Еще один интересный исторический штрих – 25 декабря Сталин подписывает постановление ГКО о восстановлении железнодорожного моста через Дон в районе Верхне-Чирской. Учитывая, как долго тянули с этим стратегическим решением, то очевидно, что до этого момента были серьезные сомнения в удержании плацдарма. Вернее даже не в удержании, а в самой возможности скорого расширения нашего плацдарма в большой излучине Дона. Таким образом 24—25 декабря – этот тот самый момент, когда товарищ Сталин выдохнул и переключил свое внимание на подготовку операции «Кольцо».

Возвращаясь к операции «Зимняя Гроза», нужно сказать, что Манштейн принял решение об остановке наступления на Сталинград еще вечером 22 декабря – как только стало понятно, что советские танковые корпуса Юго-Западного фронта подлетают к Тацинской и Морозовской. И уже 23 декабря 6-я танковая дивизия (главный ударный кулак немцев) поехала авансом «освобождать» еще незахваченные аэродромы.

На немецкой карте от 24 числа хорошо видно, как скукожился, отступив от Мышковы, LVII танковый корпус. 6-я танковая дивизия Рауса (Erhard Raus) вообще уже находится за Доном, спеша парировать удар «Малого Сатурна».

Немецкая карта 24 декабря 1942 года

Таким образом угроза Сталинграду с юга была блокирована. В LVII корпусе после ухода 6-й танковой дивизии осталось менее 30-и боеспособных танков. Как откровенно написал в своих мемуарах начштаба XXXXVIII танкового корпуса Фридрих Меллентин:

Но вот вопрос. Если с этой группировкой все было кончено, то почему тогда советские СМИ так «скромно» об этом сообщили?

А дело в том, что над Сталинградом нависал еще один немецкий плацдарм – так называемый «Тормосинский выступ». От него до позиций Паулюса было всего 50 километров. Группировка Холлидта к тому моменту ни о чем таком уже не думала, но именно ее немецкая разведка использовала в своей радиоигре, подкидывая нам версию, что основной удар будет именно с этого плацдарма – на Калач и Вертячий!

Радиограмма 6-й армии во все корпуса 8.00 12.12

На самом деле сил для рывка у группы армий Дон на этом направлении уже не было, но мы то про это достоверно не знали! Поэтому угроза деблокирования Паулюса с этого плацдарма воспринималась командованием Красной Армии, как вполне реальная до самого последнего момента – туман войны никто не отменял. Тем более, что мы эту ситуацию масштабировали под себя – если СССР в критической ситуации может бросить в прорыв целую армию, то почему Третий Рейх не может? Поэтому и не спешили трубить во все фанфары, оставляя себе место для маневра.

29 декабря 1942 года, под угрозой окружения, Тормосинская группировка немцев стала планово отходить на рубеж реки Северный Донец, где планировалась новая линия обороны, а 4-я танковая армия Гота оставила Котельниково. И хотя с Кавказа на помощь Готу приехала дивизия СС Викинг, армию Малиновского было уже не остановить.

30 декабря 1942 года стало окончательно ясно, что Паулюс обречен. Таким образом, только 1 января 1943 года в наших газетах наконец появляется полноценное сообщение о Сталинградском котле – с картой, с подробностями, на весь разворот – всё как положено.

Правда 1 января 1943 года. Первое изображение Сталинградского Котла

И у нас остается последний вопрос – а кто принимал решение об засекречивании факта окружения Паулюса, кто тянул аж до 1 января?

Самый очевидный ответ – это товарищ Сталин, но не всё так просто. Сталин не машина, чтобы делать сразу десять дел одновременно. Непосредственно цензурой и информационной политикой в СМИ занимался «специально обученный человек» – генерал-полковник Александр Сергеевич Щербаков. Вот кто действительно был многостаночником, одновременно занимая следующие должности:

1. Зам. наркома обороны СССР

2. Начальник Главного Политического Управления РККА

3. Руководитель Совинформбюро

4. секретарь ЦК ВКП (б) и кандидат в члены Политбюро

5. Первый секретарь Московского городского и областного комитетов партии

6. Заведующий Отделом международной информации ЦК ВКП (б)

Александр Щербаков

Именно Щербаков во время войны принимал решения, что печатать, а что не печатать, так как идеология и цензура была в рамках его ответственности. Именно его ведомство формировало информационную политику государства. За конкретные формулировки сводок Совинформбюро отвечал лично Щербаков. Сталин, как правило, не вмешивался в цензурные дела, полностью доверяя своему ставленнику.

Так что, чисто технически, первичное решение о запрете публикаций про Сталинградский котел принимал именно Щербаков. Сталин лишь постфактум поддержал эту инициативу.

Самое интересное, что расследование по делу самоубийства генерала Ларина курировал тоже Щербаков, так как все армейские политработники находились в его непосредственном подчинении. Ну то есть наш пострел везде поспел! По сути, Александр Сергеевич к концу войны уже претендовал на роль «Бормана в очках» – заместителя Сталина, однако внезапная смерть от инфаркта спутала все политические карты.

Когда Щербаков умер в мае 1945 года, то его гроб нес сам Иосиф Виссарионович. Сколько же тайн унес с собой в могилу Александр Сергеевич? Достаточно, чтобы заново переписать учебники истории.

О плане Уран написаны десятки книг, сотни научных статей и, казалось бы, о нем известно всё. Действительно, было бы странно, если бы ключевой документ Великой Отечественной Войны не разобрали по косточкам историки со всего мира. С другой стороны, за 80 лет вокруг этой темы накопилось столько мифов, что отделить правду от вымысла тяжело даже профессионалам. Так что Уран, как это ни странно, до сих пор остается главной загадкой Сталинградской Битвы и причин тому множество.

Во-первых, сам стратегический план, подписанный Сталиным 13 ноября 1942 года и на который ссылаются все, кому не лень, на самом деле является мифом. Оригинал или копию плана никто не видел и в руках не держал – формально этого документа просто не существует.

В серьезных исследованиях принято ставить ссылки на первоисточники – фонд, опись, дело, страница. Так вот, ни в одной монографии мира вы не найдете ссылку на «тот самый» стратегический план, а без этого документа вся привычная нам историография Сталинградской Битвы начинает сыпаться, как карточный домик.

Всё, что по факту у нас есть – это две копии плана Уран Юго-Западного Фронта от начала ноября. Причем копии с замененными страницами, неподписанные, без конкретной даты. Поэтому юридически это даже не документы, а скорее артефакты. Все известные нам документы, где есть термин «Уран», относятся только к ЮЗФ – без исключений. Поэтому, когда вам «из телевизора» рассказывают про стратегический план наступления трех фронтов, то просто-напросто выдают желаемое за действительное. Такого документа нет!