Уёхара передала мне всю информацию касаемо дат моего отпуска, адресов клиники и места моего будущего проживания в Индии. Билеты «Ямамото-Фарм» должна предоставить чуть позже.

Вдохновлённый этой новостью я вернулся к работе. Такая перспектива меня очень порадовала. Я смогу пообщаться с индийскими врачами, изучить новую культуру, разобраться с истоками местной магии и при этом не забросить медицину. Мечта, а не отпуск!

Я решил разгрести скопившуюся за две недели медицинскую документацию. Уходить в отпуск нужно без долгов. Через час работы мой телефон зазвонил.

«Уёхара Ёсико».

Странно, только что ведь с ней общались.

— Да, Уёхара-сан, что такое? — спросил я. — Надеюсь, мой полёт в Индию не сорвался?

— Нет, как раз наоборот, Кацураги-сан, — сказала она. — «Ямамото-Фарм» связалась с коллегами из Индии, и у них возникло ещё одно предложение. Они бы хотели пообщаться не только с терапевтом, но и с двумя узкими специалистами. Так что полетите вы не один.

— И кто же ещё, если не секрет? — поинтересовался я.

— Только у двух сотрудников на этот период выпали отпуска, как и у вас, — ответила она. — Во-первых, полетит невролог — Асакура Джун…

О-о-о… Это будет поистине весёлый отпуск. Асакура не успокоится, пока не перепробует все виды индийского алкоголя. Главное, чтобы мне не пришлось потом искать его по всей стране.

— Во-вторых, Тачибана Каори — гастроэнтеролог и по-совместительству терапевт восьмого ранга, — сказала Уёхара Ёсико. — Думаю, вы уже с ними знакомы.

Неплохие варианты. По крайней мере, Тачибана Каори не показалась мне высокомерной, как многие терапевты, занимающие высшие ранги. Общий язык мы найдём.

— Спасибо, что сказали, Уёхара-сан, — кивнул я. — Асакура-сан и Тачибана-сан уже в курсе?

— Да, я только что им позвонила.

И стоило Уёхаре Ёсико положить трубу, как в мой кабинет влетел Асакура Джун. Причём в его руках уже была бутылка сакэ.

— Кацураги-сан! — воскликнул он. — Мы летим в Индию! Это определённо надо отпраздновать.

— Асакура-сан, ещё даже рабочий день не закончился! — удивился я.

— У вас, может, и нет, а вот я уже всё сделал, — заключил он и достал из кармана рюмку. — Таких отпусков «Ямамото-Фарм» ещё никогда не организовывала. Это же настоящее событие!

Асакура налил себе сакэ, и в этот момент дверь моего кабинета открылась вновь. Передо мной и неврологом появилась Тачибана Каори.

Девушка удивлённо посмотрела на Асакуру Джуна, замершего с рюмкой у рта, и к моему удивлению, произнесла:

— Мне тоже налейте!

— Эй! — воскликнул я. — Коллеги, не надо устраивать в моём кабинете корпоратив. Потерпите до отпуска.

— Алкоголь в дозированном количестве полезен для здоровья, — заявила Тачибана Каори.

— Тачибана-сан, вы же гастроэнтеролог, — рассмеялся я. — Уж вы-то должны понимать, что это — неправда.

— Да, я это прекрасно понимаю, — кивнула девушка. — Но мне нужно придумать оправдание, чтобы выпить. День сегодня был непростой, меня достали все — и пациенты, и коллеги!

— Вы точно не хотите сакэ, Кацураги-сан? — помахал бутылкой Асакура Джун.

— Нет, Асакура-сан, но если для вас это так важно, я обещаю, что испробую с вами что-нибудь из индийского алкоголя. Исключительно ради приобщения к их культуре, — произнёс я.

— Кстати, Кацураги-сан, а вы знакомы с теорией Томаса Винтерберга? — спросил меня Асакура Джун.

Странно, первый раз о ней слышу. Видимо, в моём мире такого учёного не было.

— Нет, Асакура-сан, не знаком, — ответил я. — Дайте отгадаю, эта теория тоже как-то связана с алкоголем?

— В точку! — подмигнул мне невролог. — Винтерберг утверждал, что все люди рождаются с патологией. Нам не хватает половины единицы промилле алкоголя в крови. И без этого количества мы навеки обречены быть несчастливы.

— Звучит очень неправдоподобно, Асакура-сан, — подметил я.

