Два золотых кубка один побольше, другой поменьше стояли рядом, сверкая драгоценностями.

– Что-то наша княгиня ничего не ест? – спросил сипловатый голос, а все смотрели на меня. Я сглотнула. – Али верхосыток* ждет?

Что, простите? Что я жду?

_______________________

*Верхосыток – десерт

– Несите княгине верхосыток! – потребовал муж, а я приготовилась. Желудок решил приготовиться вместе со мной. Он меня робко спрашивал, а что это такое? Я ему честно отвечала, что не знаю!

– А что княжна изволит? – спросил какой-то подхалим. – Мазуню? Кулагу? Леваши? Али морковку в меду?

– Последнее, – кивнула я, радуясь знакомым словам.

. Красиво разложенные потроха заставили желудок взвыть: «Ой, не могу…». Я постаралась поискать глазами хоть что-то аппетитное, как мне уже принесли морковку с медом.

Я попробовала, понимая, что вкус специфический. Пожевав немного, я поняла, что не так уж и голодна.

– Ах да, княжна! – нахваливали меня незнакомые рожи. – Говорят, бабы в ее роду даже козлов в людей превращали! И такое было!

На моем счету не было еще ни одного превращенного козла. Я как бы не в этом видела смысл жизни и свое призвание.

Противная свистулька в чьих-то руках заставляла меня нервничать. Вокруг нас прыгали и кривлялись разные личности. Длинные рукава рубах намекали на некую степень душевного нездоровья. Гундявый рожок, который вторил свистульке, вызывал желание познакомить его с тишиной.

– Гляди, как княжна на скоморохов пялится, – слышала я шепотки. Они были как бы и рядом, но не понятно, кто это сказал.

– Ну она же девка молодая. Не видала таких, явно! – снова выхватила я из гомона фразу. – Небось таких у ейного батюшки не было…

Я присмотрелась. Вдруг тут звезда местного масштаба кривляется, а я не в курсе. Может, на свадьбу какую-то знаменитость местную пригласили. А я сижу и не ценю со страшной силой.

– Чей-то княгиня не ест ничаво? – снова послышался, уже другой голос. – Не иначе, как больная какая?

– Худая какая, – вторил ему еще один голос. – Недокормыш!

Я пыталась вычислить, кто это сказал, но было так шумно, и говорили все, что я не могла отследить.

– А ведь невестой не она должна была стать, а другая, – послышался еще голос. – Чтобы наш князь Лесьяр да на дочери опального боярина женился, да ни жисть! Нечисто тут дело! Ладно бы, красавица – прелестница…

Я нахмурилась. Сколько интересных подробностей всплывает!

– Так ведь он на Чернаве жениться хотел. А потом решение сменил! Не иначе, как околдовала! – слышались разговоры. – Приворожила… Слыхал, я что до этого князь к них по делу ехал… А потом вернулся сам не свой… О свадьбе объявил…

– Ну, значит, счастья им не будет, – усмехнулся еще один голос. – Не жить будут, а маяться… Попомните слово мое!

– В роду у нее чаровницы были, – сипло вмешался еще один голос. – Сам слышал…

Я посмотрела на красавца – князя, которого эти разговоры ничуть не тревожили. Он смотрел на меня так, словно уже не чаял исполнить супружеский долг.

– Гляди, как на нее смотрит, – шептались гости. – Глаз не сводит… И так всю свадьбу… Ой, нечисто тут дело! Ой, нечисто!

Я вздохнула, съела для приличия еще ложку морковки в меду. «Не-е-ет!», – заорал желудок, пока я разжевывала это дикое сочетание в надежде найти в нем тонкие оттенки вкуса.

– Князь да княжна! Извольте в покои! – поклонились нам. Я посмотрела на князя, как бы подозревая, что нас туда не просто спать ведут.

Я стала волноваться. Не привыкла я, чтобы вот так вот с совершенно незнакомым мужчиной, чье имя я тут же забываю, смотреть спокойной ночи малыши под одним одеялом.

С шутками, прибаутками, намеками, от которых опустится любой мужское настроение, нас проводили до красивых дверей. На дверях были искусно вырезаны женщины – птицы, украшенные цветами.

– Это… ж… эти, как его… – напряглась я, вспоминая, что видела их раньше. Не в живую, нет.

