Никогда не любил лечить себя самого, но покопаться в своей голове всё же придётся. В этом особенность лекарской магии. Она может влиять на живые структуры, независимо от того, больны они или нет. То есть, я могу изменять жизненные процессы даже в здоровом организме.

Некоторые «лекари» в моём мире пользовались этим, чтобы вредить людям. Но это уже совсем другая история.

Я активировал «самоанализ» и целительскую магию одновременно. Сил осталось мало, но скоро мне удастся отдохнуть. Потому что я решил временно заблокировать свой собственный магический центр.

Сделать это не трудно, главное — провести все манипуляции тонко и не лишить себя магии навсегда. Для этого нужно активировать тормозные нейроны — клетки головного мозга, которые подавляют деятельность нервной системы. Для взаимодействия с такими структурами в другой ситуации мне бы понадобился «клеточный анализ». Но где находятся мои магические центры, мне очень хорошо известно и без высших уровней мастерства.

Что ж, была не была!

Я заблокировал ток нейромедиаторов — веществ, которые передают нервный импульс. Мой «анализ» тут же отключился, а целительская сила ещё некоторое время действовала по инерции, но вскоре тоже иссякла.

Примерно сутки я теперь не смогу пользоваться своими силами, зато смогу сохранить свою тайну. В целом, даже если невролог Асакура Джун обнаружит у меня странную активность в головном мозге, ничего страшного не произойдёт. Но он в любом случае начнёт настаивать на том, чтобы я продолжил обследования, а такое пристальное внимание мне ни к чему.

Магический центр остановлен так, будто мне ввели нейролептики — вещества, которые подавляют активность нервной системы. Кстати, стоит учесть, что введение таких лекарств может запросто меня обезоружить и лишить магии на долгое время.

Полдела сделано. Но МРТ уже сняло часть моего головного мозга, а значит «сияние нейронов» всё равно проявится на снимке.

Настало время для второй фазы. Придётся подключить своё актёрское мастерство без помощи «харизмы».

Я сделал глубокий вдох, а затем открыл глаза и резко дёрнулся.

— Откройте! — закричал я. — Здесь слишком тесно! Я ведь просил этого не делать!

Я несколько раз покрутил головой, окончательно лишив моих коллег возможности получить качественный снимок. Дело в том, что на МРТ нужно лежать неподвижно, иначе в результате диагност ничего не увидит — картинка смажется.

Аппарат тут же остановили. Кушетку, на которой я лежал, тут же выдвинули наружу, и я увидел лицо невролога.

— Кацураги-сан, как же вы нас напугали! — воскликнул Асакура Джун. — Простите, я до последнего думал, что про клаустрофобию вы пошутили.

— Какие тут могут быть шутки? — спросил я, медленно усаживаясь на гладкую поверхность лежанки.

Мой голос прозвучал глухо, едва различимо. Это происходило из-за того, что я активировал тормозные нейроны. До завтрашнего утра я буду находиться в полупьяном состоянии, будто меня накачали нейролептиками.

— Вы потеряли сознание, — напомнил Асакура Джун. — Мы решили, что в таком состоянии у вас не возникнет приступ тревоги. Понимаете, мне просто очень не понравились ваши симптомы. У вас будто инсульт случился. Я даже патологические рефлексы выявил!

Ого! А вот это — не очень хорошие новости. Раньше такого не было.

Патологические рефлексы возникают у людей с сильным нарушением нервной деятельности. К примеру, когда невролог бьёт молоточком по сухожилью колена и наблюдает разгибание ноги в коленном суставе — это здоровый физиологический рефлекс. Он присутствует у абсолютного большинства людей в норме.

Но есть и целый ряд рефлексов, которые неврологи выявляют только у своих пациентов с серьёзными заболеваниями.

— Какой рефлекс у меня был? — спросил я.

Асакура Джун назвал несколько специфических названий, которые мой мозг автоматически перевёл на русский язык.

Рефлексы Бабинского и Оппенгеймера. Неадекватная деятельность мускулатуры стопы в ответ на раздражение кожи. Сильно же я на этот раз себя перегрузил. Вот теперь точно стоит задуматься о хорошем отдыхе. Хотя бы на те же самые горячие источники съездить.