— Нет-нет, я тоже об этом слышала! — воскликнула Тачибана Каори. — Если следовать этой теории, человек должен поддерживать этот уровень алкоголя в крови, чтобы быть замотивированным и счастливым.

У меня такое ощущение, что Асакура Джун уже живёт по этому принципу.

— Вы ведь оба понимаете, что даже чисто теоретически человек не сможет поддерживать такой уровень алкоголя? — спросил я. — Когда организм привыкнет, такой экспериментатор начнёт увеличивать дозу и, в конце концов, сопьётся.

— Эх, умеете же вы, Кацураги-сан, всё испортить. А теория звучала так интересно… — вздохнул Асакура Джун.

Мой телефон вновь зазвонил. Я уже начал надеяться, что это вновь Уёхара Ёсико. Может, заместитель главного врача скажет, что с полётом Асакуры и Тачибаны всё отменяется. А то их настрой на предстоящий отпуск мне начинает нравиться всё меньше и меньше.

Однако звонила не Уёхара.

«Кикуока Горо»

Монах? Неужто опять с храмом что-то случилось?

— Да, Кикуока-сан? — ответил я.

— Кацураги-сан, — просипел старик. — Я прошу прощения, что снова вас отвлекаю. Но вы говорили, что я могу звонить вам, если будет такая нужда…

— Конечно, Кикуока-сан, всё в порядке, — ответил я. — Что стряслось?

— Я и ещё несколько монахов заболели. Причём в больницу они обращаться не хотят.

— Почему? Что их беспокоит?

— Я не знаю. Они дали обет молчания, — ответил Кикуока. — Без вас не справиться, Кацураги-сан. В них постепенно угасает жизнь.

— Понял вас, Кикуока-сан. Я уже выдвигаюсь.

Вопрос только в том, как собрать анамнез у человека, который отказывается разговаривать?

— Куда это вы так торопитесь, Кацураги-сан? — расстроился Асакура Джун, осознав, что распивать с ним сакэ я всё же не стану.

— Появились неотложные дела, — ответил я. — Друг неважно себя чувствует. Мне нужно его осмотреть.

— Неужели вы даже за пределами работы кого-то лечите? — удивилась Тачибана Каори. — Я вот стараюсь никому лишний раз не рассказывать о том, что у меня есть медицинское образование. Иначе телефон потом разрывается от звонков друзей и знакомых с просьбой проконсультировать.

— Понимаю, — улыбнулся я. — Но мне не трудно. Тем более, мой друг по некоторым причинам не может обратиться к врачу.

Хотя у Кикуоки Горо такая возможность была. Сложнее ситуация обстояла с другими монахами, которые никогда не покидали храм и держались обета молчания. С ними придётся особенно нелегко.

Я попрощался с Асакурой и Тачибаной и отправился в храм Дзодзёдзи. Обычно Кикуока Горо встречал меня у главных ворот, но на этот раз его там не оказалось. Я поспешил сразу к дому монаха. Старик оказался там. Дверь была не заперта, а сам Кикуока лежал на кровати в ожидании меня.

— Кикуока-сан! — воскликнул я, скидывая с плеча сумку. — Что случилось?

— Вы так сильно не переживайте, Кацураги-сан, — вяло улыбнулся он. — Со мной-то всё далеко не так уж и плохо.

Кикуока, поёжившись от боли, медленно поднялся и сел на угол кровати.

— Почему сразу несколько монахов заболело? — поинтересовался я. — До вас волна гриппа, что ли, добралась?

— Нет, Кацураги-сан, — помотал головой монах. — Просто совпадение. У меня не вирусная инфекция. Позвоночник жутко болит, двигаться толком не могу. Даже лежать больно.

Странно, а у меня сложилось впечатление, что все монахи заболели ОРВИ, поскольку одновременность ухудшения их состояние больше напоминает вспышку инфекции.

— Давайте я осмотрю вашу спину, Кикуока-сан, — предложил я.

Старик снял рубашку и повернулся ко мне спиной. Каждый поворот давался ему с трудом. Причём касаться кожи ему тоже было очень больно. Должно быть, развился крайне острый воспалительный процесс.

Однако, когда я включил «анализ», то обнаружил, что в пояснично-крестцовом отделе позвоночника монаха нет совсем никаких отклонений.

Так, интересно, и как же это понимать? Возможно, проблема вовсе не в спине.

Я усилил «анализ» и углубился, направился свой взгляд на внутренние органы монаха. И обнаружил, где на самом деле была скрыта проблема.