Память напряглась, но двери уже открылись, а потом закрылись за моей спиной.

– Тадам! – пронеслось в голове, когда я оказалась к красивой уютной комнате.

– Раздевайся, жена! – сурово произнес молодой князь, как только резная дверь в княжескую опочивальню закрылась.

– Не-а! – помотала я головой, бряцая нитками жемчуга и украшениями.

Я стояла посреди палаты, в которой горели толстые свечи. Их огонь отражался в драгоценных камнях, которыми был расшит княжеский нарядный кафтан.

Тряхнув длинными светлыми волосами, князь сощурил глаза цвета меда, а потом горделиво откинул голову, глядя на меня.

– Милана, ты – жена моя! Ты обязана подчиняться мужу, – произнес князь с нажимом, скрипнув половицей. Его тяжелая поступь заставила меня сделать опасливый шаг назад. – Не ты ли сама хотела за меня замуж?

Ну, во-первых, жена я ему примерно несколько часов, но за эти несколько часов я натерпелась так, что ну его в баню! Кто мог подумать, что лужа на кафеле и скользкие китайские тапки вступят в преступный сговор, чтобы выдать меня замуж в другом мире?

– Я… я… – начала я, поднимая брови. – Я даже не Милана. Я вообще не знаю, как здесь очутилась. И замуж я точно не хотела!

– Не силой же тебя брать? – усмехнулся князь, пока я пыталась соблюдать дистанцию. – А ведь сама знаешь. Наследник нужен.

– Эм… – протянула я. – Поздравляю. Главное, что есть, что наследовать. Но можно как-то без меня…

Внезапно князь рассмеялся.

– Ну и скромная же ты, княгиня, – заметил он, подходя ближе. Его рука коснулась моих украшений, которые словно сережки спадали с головного убора на плечи. – Такую и хотел…

Голос его стал тише, а я сделала глубокий вдох.

– Чтобы никого кроме меня не видела, – улыбнулся князь, а я поняла, что меня раздевают. – Чтобы только моей была. – Ну что ты глаза прячешь?

Я попыталась отвести взгляд, лихорадочно соображая, куда бежать. Я, конечно, была бы не против пококетничать с таким красавцем.

От него исходила какая-то странная аура. Он словно давил ею. Золото немного растрепанных волос струилось на широкие плечи. Взгляд у него был тяжелый, но при этом наполненный умом и решительностью. О таких мужчинах мечтают женщины, таких могучих красавцев видят в битвах, испытывая при этом какой-то невнятный трепет и волнение. «Он сможет защитить!», – проносится в голове, когда взгляд скользит по его могучей фигуре. «Он знает, что он делает!», – снова проносится в голове, когда видишь его твердую походку. Черты лица у него были красивые, крупные, мужественные. Я бы даже сказала – волевые. Брови были не светлые, а темные. От каждого жеста веяло какой-то богатырской силой. Но нрав у него был явно крут, в чем я уже немного убедилась. Стучать кулаком по столу он умел. Особенно, если в кулаке сжат тот, кто посмел сказать слово поперек.

Такому я бы даже разрешила бы себя домой проводить! Может, хоть он знает, где мой дом?

Но резкий переход от «здрасте» к «раздевастея» я читала только в криминальной хронике. Некоторые маньяки пошли еще дальше и использовали удар тяжелым предметом по голове в качестве приветствия и комплиментов. Статистика показывала, что один удар по голове заменяет сразу три свидания, два букета цветов, поход в кино и поцелуи под подъездом.

– Не надо, – занервничала я в его объятиях. Меня упорно двигали в сторону кровати.

Рука провела по моим волосам, словно приглаживая их.

– Не бойся меня, – послышался обжигающе страстный шепот. – Наглядеться на тебя не могу…

– А можно меня не… – начала я, пытаясь вырваться. Я трепыхалась, как воробей, понимая, что сильные мужские руки становятся все настойчивей.

– Ну, не бойся, сердце мое, – прошептал князь, как вдруг… рухнул на пол.

Я отпрыгнула и оторопела.

Прошла пара секунд. Князь лежал на полу. Так меня еще никто не соблазнял. Это что? Новая тактика?

Я растерялась, боясь шелохнуться. Мне что? Надо как-то проявить себя? Или там пококетничать?