Эмилия смотрела на Марка, восхищаясь его непринужденностью в общении. Как ему удавалось разговорить самого тихого парня в школе? Еще недавно он смог уговорить на разговор маленькую девочку, которая не могла произнести и слова. Они бесконечно болтали, легко переходя с одной темы на другую, и каждый миг казался наполненным теплом и светом.

– Ого, у тебя гитара не из дешевых, – заметил Марк, с любопытством изучая Рэя. – Значит, твои родители, видимо, очень богатые.

Рэй замер на мгновение. Марк знал, что за этим вопросом скрывается больше, чем просто любопытство. Он хотел понять, что стоит за тихим образом Рэя. Но вместо ожидаемой реакции на лице Рэя возникла лишь улыбка, лишенная волнения.

– Нет, мне гитару бабушка подарила.

– Gibson SG Standard, Vintage Cherry, – продолжал Марк, с энтузиазмом подбирая слова. – Правильно?

– Да, 22 лада, дека и гриф из махагони, накладка палисандр, красный цвет.

– Красный, как твои волосы, – с улыбкой подметил он, сидя на диване.

– О, точно, – Рэй смущенно улыбнулся, в его голосе прозвучала нотка гордости за свою гитару.

– Рэй, через минут пятнадцать будет постирана твоя кофта, – объявила Эмилия, вновь погружаясь в повседневные заботы.

Рэй почувствовал облегчение, неожиданно для себя самого. Он не ожидал, что разговор с Марком и Эмилией сможет стать таким теплым. За пятнадцать минут они обсудили множество тем, и каждый миг наполнялся легкостью и добротой. Рэй впервые за долгое время почувствовал себя не таким одиноким. Его лицо осветилось улыбкой, и он заметил ее в отражении в зеркале. Это было новое чувство – больше не быть печальным и отстраненным, а просто радоваться моменту.

Так прошел почти весь день, наполненный беззаботным общением. Если бы он мог, он остался бы здесь навсегда. Но время неумолимо шло, и, понимая, что бабушка беспокоится о нем, он радостно попрощался с друзьями. Когда Эмилия закрыла дверь, она вновь ощутила холод одиночества. Комната, казавшаяся уютной и полной жизни с ними, вдруг погрузилась в мрак. Она смотрела на дверь, надеясь, что Марк вернется и скажет: «Я не уйду, я хочу остаться с тобой!» В ее голове возникали образы: они играют на гитаре, читают вместе книги, укрываются одеялом и засыпают в объятиях.

Эмилия выключила свет в доме и легла на кровать. Ее сердце сжималось от тоскливого осознания – у нее не было ни номера, ни электронной почты Марка. Печаль вновь окутала ее, как холодный ветер в зимнюю ночь.

Рэй же, шагая домой, не мог сдержать улыбку, хоть и смотрел в пол. Он собирался надеть наушники, когда его догнал Марк.

– А где ты живешь? – спросил он, искренне интересуясь.

– Неподалеку отсюда, – ответил Рэй, ощущая, как его замкнутость начинает трещать под натиском дружеского общения.

– Какая она, твоя бабушка? – продолжал Марк, будто играя в психолога.

Рэй взглянул на небо, уже погружавшееся во тьму, и, после короткой паузы, ответил:

– Она хорошая и добрая… без нее моя жизнь была бы… кошмаром.

Марка поразила глубина этих слов. Он задумался о родителях Рэя и о том, почему тот не испытывал грусти, когда упомянул их в гостиной Эмилии. Мысли о детстве Рэя не покидали его всю прогулку.

– Марк, ты слышал о новом законе президента школы? Каждый должен ходить на кружки по интересам. Какой ты выбрал, если не секрет? – осторожно спросил Рэй, надеясь, что разговор вернет его к более привычным темам.

– Я еще не выбирал, – ответил Марк, на мгновение задумавшись. – А ты?

Рэй не знал, куда пойти, но чувствовал, что ответ на этот вопрос как будто зависел от Марка.

– Я хотел бы пойти на тот, в который пойдешь ты или Эмилия, – произнес он, радостно и немного робко.

В глазах Рэя сверкнула искорка надежды. С ним будут те, с кем он может проводить время, с кем можно разделить свои увлечения.

– Слушай, а не хочешь пойти завтра с нами? – спросил Марк, его руки были глубоко в карманах кофты. Температура была немного низкой, и дыхание колебалось, словно он приглашал его не от дружбы, а из жалости.

