— Ну, во-первых, не в доме, а, во-вторых, может, еще и не труп, — парировала красавица.

Дело в том, что вчера у Мишки, нашего новорусского соседа, случилась пренепреятнейшая история. Один из его рабочих, строивших Мишане баню, среди ночи сиганул из окна второго этажа этой самой бани.

Мы сидели ночью у костра на даче Коноваловых, когда прибежал перепуганный Мишка:

— Слава Богу, вы еще не спите, — запыхавшись, произнес он. — Беда у меня. Рабочие у меня живут, баню строят. Так вот один из них ни с того, ни с сего среди ночи выбросился из окна. Даже створки не открыл, прыгнул через стекло. На земле — кровища и полно осколков. Я услышал грохот, выскочил во двор, в темноте не пойму, что к чему. Потом вижу: возле бани кто-то шевелится, подбежал, смотрю — это строитель мой, Серега, весь в крови. Я к нему кинулся, а он, как собака, ломанулся через кусты, потом через забор и убежал. Мне бы, дураку, сразу за ним погнаться, а я побежал штаны надевать. Короче, обегал я все улицы, нет его нигде. Но я вам скажу, возле бани такая лужа крови, что я не поручусь за его жизнь. Прошу вас, пойдемте со мной, помогите найти Серегу. Его нужно в больницу отвезти, не ровен час помрет.

— Ну, дела, — изумился Санька, наш новый сосед. — Петрович, у тебя фонарь есть? — обратился он к хозяину дачи, Ивану Петровичу. — Бери фонарь, пошли на поиски.

Иван Петрович принес из дома мощный фонарь, и мы вчетвером (жена Коновалова, Евгения Львовна, осталась дома) отправились на Мишкину дачу.

— След нужно брать с места происшествия, — распорядился бывший мент Иван Петрович.

Санька согласно кивнул:

— Давай, Петрович, покажи класс розыска.

— Миша, а что говорит напарник, что у них произошло? — Я едва поспевала за быстро идущими мужчинами.

— Да что он может говорить? Он по жизни придурковатый какой-то, а сейчас и вовсе в полном ступоре. То ли от страха, то ли еще от чего. Да и не было у меня времени с ним разговоры разговаривать. — Мишка достал сигареты и на ходу закурил. — Вот беда так беда, — выдохнул он. — Если Серега отбросит копыта, мне кранты. Посадят, как пить дать, посадят.

— Да за что же тебя сажать, Мишаня? — Я бежала рысцой рядом с Мишкой, уцепившись за его рукав.

— У меня после той аварии еще год условно... еле отмазался. А тут такое...

— Может, Серега пьяный был? Может, они чего не поделили с напарником своим? Как его зовут, кстати?

— Да Василием его зовут.

— А наркотой они у тебя не баловались?

— Ну, мне только этого не хватало, — задохнулся Мишаня. — И что значит «у тебя»? Ты на что намекаешь?

— Я имею в виду, что, может, они напились, обкурились или укололись. Ты запах не почувствовал? Если они травку курили, должен быть запах специфический.

— Да ничего я не почувствовал. Я за неделю так намотался, что не до чувств... Хотя постой-ка. А ведь действительно, — вспомнил Мишка, — я когда к Ваське вбежал, узнать, что случилось, он сидел совершенно пьяный, «му» сказать не мог. А запаха никакого не было. Точно, не было.

— Значит, это была не травка и не водка, — сказал Иван Петрович.

— Ну, если не водка и не травка, тогда остаются галлюциногены и героин, — хохотнул Санька.

— Да типун тебе на язык, — возмутился таким предположением Мишаня.

Мы подошли к Мишкиному дому. В окнах горел свет, и на крыльцо сразу же вышла Мишкина жена Лариска.

— Где же вы ходите? Я тут со страху помираю. — Она зябко куталась в вязаную шаль, хотя ночь была довольно теплой. Видать, знобило на нервной почве.

— Ну, и где тут у вас баня? — крутил головой во все стороны Санька.

Слона-то он, что называется, и не приметил. Мишка повел нас в глубь сада, где в самом углу высился здоровенный домина, уже подведенный под крышу.

— Это, что, баня, что ли? — присвистнул Санька. — Ничего себе банька, да здесь роту помыть можно единовременно.

— С какой стати? — не понял юмора Мишаня.

— Я имею в виду, что большая очень.

— Нормальная, как у всех.

