Игрок… его имя поселилось в перезвоне колокольчиков. Его шепот слышался в шуме ветра, в шелесте деревьев и в бормотании моря.

Нет, от призраков прошлого им сбежать не удалось.

Она поднялась по низким ступеням к постоялому двору, мимо драконов и деревьев – их ветви шептали имя Игрока. Лиса, ты должна сказать об этом Джекобу. И стереть с его губ улыбку.

Она сбросила обувь, как требовала хозяйка, и откатила раздвижную перегородку, за которой находилась спальня. Когда за ширмой, установленной хозяйкой, двигались двое других постояльцев – мужчина и женщина, – они казались фигурами театра теней.

Джекоб по-прежнему крепко спал. Она погладила его, спящего, по лицу – эти родные черты Лиса любила читать пальцами не меньше, чем глазами. И зачем она пошла в порт?

Он проснулся, когда она легла рядом.

– Лисица где-то бродила. – Джекоб взял ее за руку. – Ты разве не слышала, что рассказывала хозяйка? Там, снаружи, обитает нежить, с виду они как люди и…

Лиса закрыла ему рот поцелуем.

– …и лисы-демоны, которые любят прикидываться женщинами. Я чувствую себя совсем как дома!

Иногда поцелуи все еще представлялись ей чем-то восхитительно запретным. Он так счастлив. Почему бы ей просто не промолчать, и они забудут о его брате и вместо этого снова займутся тем, что у них так хорошо получается, – поиском сокровищ? Все магические вещи, которые они еще собирались найти, все места, в которых еще никогда не бывали… Аотеароа… Там ведь ничего не слышали об ольховых эльфах и феях, правда?

– Что случилось?

Нет. Он слишком хорошо ее знает.

Приподнявшись, он погладил ее пальцы, один за другим. Вот такими незначительными жестами выражают любовь.

– Я была внизу, в порту. Хотела посмотреть, когда отчаливают паромы в Аотеароа. Твой брат есть в списке на корабль, который рано утром отправляется в Нихон.

Да, на какую-то секунду он подумал о том же самом, о чем и она – в порту: не обнаружь Лиска имени Уилла, они смогли бы наконец просто прекратить поиски. Джекоб, конечно же, устыдился этой мысли. Видимо, старшие братья никогда не перестают чувствовать ответственность, особенно если на годы оставляли младших братьев одних. И тут, да, тут пришла и радость – облегчение от того, что Уилл жив, хоть и втянут в войну бессмертных.

– А что с Бастардом и зеркальной девушкой? Они еще с ним?

– Уилл путешествует с женой. И да, Бастард при нем.

Джекоб уперся взглядом в чужеземную ночь. И да, улыбка исчезла. Вероятно, он задавался тем же вопросом, что и Лиса на обратном пути к постоялому двору: неужели его брат сейчас на стороне Игрока?

В поисках они проходили по деревням, где распространялись небылицы о человеке, чья кожа превращается в бледно-зеленый камень. Кажется, это случалось, только когда Уилл гневался, но сомневаться не приходилось: он вновь стал нефритовым гоилом, – а ведь Джекоб рисковал жизнью, чтобы уберечь брата от перевоплощения. И путешествовал Уилл с двумя их злейшими врагами.

– Когда отходит паром?

– Через шесть часов. Вскоре после рассвета.

Они занимались любовью, но умиротворенность, которую Лиса так часто испытывала в последние месяцы, исчезла. Потом они лежали рядом без сна, прислушиваясь к молчанию друг друга. Все будет хорошо. Лиса просто не желала думать иначе. И как бы ни прошла встреча Джекоба с братом, хотелось надеяться, что после этого он наконец освободится от ответственности быть брату сторожем. Обвив Джекоба руками, она почувствовала, как его тепло усыпляет ее. Но во снах ее ждал Уилл. У него было нефритовое лицо, а рядом стояла не девушка из стекла и не гоил, поклявшийся отомстить Джекобу. У человека рядом с Уиллом не было лица. Вместо него было пустое зеркало, и Лиса шептала во сне пугающее ее имя.

Игрок…

Первым, кого увидел Джекоб, пробираясь с Лисой в толпе ожидающих у паромного причала, был Бастард. Ничего удивительного: все сторонились гоила. Его избегали даже токкэби, гномоподобные существа, то на одной, то на двух ногах бьющиеся с чайками за отбросы. В порту Дориона никогда не видели человека с каменной кожей и золотыми глазами.