Рэй почувствовал легкий трепет в груди. Несмотря на первоначальные мысли о жалости, он искренне ответил: «Да, с радостью!»

– Тогда завтра я, ты и Эмилия пойдем в среднюю школу, неподалеку от нашей. Там учится наша подруга, ее зовут Кейси, – говорил он, улыбаясь. У Рэя на лице отразилось удивление; он никогда не думал, что такие, как Марк и Эмилия, дружат с маленькими девочками. Но он не был против.

Когда они подошли к его дому, они попрощались и разошлись.

Марк, вернувшись домой, увидел своего брата Райана, который ждал его у двери. В его взгляде было что-то такое, что напоминало Марку о преданном питомце, дожидающемся хозяина.

– А ты где был? – спросил Райан, пытаясь скрыть фальшивую улыбку.

Снимая кофту, Марк с энтузиазмом ответил:

– У Эмилии. Завтра опять идем с ней гулять. С нами пойдет еще Рэй и Кейси, если хочешь, можешь к нам присоединиться.

– Гулять? С тобой и твоими друзьями? Такого еще не происходило…

Слова Райана звучали с легкой ноткой удивления, и Марк, улыбаясь, подумал, что, возможно, для них это станет началом чего-то удивительного.

Глава 20

«Боулинг»

Марк шел по коридору школы, где стены были выкрашены в серо-зеленый цвет, напоминающий старые военные бараки. Шум учеников, готовившихся покинуть здание, затихал вдалеке, как отголосок прошедшего дня. Все вокруг казалось обычным, но в воздухе висело напряжение – как будто время само затаилось, ожидая важного поворота.

Перед ним стояла цель – встреча с Элайджей Рэйвенкрофтом, человеком, чье влияние тянулось словно длинные тени через всю школу. В этой странной атмосфере Марк чувствовал себя как человек, приближающийся к старому другу, с которым давно не виделся. Их отношения были далеки от простых: соседство породило между ними нить взаимного непонимания и молчаливого соперничества. Но в тот момент Марк понимал, что перед ним стоит важная задача – заключить «мирный договор», без которого его дальнейшие планы могли рухнуть.

Вторая ступенька, ведущая к кабинету студенческого совета, скрипнула, когда Марк поставил на нее ногу. Он задержал дыхание, чувствуя, как каждая деталь вокруг него замирает. Эти секунды, когда он поднимался наверх, тянулись, как будто время стало густым. Он знал, что впереди его ждет не обычный разговор, а нечто более значимое – то, что сможет решить его дальнейшую подростковую судьбу.

Когда дверь кабинета открылась, Марка встретил запах старой бумаги и легкий привкус древесины – кабинет был уютен и строг одновременно. Элайджа, сидящий за своим столом, среди кип бумаг, выглядел усталым, но от его глаз веяло холодным расчетом. Он, казалось, ощущал каждое движение Марка, и та легкая усмешка, что мелькнула на его губах, была смесью любопытства и скрытого превосходства.

– Здравствуй, Эл, – Марк сел напротив, тщательно положив рюкзак под ноги. Он знал, что долгие вступления не имели смысла. – Я хотел бы обсудить одно дело.

Элайджа поднял глаза от своих бумаг, слегка нахмурив лоб. Он не спешил отвечать, его движения были размеренными, словно он управлял каждым своим жестом, чтобы создать правильное впечатление.

– И что же? – ответил он, убирая в сторону толстую стопку бумаг. Его голос звучал спокойно, но в нем было нечто скрытое, как в беседе с врагом, к которому питаешь странное уважение.

– Я не заинтересован участвовать во всех этих кружках и секциях, которые ты организовал.

Марк не мог не заметить, как на мгновение кабинет погрузился в тишину, будто воздух в комнате стал плотнее. Элайджа, не отрывая взгляда, медленно поднялся и подошел к шкафу, убирая свои бумаги. Его движения были плавными, но в них читалась сдержанная напряженность, как будто он пытался удержать под контролем внезапный внутренний порыв.

– Осталась неделя до окончания срока, у тебя еще есть время заинтересоваться, – сказал он, засовывая документы в манильский конверт.

– Нет, – отрезал Марк, и это твердое «нет» прозвучало как вызов. Его голос словно прорезал тихий шелест кабинета, вызывая легкую улыбку на лице Элайджи.