Так делали все. Все, кроме Василевского.

Александр Васильевич вел себя очень странно, описывая события так, как будто он был не начальником Генерального Штаба, а так, исполнителем на вторых ролях. Вся его речь, построение фраз, тональность говорили о том, что он пытается дистанцироваться от своей руководящей роли в Сталинградской Битве.

Он не приказывал, а «докладывал», не руководил, а «координировал». В конце концов договорился до того, что операция «Уран» – это заслуга Коммунистической Партии.

Конечно, можно сказать, что это лишь формальность, что в те времена было принято упоминать Партию, цитировать Ленина и быть в повестке. Однако дело в том, что ни одному генералу, который выступал до него, не пришло в голову связать «Уран» и ВКП (б)! Не было такого требования сверху!

На контрасте с тем же Жуковым, который эмоционально вещал, как он в одиночку всех победил, поведение Василевского выглядело очень бледно.

И ладно бы, кто-то оспаривал руководящую роль Василевского в Сталинградской Битве. Так нет! Все двадцать послевоенных лет в публичном пространстве Василевский неизменно обозначался, как один из организаторов обороны и контрнаступления. И сейчас, Жуков в очередной раз прямым текстом указал, что Василевский является соавтором плана УРАН.

Однако Василевский не спешит громко заявить о своем триумфе. Вместо этого он едет на поклон в Министерство Обороны, чтобы заранее утвердить сценарий своего интервью! Перестраховка на грани фобии, но почему?

Кого или чего испугался прославленный маршал?

Всё просто. Дело в том, что последний публичный разговор о его командовании под Сталинградом, закончился отставкой с поста замминистра обороны СССР и инсультом.

Случилось это осенью 1957 года на внеочередном пленуме ЦК КПСС. На том пленуме громили Жукова за бонапартизм, а Василевский попал под раздачу, как доверенное лицо министра обороны. К тому же была еще одна нетривиальная причина – Василевский слишком много знал.

Из речи Хрущева на Пленуме:

И это, поверьте, был не проходной эпизод – к нему возвращались раз за разом. Методично били и Жукова, и Василевского, как членов единой команды. Причем основная линия критики касалась именно Сталинградской Битвы – уж слишком серьезный конфликт интересов совпал в этой точке.

И каждый раз, вслед за Жуковым, прилетало и Василевскому. Причем, судя по тональности, у Хрущева был личный конфликт с Василевским, который в оценке Харьковской катастрофы явно был не на стороне Никиты Сергеевича.

Орден Суворова и звание маршала получены Василевским за Сталинград

Кроме того, по нашему герою прошелся и маршал Еременко, который в 1942 году командовал Сталинградским Фронтом. Скорее всего и здесь дело было в личной неприязни. Причем вероятная причина ссоры известна – именно с подачи Василевского и Жукова Сталин отстранил Еременко от командования завершающим этапом Сталинградской Битвы.

Вот, к примеру, выдержка из выступления Еременко:

Надо понимать, что во время этих обличительных речей, Василевский сидел в зале, так как он тоже был членом ЦК партии. Сложно сказать, что он пережил за эти часы, но после пленума его отправили в отставку «по болезни».

Однако на самом деле первый удар по Василевскому Хрущев нанес задолго до злополучного пленума ЦК КПСС. Еще в марте 1956 года Никита Сергеевич вынудил уйти Василевского с поста первого заместителя министра обороны СССР, поставив на его место своего человека – маршала Малиновского.

Василевский в своем интервью Константину Симонову вспоминает этот эпизод во всех деталях. Жуков, который был на тот момент министром обороны, по сути, поставил его перед свершившимся фактом.

Чтобы не раздувать скандал, Василевского назначили на должность заместителя министра по военной науке.

Однако даже на этой формальной должности Василевский мешал Хрущеву, так как был доверенным человеком Жукова. Кроме того, заместитель по военной науке курировал, что логично, вопросы военной истории, в том числе историю Сталинградской Битвы. Если бы тандем Жуков-Василевский продержался еще хотя бы пару лет, то вся историография Второй Мировой была бы совершенно другой.

Однако случилось, то, что случилось, хотя никто в стране, кроме высшего руководства, не знал, что Василевский находится в опале. Формально он оставался членом ЦК КПСС до 1961 года, но после злополучного пленума на заседания его уже не приглашали. Александра Васильевича даже хотели вывести из партийной организации министерства обороны, чтобы лишний раз не мозолил глаза «белым людям». И только прямое вмешательство Малиновского спасло Василевского от еще одной публичной экзекуции.

После излечения его взяли в группу Генеральных Инспекторов на условии «ты молчишь – мы тебя не трогаем». Жукова, как известно, даже в группу инспекторов не взяли и из партийной организации МО СССР вышибли, так как он молчать отказался.

Блокада Василевского была и на уровне публикаций. До 1965 года он нигде не печатался и публично не выступал. Упоминания о нем, как о начальнике Генерального Штаба, допускались, но с теми же ограничениями, что и по Жукову.

Зная вышеизложенные факты, легко объяснить – почему за все семь серий документального фильма о Сталинградской Битве всех великих полководцев так и не смогли собрать вместе? Они просто отказались сидеть за одним столом!

Маршалы ожидаемо разделились на несколько группировок. Рокоссовский, Малинин, Батов. Потом Жуков и Василевский. И, наконец, Еременко, Чуйков и Шумилов.

Жуков вообще согласился участвовать в этом фильме только при одном условии – он будет главным военным консультантом проекта. И только он будет решать, что правильно, а что вырезать. Шансов у авторов фильма договориться по-другому не было, поэтому Еременко и Чуйкова задвинули на второй план.

Если тот же Жуков, сжигая все мосты, до конца жизни оспаривал чужие заявления и публикации, то Василевский на такие конфликты не шел принципиально. Вот, к примеру письмо Жукова Хрущеву. Такое чувство, что у Георгия Константиновича есть несколько запасных жизней.