Кто считался самым успешным искателем сокровищ этого мира? Вероятно, чаще всего в ответ прозвучало бы: Джекоб Бесшабашный. Но Бастард составлял ему жесткую конкуренцию и никогда бы не простил Джекобу, что тот хитростью отобрал у него самое ценное магическое оружие, какое только можно сыскать в зазеркальном мире, – арбалет, одной стрелой уничтожавший целые армии, а в руках брата Джекоба – и Темную Фею. Арбалет все еще у брата. Не потому ли Бастард рядом с Уиллом?

Бастард даже не пытался скрывать, что вовсю наслаждается тем почти благоговейным ужасом, с которым его разглядывают. Именем он был обязан малахиту, проступающему разводами на его темной ониксовой коже. Лорды Ониксы обычно топили своих незаконнорожденных детей, но маленький Неррон, как Бастарда звали на самом деле, выжил и теперь шпионил для злейшего врага Ониксов – Кмена, короля гоилов.

Большинство из тех, кто таращился на Бастарда, очевидно, считали его каким-то иноземным демоном, но даже в этой части света слыхали о гоилах и их непобедимом короле.

Такие заголовки новостей встречались путникам даже в самых отдаленных деревнях. Темная Фея умерла, но ее былой возлюбленный каждый день доказывал, что для победы над армиями людей в колдовстве фей не нуждается.

Золотой взгляд Бастарда обратился в сторону Джекоба, и тот спрятался за повозку. Разгружающие товар торговцы, охраняющие паланкин правителя наемники, вызывающе накрашенные женщины, красногубой улыбкой предлагающие пришлым матросам компанию на чужбине, – по всем им рыскал золотой взгляд. Долгое время море ограничивало завоевания гоилов. Те страшились водных просторов, но Джекоб не сомневался: восточные владыки оглядывают горизонт с беспокойством, поскольку более десяти тысяч человекогоилов, уже сражающихся за Кмена, подобного страха не ведают. Джекоб знал это не понаслышке. В конце концов, его брат уже бывал одним из них. Вероятно, остается и сейчас.

Он высунулся из-за повозки. Забудь про Бастарда, Джекоб! Он и правда прячется от гоила или боится встретить брата? А вдруг у Уилла золотые глаза? Джекоб поразился, что теперь больше опасается кое-чего другого: вдруг его брат на службе у Игрока.

Лиса подала ему знак, указав на паланкин, который носильщики только что опустили у причала. Рядом стоял Уилл. На лице его не обнаруживалось ни следа нефрита, но при последней их встрече в другом мире он показался Джекобу выше и мощнее. Склонившись к паланкину, Уилл разговаривал с прячущейся за пологом из оранжевого шелка Шестнадцатой. Зажила ли за это время ее зеркальная кожа или покрылась корой, как и кожа ее одеревеневшего в горах Казахии брата? Словно услышав вопрос, Уилл оглянулся. Да, его младший брат изменился. Он повзрослел. А ты что думал, Джекоб? Он убил самую могущественную из фей.

К нему подошла Лиса:

– Мне отвлечь Бастарда?

Джекоб покачал головой. За оранжевым пологом скрывалось кое-что опаснее гоила.

– Держись от паланкина подальше. Обещаешь?

Она лишь окинула его насмешливым взглядом. Странные вещи творит с Джекобом любовь. Он постоянно тревожится о Лиске, но, может, просто за последние годы ему слишком часто приходилось бояться за ее жизнь.

– Иди к нему. Паром скоро отчалит.

Да, Джекоб, чего ты ждешь? Иди. Даже если понятия не имеешь, что сказать брату. Уилл, как поживаешь? Оба твоих спутника уже пытались убить меня?

Неподалеку ждала посадки на паром группа ронинов – самураев, утративших покровительство своего господина, – с островов, куда направлялся корабль. Нихон. Там находился один из самых мощных волшебных мечей этого мира – меч Муракумо, клинком отдающий команды ветру. В Нихоне таится так много волшебных предметов, что у Бастарда явно слюнки текут. Но что нужно брату? Была там и гусеница, чей кокон сдерживает ускоренное старение оборотней. Джекобу о ней когда-то рассказывал Игрок. Конечно. Ольховый эльф вычитывал в лицах смертных не только их самые сокровенные желания, но и то, чего они больше всего боятся. А потом… играл на этом страхе.