Во мне все кипит от злости.

Спешу к машине. Хочется убраться отсюда подальше. Вдобавок еще чуть не грохаюсь на льду. Это вот уже совсем! Это центр или кому?

Злой сажусь за руль. Прикрываю глаза и дышу. Нужно держать бешенство до спортзала. Вот там можно скинуть все без шанса кого-то покалечить. Начинаю сдавать назад. Пиликает телефон, кидаю на него взгляд. А следом «Бум!». Что-то стукнуло по машине.

Да ну что за на фиг? Плавно выжимаю тормоз. В окно же вижу, как какая-то истеричка молотит руками по джипу и хватается за дворник. Курица безмозглая! Машина уже стоит! Идиотка! Сейчас эта корова сама занесется мне под колеса!

– Идиотка! Какого *** под колеса лезешь? – опускаю окно и ору. – Выгребай отсюда, дура! И по сторонам смотри!

Что-то пищит в ответ. Глаза вылупила и как корова на льду. Да сделай ты два шага в сторону уже, и не верещи!

– Кретинка! Мозги твои где? Сейчас бы раздавил, заодно и посмотрели, есть они или нет!

– Отломаешь, идиотка! Отцепись уже! – девица так бесит, что не сдерживаюсь.

Бабы эти! Сплошная головная боль! Вечно прутся не глядя! Вот точно – курица! Видишь же, что тут лед, чего прешься по парковке и по сторонам не смотришь?