– Он уже приготовил место на конюшне. Один капитан, с которым мы ведем дела, привез льва из Африки, а я организовал доставку из Амстердама в Лондон.

Они шли между загонами для овец. Мать и дядя шагали впереди и беседовали, а Мария следовала за ними, пытаясь разобрать, что они обсуждают. Сама она говорила по-голландски вполне сносно, но не бегло, поскольку почти все детство провела в Англии. И все же звуки голландской речи были привычны ее уху, и девочка довольно-таки хорошо ее понимала. Но до нее долетали только обрывки разговора.

– Ты видел моего мужа? – поинтересовалась матушка.

– Позапрошлой ночью… – Что Хенрик сказал дальше, Мария не расслышала. Кажется, что-то про синий куст.

Госпожа Эббот издала резкий звук, напоминающий лай, – для нее это было равносильно смеху. Однако похоже, ей было совсем не весело. Дядя прибавил что-то еще, но понизил при этом голос.

Повозка сворачивала в узкий переулок, ведущий к конюшне господина Фэншоу, расположенной в дальней части сада. Левое колесо ее зацепилось за выступающий край большой прямоугольной каменной плиты на углу Слотер-стрит. Поверхность камня крест-накрест пересекали желоба. Дед рассказывал, что в стародавние времена на этом камне убивали зверей, а желоба нужны были для того, чтобы по ним стекала кровь. Потому улицу и назвали Слотер-стрит[2].

Кучер беспощадно хлестал ревущих волов, пока те мощным рывком не перетащили повозку через препятствие. Дернувшись, она с грохотом перевалила на другую сторону. Из ящика донесся утробный рев, и на секунду все резко притихли. Не удержавшись, Мария вскрикнула.

Дядя ван Рибик с улыбкой взглянул на племянницу:

– Наш лев разворчался не на шутку.

Двадцать первого февраля Кэт во второй раз получила послание от лорда Арлингтона: его светлость снова желал, чтобы она нанесла ему визит. В Горинг-хаус Кэтрин прибыла к назначенному времени, ровно в два пополудни, однако ей пришлось ждать в приемной. Милорд заставил госпожу Хэксби пробыть там почти час. Когда Эббот наконец провел Кэт в кабинет, Арлингтон стоял, низко склонившись над письменным столом. Он изучал новую пачку чертежей. При появлении посетительницы милорд даже не поднял головы.

Эббот так и оставил госпожу Хэксби посреди комнаты, а сам уселся за столик в дальнем углу от камина. Не дожидаясь приглашения, Кэт подошла к столу Арлингтона ближе. Она почти сразу же узнала чертежи, выполненные ее собственной рукой: над этими предварительными планами и рисунками фасадов для птичника Таты она работала почти два года назад. У Кэт упало сердце. Неужели в конструкции обнаружен изъян? Перед мысленным взором тут же предстала картина: за прошедшие несколько месяцев тяжелый снег на крыше создал чрезмерную нагрузку, на которую постройка не рассчитана, и в результате балки…

Арлингтон поднял взгляд:

– Добрый день, госпожа Хэксби. – Отвесив ей дежурный поклон, он широким жестом обвел бумаги. – Я снова изучал ваши чертежи.

– Что-то не так, ваша светлость?

– Вовсе нет, напротив. – Милорд потер черный пластырь на носу: эта привычка стала его второй натурой, и он перестал ее замечать. – Хочу, чтобы вы спроектировали для меня еще один птичник, только намного больше и с роскошным убранством.

– В Юстон-холле?

– Нет. – Арлингтон с улыбкой вскинул указательный палец: отчего-то он был явно доволен собой. – Я выбрал для него совсем другое место. И сам проект, и, может быть, даже возведенное по нему здание будут моим подарком, знаком высочайшего уважения и восхищения. – Его светлость выдержал паузу. Он перевел взгляд с Кэт на каминную доску, однако госпоже Хэксби показалось, что мыслями ее собеседник витает где-то далеко. – Может быть, нам следует сделать птичник двойным – и ради симметрии, и для того, чтобы разные виды птиц были отделены друг от друга. А между двумя корпусами будет арка, ведущая в просторный двор, где пернатые смогут гулять в полной безопасности. И как я уже сказал, весь комплекс должен быть надлежащим образом украшен.