— Асакура-сан, это была чистая психосоматика, уверяю вас, — сказал я.

— Психосоматика? — удивился он. — Вы уверены, что психосоматика на такое способна?

Психосоматикой называют заболевания, которые проявляются исключительно из-за нарушений психической деятельности. К примеру, жуткие боли в животе или сердце из-за депрессии, или приступы одышки из-за тревожных расстройств. У таких людей может быть абсолютно здоровый желудочно-кишечный тракт, крепкое сердце и все прочие органы. Но признаки заболеваний всё равно будут проскальзывать.

В таких случаях лечат психическое состояние и все симптомы остальных болезней резко проходят.

Я решил оправдать патологические рефлексы явлением психосоматики. И, кажется, Асакура Джун почти мне поверил.

— Я сильно переутомился за последнюю неделю, — сказал я. — Ничего удивительно в моих психосоматических симптомах нет.

— Где он⁈ — услышал я голос Эитиро Кагами.

Заведующий вбежал в диагностический кабинет и остановился около меня.

— Как вы, Кацураги-сан? — обеспокоенно спросил Эитиро.

— Всё в порядке, — кивнул я. — Не переживайте. Не хотел заставить вас беспокоиться. Немного переборщил с работой.

— Я это уже понял, — насупился Эитиро Кагами. — Всё, Кацураги-сан, хватит. Я даю вам три дня отгула, и этот вопрос не обсуждается.

— Да я, если честно, и не собираюсь спорить, — усмехнулся я. — Отдых мне не помешает — это точно. Но телемедицинскую консультацию с Россией я всё равно проведу, даже не упирайтесь.

Эитиро прикусил нижнюю губу. Тут ему предъявить было нечего. Никто кроме меня и Лихачёвой Хикари не знал русского языка в этой клинике. А телемедицинская операция уже была запланирована на завтрашний день.

— Вы только пришли в себя и уже говорите о работе! — развёл руками заведующий. — Ну и как это понимать?

Объяснять тут особо нечего. Я ещё в прошлой жизни поклялся, что медицина и целительство всегда будут моими главными приоритетами. Я следую этому пути и не отхожу от него ни на шаг. И мне это нравится, ведь я избрал эту стезю добровольно. Правда, теперь я чётко вижу, что многие коллеги такого рвения не понимают.

— Эитиро-сан, я дал обещание, что проведу эту операцию, так что отказываться не стану, — решительно сказал я. — Слово своё сдержу в любом случае.

— Хорошо, — кивнул заведующий. — Тогда я предложу вам другую альтернативу. Завтра на работу не выходите. Придёте только на консультацию — и всё. Проведёте связь с Россией и вернётесь домой. А к работе приступите со следующего понедельника.

— Меня это устраивает, — согласился я. — Это более чем разумно.

— Отлично, — улыбнулся Эитиро Кагами. — Боялся, что вы будете упираться.

Спорить я не собирался, поскольку прекрасно понимал, что забота о себе играет очень важную роль. Если не станет меня, тогда и тысячи пациентов, которым я ещё могу помочь, потеряют возможность получить качественную медицинскую помощь. А заново чинить свой сосуд для энергии при помощи наставлений монаха Кикуоки Горо — это уже перебор.

Я встал на ноги, убедился, что мышцы хорошо работают, и нервная система под воздействием моей же магии не отказала окончательно. Затем прошёл вслед за Эитиро Кагами через кабинет диагноста.

— Беда, Асакура-сан, — произнёс рентгенолог за моей спиной. — Весь снимок смазался. Кроме артефактов тут ничего толком не увидеть.

Артефактами назывались помехи и дефекты на снимке, которые мешали интерпретировать результат. Но создать эти артефакты — и было моей целью. Значит, всё прошло, как по маслу.

— Просьба, Асакура-сан, — обернулся я. — Если вдруг когда-нибудь вы поймёте, что у меня инсульт или любое другое нарушение нервной деятельности, пожалуйста, не засовывайте меня в эту чёртову «могилу». Лучше сделайте КТ. Это куда быстрее.

Компьютерная томография давала не такой чёткий результат, но и на ней можно было обнаружить множество патологий. А что самое важное — это обследование не могло выдать мой магический центр.