— В точку, Асакура-сан, — кивнул я. — Скорее всего, у больного остеопороз.

— Тогда я могу добавить в план лечения бисфосфонаты, чтобы ускорить восстановление костной ткани? — спросил Асакура.

— Разумеется, — кивнул я. — Отличная идея. Тогда приступаем. Вам понадобится помощь, Асакура-сан?

— В операционной? — удивился он. — Нет, Кацураги-сан, всё в порядке. С пластикой позвонков я сам справлюсь. Хотел бы с вами поработать, но, справедливости ради, у вас диплом по общей хирургии, а не по нейрохирургии.

— Ваша правда, — кивнул я. — Тогда доверяю своего пациента вам.

— Вы и так достаточно сделали, — ответил он. — Всё лечение за меня, считайте, расписали. Ни в коем случае не хочу оскорбить никого из вас, Накадзима-сан, Йошимитсу-сан.

— Мы и не оскорблены, — рассмеялся Накадзима Хидеки. — Я привык, что Кацураги-сан берёт на себя большую часть работы.

Прежде чем покинуть нейрохирургическое отделение, я прошёл к лежащему на каталке пациенту. Хоть Нидзияме Харуки уже ввели анестезию, он ещё был в сознании.

— Не думал, что создам столько проблем, — вяло произнёс он. — Вы уж извините, Кацураги-сан. Пытался вовремя ухватиться за перила, но ничего не получилось. Вы только медсестру свою сильно не ругайте, пожалуйста. Её кто-то дёрнул. Она пыталась остаться со мной, но всё равно убежала.

— Я в любом случае с ней разберусь, — ответил я. — Выздоравливайте, Нидзияма-сан. Вас будут осматривать сразу несколько узких специалистов. И позвоночник вылечат, и ваше основное заболевание уведут в ремиссию.

Покинув нейрохирургическое отделение, я сразу же направился в кабинет Хирохито Канайи — старшей медсестры. К моему удивлению, Огава Хана уже была там и корпела над какими-то бумагами, которые старшая медсестра разложила на своём рабочем столе.

Хотел я начать разговор без скандала, но, похоже, не получится.

— Огава-сан, что вы здесь делаете? — нахмурился я. — Я ведь дал вам указания — помогать Куренай Цукасе принимать наших с вами пациентов.

Огава беспомощно взглянула на меня, но ничего не ответила, поскольку явно чувствовала давление со стороны старшей медсестры.

Хирохито Канайя — грузная полная женщина раза в два старше меня. Она коротко поклонилась мне и сухо спросила:

— Добрый день, Кацураги-сан, что у вас случилось?

— Это я хочу спросить, что случилось у вас, Хирохито-сан, — процедил я. — Мою медсестру уже дважды дёрнули. Из-за того, что она не доглядела за пациентом, он сломал себе позвоночник! А я дал ей чёткие указания сопровождать его по всем коридорам.

Женщина раздражённо цыкнула.

— Кацураги-сан, медсёстры, в первую очередь, это мои подчинённые, — заявила она. — И я могу вызывать их тогда, когда захочу. И перед врачами я никогда не отчитываюсь.

— Что ж, в таком случае, вам придётся отчитываться перед заведующими, когда поступит жалоба, — пожал плечами я. — Нидзияма Харуки работал в центральной администрации Токио. Если он вдруг захочет найти виновного, он его найдёт. А поскольку вы даже не пытаетесь со мной сотрудничать, уж поверьте, я не стану никого покрывать.

Хирохито удивлённо захлопала глазами.

— Как это… В администрации? — прошептала она и резко повернулся к Огаве Хане. — Ты почему мне ничего не сказала⁈ Если бы я знала, что у тебя такой важный пациент, то вызвала бы тебя позже!

Огава поёжилась, но ничего не смогла ответить на эти заявления.

— Хирохито-сан, — вновь обратился к старшей медсестре я. — А вас интересует только должность пациента? Если бы я поручил Огаве-сан сопровождать обычного рабочего, вас бы его здоровье не побеспокоило, да?

Старшая медсестра не знала, что и сказать. А потому решила перевалить всю вину на Огаву. Она указала на мою медсестру пальцем и воскликнула:

— А она могла бы и не откликаться на мои вызовы! Другие медсёстры так и делают. Если что-то срочное, каждый действует по обстоятельствам, а уже потом отчитывается передо мной.

— Разумное замечание, — кивнул я. — Именно поэтому я не собираюсь спускать это с рук ни вам, ни Огаве-сан.

