– Ок

– мне только его возить постоянно придётся в школу и из школы, а то, боюсь, Крючочек замёрзнет, холодно

– Арсений, вы со всем разберётесь.

– Извините. Я, наверное, вас отвлекаю?

– Я на концерте

– Извините и спасибо! Хорошего вечера!

– Арсений, вы где? Саша уже целый час сидит в классе один, уроки давно закончились.

– не могу приехать на работе

– А что с ребёнком делать? Это уже не в первый раз!!!

– людмила николаевна не могу говорить скоро освобожусь

– Мне, что ли, вашего ребёнка домой вести? Вам не стыдно?

– …

– людмила николаевна, простите, пожалуйста, не могу вырваться сейчас. Пусть сам идёт домой, там 7 минут пешком.

– А рыба не замёрзнет?

– ну пусть быстро идёт, накройте её чём-нибудь, я не знаю

– Людмила Николаевна, с 8 марта! Спасибо вам за всё!))

– Спасибо

– Я купил утеплённую сумку и контейнер поменьше, чтоб в сумку умещался.) Ещё стенки пенопластом обложил.) Теперь можно так носить. Так что саня теперь сам будет приходить и уходить

– Ок

– Арсений, добрый вечер! Как Саша?

– Я пока на работе, но вроде как обычно…

– Восемь вечера уже…

– кто-то должен оплачивать психолога…

– Он вчера сильно расстроился?

– А что было?

– Вы бы с ним почаще разговаривали! Он вчера попросился на урок технологии вместе с девочками. Сказал, что хочет научиться шить, как бабушка. У них задание было – принести из дома кусок ткани, чтоб сделать из неё цветы. Учитель Сане разрешила прийти на урок, но все начали его дразнить: что он ведёт себя как девчонка. Потом к нему Таня подсела, хотела помочь. А он сказал Тане, что это ткань из платья его бабушки, в котором она умерла, и про переселение души опять завёл пластинку. И Таня тогда запищала, побежала мыть руки и закричала, что он ненормальный.

– (((((Может, он хоть теперь выбросит эту идею из головы?(((Сколько можно уже – два месяца

– Ну он же не специально, это защитная реакция.

– Не знаю. Мне кажется, он всё понимает, просто так привлекает к себе внимание

– А психолог не помогает?

– да шарлатаны они все

– Ну вы, в общем, с Сашей поговорите

– ок

– Людмила Николаевна почему мой ребёнок пришёл домой весь в грязи и избитый? Его что, бьют в школе? Почему вы не следите за классом?

– Арсений, вам чуть позже позвонит директор, когда вернётся.

– …

– Возьмите трубку!!!!!! Объясните мне немедленно, что происходит!!

– Арсений, у меня урок. Я не могу всё своё время посвящать вашему сыну “с особенностями”.

– ну сказать-то мне, что его обижают, вы можете?

– Я вам говорила.

– вы говорили, что над ним девочки смеются, а не то, что его избивают

– Над ним все смеются! А вы как думаете, четыре месяца ходит с аквариумом и говорит, что в нём живет умершая бабушка. Вы представьте, какую эту реакцию вызывает

– а бьют-то его за что?

– Это он набросился на старшеклассников.

– в смысле? Саша не может ни на кого наброситься, вы о чём!

– Насколько я поняла, над ним решили пошутить и позвали с собой за школу курить. Один старшеклассник сказал, что у него тоже бабушка умерла и что это помогает…

– курить??? в таком возрасте!?

– И они вначале дали ему сигарету, а потом стали спрашивать, правда ли, что он считает рыбу своей бабушкой. А потом отобрали у него сумку и стали тушить окурки в контейнере. И он тогда набросился на самого старшего и расцарапал ему шею и лицо… Еле оттащили. Тот, на которого Саша накинулся, разбил об стенку контейнер, а сумку забросили за забор. Но Саша успел спасти рыбу – он её подобрал и побежал в столовую за водой.

– ужас

– Директор пока что в отъезде, но все виновные будут наказаны. Такого больше не повторится!

– Конечно, не повторится. Я ему сейчас объясню, где раки зимуют…

– Всё. Завтра придет без рыбы.

