— Посмотри, какие странные окурки...

— Чем же они странные?

— Во-первых, никто в деревне «Собрание» курить не будет.

— Приезжие.

— Согласна. Но обрати внимание, все сигареты выкурены не больше, чем наполовину. Впечатление такое, что женщина закуривает и, делая несколько затяжек, сигарету выбрасывает. Очень оригинально, если учесть, что эти сигареты довольно дорогие.

— А почему ты решила, что это женщина? — спросил Димка.

— Элементарно, Ватсон. Сигареты с ментолом, да еще такие тонкие, мужчины не курят. Это исключительно дамские сигареты. Послушай, Димыч, — мне вдруг пришла в голову неожиданная мысль, — а ведь не зря мне вчера в подземелье почудился запах французских духов. Она была там! А ты все «плесень, плесень»...

— Кто она-то?

— Тебе фамилию, что ли, назвать? Я-то откуда знаю? Просто какая-то женщина.

Я внимательно рассматривала окурки, крутила их так и сяк, но никакой дополнительной информацией не разжилась. Даже следов губной помады не было. Димка тоже повертел в руке один окурок, потом бросил его и стал рассуждать.

— Если, как ты говоришь, она была в подземелье, то выходит, что на тебя напала женщина. И сундук тоже она утащила? Но это невозможно — он очень тяжелый. Женщине это не под силу.

— А может, это очень сильная женщина?

— Допустим. Но ты-то кого видела — женщину или мужчину?

Я немного подумала.

— Не знаю... Не помню.

— Хорошо, — кивнул Димка, — спрошу по-другому. Тот человек был похож на женщину?

— Нет.

— Значит, это был мужчина?

— Не знаю.

— Нормально... Но если не женщина, то, значит, мужчина?

— Димыч, прекрати, а то у меня пробки перегорят.

— Понятно... Родила царица в ночь не то сына, не то дочь... — Димка махнул рукой и направился к сундуку.

Я же сорвала лист побольше и завернула в него несколько окурков. В конце концов преступника можно вычислить по анализу слюны. Это я тоже в кино видела. В надежде найти какие-нибудь дополнительные вещдоки, я походила еще немного вокруг сундука, но, не обнаружив ничего интересного, подошла к Димке.

— Так... ну, и где наш грибник? — Я присела рядом. — Уже десятый час, а в лесу темнеет быстро. Давайте-ка уже будем выбираться.

Кричать, звать Митрича было боязно. Лес же начал стремительно темнеть, или мне так от страха показалось.

— Да где же он? — запаниковала я.

И тут сзади раздался голос:

— Смотрите, сколько я грибов собрал.

Я от неожиданности вздрогнула.

— Вы, Степан Дмитриевич, как кот на мягких лапах, — слегка заикаясь, пролепетала я. — Совсем неслышно подошли.

— Ну, что, нагулялись? — радостно спросил дед. — Домой не пора?

— Пора, пора, пойдемте скорей.

— Вот и ладненько. — И Митрич, как добрый конь, почуявший дом, рванул по направлению к деревне. Только у самой калитки он оглянулся, чтобы удостовериться, не потерялись ли мы, и очень удивился, увидев в руках у Димки черный китель из сундука.

— Тю... — протянул он, — а это вам зачем?

— У меня друг есть, в театре работает, — соврал Димка, — им такие старые вещи очень нужны.

— А-а... — Митрич понимающе кивнул и скрылся в доме.

Уже в сенях мы учуяли запах жареных грибов и картошки, а в избе за накрытым к ужину столом сидели Фира с Петровичем и смотрели телевизор.

— Ну, наконец-то, — обрадовался хозяин. — А мы ждем, ждем, волноваться начали. Садитесь к столу, сейчас картошечку принесу, — и он посеменил в кухню за занавеску.

Фира достал из холодильника бутылку водки.

— Вот, холодненькая, — объявил он, -— как заказывали. Давай, Дмитрий, разливай. А ты, Марьяночка, расскажи, как тебе понравился здешний лес. Где были, что видели?

Фире, безусловно, не терпелось узнать, нашли мы украденный сундук или нет.

— В лесу были... — ответила я.

Фира буравил меня взглядом, требуя подробного изложения.

— Вы знаете, — перебил меня Митрич, — а в нашем лесу... — Фира перевел взгляд на Митрича, — даже вечером грибы есть.