— Кацураги-сан, простите меня, пожалуйста, — прошептала Огава, спрятав взгляд.

— Это уже не первая ваша ошибка, — спокойно ответил я.

Сплетни, распитие алкоголя, неадекватное отношение к здоровью пациентов.

— Простите, Огава-сан, но мне придётся обсудить с Эитиро Кагами вопрос замены моей медсестры.

Огава Хана прикусила нижнюю губу, с трудом сдерживая слёзы. Обижать я её не хотел, но от нашей совместной работы зависела жизнь пациентов. И это для меня было важнее всего.

Хирохито Канайя самодовольно улыбнулась, услышав, как я отчитываю Огаву.

— А радоваться тут нечему, Хирохито-сан, — сказал я. — Я прямо сейчас направляюсь к Эитиро Кагами, и о вас тоже упомяну.

Я не стал дожидаться возражений и покинул кабинет. По пути на четвёртый этаж я столкнулся с заведующим, который бегом, весь вспотевший от напряжения, бежал в сторону перехода между поликлиникой и стационаром.

— Эитиро-сан, что случилось? — напрягся я.

— К-Кацураги-сан! — затормозил он. — Я… Пожалуйста, пройдите со мной в приёмное отделение. Я вас очень прошу, помогите мне!

Дальнейших объяснений мне было не нужно. Мы с Эитиро всегда помогали друг другу. И таким встревоженным я не видел его со времён землетрясения. Значит, случилось действительно что-то серьёзное.

— Там моя жена… — тяжело дыша, произнёс он, когда мы спускались в приёмное отделение.

Женщину уже осматривал Накадзима Хидеки. Она лежала на каталке, держась за большой живот.

Так она беременна… Судя по размерам живота, срок уже серьёзный. Ей скоро рожать. Буквально на днях.

— Эитиро-сан! — крикнул Накадзима Хидеки заведующему. — Гинекологов уже вызвал. Живот очень напряжён. У неё лихорадка.

— Кагами, мне очень больно, — стонала женщина, с трудом сдерживая слёзы. — Я не хочу его потерять. Мы не можем. Только не снова…

Времени было мало. Уже из контекста я понял, что у супруги Эитиро Кагами это не первая беременность. И прошлая, судя по всему, протекала совсем не благоприятно.

Я активировал «анализ» и бегло осмотрел её живот.

Чёрт…

— Это не гинекологическая патология, — перебил я спорящих Эитиро и Накадзиму.

— Что? — почти хором спросили заведующие.

Нет времени объяснять, как я это понял. Чем быстрее мы приступи к операции, тем выше шанс спасти и мать, и ребёнка. А оправдание своим догадкам придумаю позже.

— Гангренозный аппендицит. Везём её в хирургию. Срочно!

Медсёстры приёмного отделения забегали туда-сюда. Мы с Накадзимой Хидеки раздавали указания. Было необходимо взять несколько анализов крови и отправить их в лабораторию, чтобы выполнить по «цито».

Эитиро Мизуру — супруге заведующего поликлиникой — уже ввели обезболивающие. В приёмное отделение подоспела анестезиолог Нода Тирико и начала готовить женщину к наркозу.

Сам же Эитиро Кагами не знал, куда податься. Недаром говорят, что врач не должен лечить самого себя, своих родственников и друзей. Холодному разуму в такой ситуации не место, эмоции берут верх.

Поэтому Эитиро просто стоял и в ужасе наблюдал за тем, что развернулось в приёмном отделении.

— Эитиро-сан, держите себя в руках, — бросил заведующему я. — Всё будет в порядке. Наши хирурги справятся.

— У нас сегодня всего один хирург, — прошептал Эитиро Кагами. — Рэйсэй Масаши сейчас ассистирует онколога на операции по удалению опухоли толстого кишечника. А Ясуда Кенши, хоть и сбежал из стационара, официально ещё не вышел на работу. Он сейчас дома.

— Так вызовете его! — велел я. — А я приступлю к операции сам.

— Вы… Вы не можете, — замотал головой он.

— Могу, — не согласился я. — Аппендицит — это общая хирургия. И проводить такие операции я умею.

— А как же ребёнок? — сжал губы Эитиро Кагами. — Если вы правда уверены, что там гангренозный аппендицит, то…

— Придётся делать кесарево сечение, — ответил за него я. — Сначала кесарево, потом удаление аппендикса.