Арлингтон умолк. Возведя взор к потолку, он улыбнулся, будто увидел там что-то приятное.

– Надлежащим образом для чего, сэр? – уточнила Кэт.

– Не для чего, госпожа Хэксби, а для кого. – Арлингтон снова посмотрел на нее. Он больше не улыбался. – Пусть птичник будет подарком, достойным принцессы крови.

Со дня нашей последней встречи с Эбботом прошло почти две недели. Я снова увидел его двадцать третьего февраля, в среду, около трех часов дня. Я возвращался из Скотленд-Ярда в свой дом в Савое. В тот день было сыро и туманно. Свежий снег превратился в слякоть. На улицах было многолюдно. Несмотря на пасмурное небо и грязь под ногами, в такую погоду добираться до места назначения пешком значительно быстрее, чем ехать в наемном экипаже, да и отыскать свободного извозчика та еще задача.

Я стоял на северной стороне Стрэнда, вместе с другими пешеходами дожидаясь возможности перейти улицу. Вдруг рядом со мной кто-то резко и шумно втянул в себя воздух. Я обернулся и увидел его.

Секунду Эббот смотрел на меня застывшим взглядом, как будто не узнавая. От переулка Блю-Буш нас отделяло ярдов двадцать, не больше, и я предположил, что мой бывший сослуживец как раз возвращается оттуда. Должно быть, Эббот увидел меня первым и хотел потихоньку улизнуть, прежде чем я его замечу.

Когда он сообразил, что отступать уже поздно, на смену неподвижной маске пришла сконфуженная улыбка. Схватив меня за руку, Эббот так горячо меня поприветствовал, будто мы с ним были лучшими друзьями. Стоило ему подойти ближе, и в нос мне ударил запах перегара.

Среди экипажей образовался просвет, и толпа прохожих хлынула на Стрэнд, неся нас по течению, будто два прутика в быстрой реке. Эббот споткнулся и врезался в меня. Не поддержи я его, он бы упал. Только тогда я понял, как сильно он пьян.

На другой стороне улицы Эббот, тяжело дыша, прислонился к стене. Он не выпускал мою руку.

– Хорошо поужинали, сэр? – осведомился я.

– Поужинал?.. Не помню. – Он говорил громче, чем обычно, и его речь звучала невнятно. – Однако вино точно было, Марвуд, уж поверьте мне на слово. Без выпивки не обошлось, Богом клянусь. – Слова слетали с его языка почти без пауз, отчего казалось, будто они сталкиваются друг с другом. – Ох и славно мы потрясли стакан с игральными костями! Сначала леди Фортуна мне благоволила, но, черт подери, разве от этой шлюхи дождешься постоянства?

Эббот издал невеселый смешок. Вдруг выражение его лица изменилось. Он отвернулся, и его обильно вырвало на стену, а после небольшой паузы – еще раз. Между рвотными потугами он бормотал ругательства.

Когда Эббота перестало выворачивать наизнанку, я спросил:

– Его светлости сегодня еще требуются ваши услуги?

Лорд Арлингтон строг с теми, кто ему служит. Его люди трудятся в поте лице. К тому же он много лет провел при испанском дворе и с тех пор высоко ценил чувство собственного достоинства, не дозволяя представать в постыдном виде ни себе, ни подчиненным, которых считал кем-то вроде своих представителей. В нынешнем, отнюдь не красящем его состоянии Эббот наверняка изрядно себе навредит, если сумеет доплестись до Горинг-хауса или кабинета Арлингтона в Уайтхолле.

Эббот вытер губы краем плаща.

– Пускай его светлость провалится ко всем чертям! И все остальные тоже! Особенно тот проходимец, с которым я играл. Кстати, может, пропустим вместе по бокальчику вина?

– Думаю, вам лучше пойти домой.

Эббот как будто не услышал меня. Он моргнул и вдруг расплылся в хитрой ухмылке:

– А за вином сыграем во что-нибудь. Как вы на это смотрите? Только не в кости – они меня сегодня не любят. Давайте в карты! Это совсем другое дело.

– На сегодня с вас игр довольно.

Эббот похлопал меня по плечу, и на секунду вновь дала себя знать его привычка разговаривать свысока.