— Тьфу ты, — рассердился наш старик, — достал уже своими грибами.

Митрич опешил от такой грубости и обиженно примолк, а Димка, дабы как-то сгладить Фирину бестактность, быстро поднял рюмку и предложил тост:

— Давайте выпьем, господа, — обратился он к Митричу и Петровичу, — за вашу деревню. Я очень рад, что мне довелось здесь побывать.

Я тоже подняла свою рюмку и присоединилась к Димкиному тосту.

— Ну, за деревню, так за деревню, — не стали возражать старики и опрокинули по стопочке.

Фира сидел надувшись и что-то бубнил себе под нос. Димка, заметив недовольство старика, повернулся в его сторону и сказал:

— Гуляли мы сегодня, Фира, по лесу и нашли... — старик впился глазами в Димку, — студенческую форменную куртку дореволюционного образца — валялась рядом с абсолютно пустым сундуком. — На последних словах Димка сделал ударение.

Осознав, что клад украден, Фира округлил глаза, но разочарования своего постарался ничем не выдать, разве что свою полную еще стопочку опрокинул, пожалуй, излишне трагично. Я сидела рядом и шепнула старику, чтобы не расстраивался:

— Фира, ты думаешь, что в том сундуке были слитки золота? Вряд ли. Скорее всего, это были книги, точнее, учебники.

— Что вы там шепчетесь? — возмутился Митрич. — Больше двух — говорят вслух. Давайте лучше выпьем по второй.

— А зачем считать? — возразил Петрович. -— Просто выпьем по другой.

Сегодня Димка не торопил события, не подливал старичкам рюмочку за рюмочкой — вот они и занервничали.

— Давай, Димыч, исполняй долг тамады, уважь хозяев на прощанье, — сказала я.

— На прощанье? — испугались старики. — Это как же? Вы же на месяц приехали и деньги вперед уплатили.

— Ну, не на месяц, а на неделю, — поправил их Димка. — Но мне с работы позвонили, срочно вызывают в Москву. Надо ехать.

Старики сильно опечалились, а Митрич, зашмыгав носом, незаметно потер кулачком глаза.

— А может, еще вернетесь? — с надеждой в голосе спросил он.

— А может, и вернемся, — серьезно ответил Димка.

Действительно, неплохо было бы приехать сюда еще раз. Ведь это же родина Димкиных предков, а мы здесь ничего, кроме подземелья, и не видели.

— Мы обязательно вернемся, — подтвердила я.

— Ферапонт Семенович, а ты-то приедешь? — с надеждой в голосе спросил Петрович.

Фира несколько замялся, покрутил головой, а потом ответил:

— Приеду, а чего ж не приехать.

Старики немного повеселели.

— Ну, тогда ладно, наливай по третьей.

— Не по третьей, а по другой, — поправил друга Петрович.

— Ну, по другой.

И праздник души продолжался далеко за полночь.

Утром стали собираться в дорогу.

Митрич прибежал из леса с очередной корзиной грибов.

— Вот, с собой возьмите, — протянул он корзинку.

— Спасибо, Степан Дмитриевич, — поблагодарила я старичка. — Вам, Андрей Петрович, большое спасибо за приют.

— Да какой приют, — всхлипнул Петрович, — приезжайте еще, уж не обманите.

— Не плачь, старик, приедем, — с пафосом произнес Фира, положив вытянутую руку на плечо Петровичу. Ну, чистый Гамлет, едреньте.

Потом старики обнялись, расцеловались, и, когда мы отъехали от дома, Митрич с Петровичем еще долго махали нам вслед, а Фира на заднем сиденье подозрительно шмыгал носом и сморкался.

— Ну, что, Фира, доволен ли ты приключениями, не зря съездил? — спросила я, когда мы уже порядочно отъехали от деревни.

— Доволен, спасибочки.

— А что невеселый такой?

— Не люблю прощаться...

— Да, забавные старики, — произнес Димка. — А ты, Фира, не грусти, мы обязательно вернемся, это же моя родина в конце концов.

Фира еще немножко повздыхал на заднем сиденье, а потом вспомнил, что мы едем домой, и сразу же повеселел.

— Марьяночка, а ты папе позвонила, что мы едем? — засуетился старик.

— Позвонила.

— Викуся, наверно, обед готовит... — мечтательно произнес он.