– Наконец! Вы с ним поговорили?

– Поговорил.

– Ну хорошо.

– Арсений, простите, что беспокою ночью, но я никак не могу заснуть. Скажите, пожалуйста, с Крючочком всё в порядке?

– не совсем

– Что вы сделали?

– я его сварил

– Вы его сварили?

– да

– Зачем вы его сварили?

– Я сразу сказал либо ты перестаёшь придуриваться, либо я сварю эту чёртову рыбину. Он не перестал придуриваться.

– …что с Сашей?

– Сказал, что ненавидит меня. И что нас всех самих надо сварить.

– Вас точно.

– встретимся на дне кастрюли, Людмила Николаевна

– Если он опять откажется ходить в школу, то нужна будет справка от врача.

– ок

– Ты чего здесь сидишь?

У качелей стояла девочка лет шести в зелёной футболке, похожая на кузнечика.

– Просто сижу, – буркнул Иван, отнимая бутылку от губ и жмурясь на пучелобое летнее солнце.

– Дай покачаться?

Он тяжело вздохнул и сделал ещё один большой пивной глоток. У его ног припарковались две коричневые бутылки: пустая и полная.

На детской площадке не было никого, кроме Ивана, солнца и надоедливой девочки. Ни детей, ни родителей. Не было слышно птиц. Даже кошки попрятались в тень. Жара обрушилась на Москву, как плоская каменная плита, припечатавшая высокую, ветреную жизнь. Теперь все гнездились в вентилируемых сотах многоэтажного жилья, пили холодный квас и кутались в мокрые полотенца.

– Ты пьёшь пиво? – не унималась девочка.

– Слушай, отстань, а? – сказал Иван раздражённо. – Ещё от тебя не хватало выслушивать…

Девочка издала звук, похожий на мяуканье, свернувшееся клубком на первом звуке. Она прислонилась спиной к голубой опоре, похожей на жирафью ногу, и тоже поглядела вдаль. На ровную чёлку леса, видневшуюся из-за новостроек.

– Папа тоже пьёт, – сказала она равнодушно.

Иван прекратил листать телефонную ленту. Ему понравилось, как говорила девочка. Как-то легко, как будто бабочка махала крыльями. Без осуждения.

– А ты чего здесь шарахаешься? Где предки? – спросил он, ещё раз обежав взглядом пустую площадку.

– Маму жду.

– А она где?

– В магазин ушла за сырками. Я её попросила купить. Вот и жду.

Иван понимающе кивнул:

– И моя девушка сырки любит.

– Ты её тоже из магазина ждёшь?

Он задумался. Поставил новую пустую бутылку на песок и открыл третью краешком зажигалки.

Пока в его голове прыгали мысли, девочка опять спросила:

– Дашь покачаться?

Иван посмотрел в сторону подъездов, выкативших на тротуар горячие языки лестниц.

– Я её как бы жду. Но не из магазина. А вообще…

– А откуда?

Иван протёр тыльной стороной ладони лоб – из-за жары прорезались капли пота. Потом он оглядел собеседницу, изучил её маленькую фигурку в зелёной футболке с мамонтёнком, у которого блестели на свету уши и хобот из бисера.

– Ладно, покачайся, – разрешил он, уступая место. – Ушла она от меня. Вроде как.

– Ты поэтому пьёшь? – девочка уселась на деревяшку.

– Вот не надо только делать из меня алкоголика, – повысил он голос и тут же испугался самого себя, такого, от которого, наверное, и ушла девушка.

Но Кузнечик была невозмутима. Она старательно раскачивалась взад и вперёд.

– Вначале я ей таким нравился, целиком, как есть, а потом перестал.

Иван нарисовал носком ботинка расстроенный смайлик на песке.

– От нас тоже папа уходил. Но мама говорит, что это нормально. Лучше пойти в разные стороны, чем биться лбами друг о друга.

– Да уж, – вздохнул Иван и пририсовал смайлику прямоугольные усы.

– Раскачай меня посильнее, – попросила девочка.

Он стал подталкивать её в спину.

– А где сейчас твой папа?

– А… он дома, – обернулась она на лету.