Баня действительно была не маленькой, и второй этаж довольно высокий. Если оттуда лететь, то можно и насмерть разбиться. Смотря как упадешь. Бывает, конечно, что и с десятого этажа падают и ничего. Но можно, как говорится, убиться и в собственной ванне. Тут уж кому что на роду написано.

Внизу под разбитым окном действительно были следы крови. Не так много, как Мишаня с перепугу описывал, но были.

Вооружившись фонарями, мы начали обследовать место происшествия. Капли крови вели к соседскому забору.

— Ну, что? Полезем? — спросил Сашка, цепляясь руками за забор.

— Давай попробуем. — Мишка легко перемахнул через двухметровую преграду, Сашка за ним.

Мы с Петровичем и Лариской топтались по эту сторону забора. Минут через десять мужики вернулись ни с чем.

— В темноте кровь на земле не видать, — доложил Мишка, — собака нужна.

У меня, конечно, есть собака, но это йоркширский терьер — диванное чудо с бантиком на макушке.

— Дулька в таком деле не потянет, — сказала я.

— Ясный перец, — согласился Мишаня. — Сейчас Марса приведу.

Мишка недавно купил щенка породы мастино-неаполитано. Но пес был еще настолько мал, не по размеру, разумеется, а по возрасту, что выполнять собачью работу вряд ли был способен. Тем не менее мы разбудили мирно спящего щенка, вывели во двор и указали на лужу крови. Марсик, как это ни страшно, оскалил зубы и зарычал, как большой. Однако на этом все и закончилось. Неожиданно он поджал хвост, присел по-девчачьи и сделал лужу. Как ни пытались мы направить щенка по какому-нибудь следу, он упирался жалобно скулил.

— Не иначе, как покойника чует, — произнес Санька.

Мишаня дико завращал на него глазами.

— Не каркай, ищи лучше.

— Где искать-то?

— Милицию нужно вызывать, — сказал бывший мент Петрович. — Сами не найдем, а время потеряем.

Мишка запаниковал, заметался возле крыльца, вытащил из кармана мобильник, потом сунул его обратно, опять вытащил...

— Слушай, Петрович, а может, сами найдем? Может, не надо милицию?

— А если не найдем и парень окочурится, пока мы тут рассусоливаем? — Петрович несогласно замотал головой. Мишка сник и протянул мобильник:

— Звони.

По своим старым каналам Иван Петрович быстро узнал номер телефона местного отделения милиции. Он вкратце обрисовал дежурному ситуацию и сообщил, что требуется срочная медицинская помощь.

Милиция прибыла только на рассвете. Может, профессиональный опыт подсказывал, что в темноте вести поиски если не бесполезно, то достаточно затруднительно, а может, просто были другие дела. Однако, прибыв на место происшествия, первое, что милиционеры сделали, это учинили пристрастный допрос Михаилу.

Спрашивали, откуда рабочие родом, где Мишка с ними познакомился, пил ли вместе с ними и не сам ли он этого рабочего из окошка выкинул. Мишаня аж зашелся от возмущения.

— Да я вообще не пью. Понимаете вы это?

Зачем он это сказал? Растерялся, что ли? Вообще-то Мишаня пьет и, честно говоря, имеет с этим большие проблемы. Пьет Мишка редко, но, что называется, метко. Год может не прикасаться даже к пиву, а потом в один прекрасный, а вернее, ужасный день набраться до положения риз. В эти страшные эпизоды жизни Мишка такое творит, что воспоминаний хватает на целый год, до следующего раза.

Видим мы, что Михаил совсем плох, путаться в ответах начал, в лице совершенно переменился, я его таким никогда не видела. Хотя мы все бы с лица сбледнули, кабы такая катавасия с кем из нас приключилась. На помощь Мишане пришел Иван Петрович. Несколько фраз, сказанных им на специфическом уголовно-процессуальном языке, если, конечно, можно так выразиться, мгновенно изменили атмосферу в милицейских рядах, и работа органов пошла по накатанным рельсам. Были записаны фамилии, адреса, телефоны всех свидетелей и потерпевшего, и только после этого начались наконец поиски самого потерпевшего.

Нашли его, кстати, очень быстро. Пробежал он не более ста метров от Мишаниного дома и свалился без сознания в придорожную канаву. Серега, слава Богу, был жив. Но врач приехавшей на «скорой помощи» сказал, что надежды на положительный исход мало, потерпевший, дескать, потерял много крови. Серегу погрузили в машину и увезли. Засобирались и милиционеры.