Обратно по трубе он двигался гораздо быстрее — с ним не было громоздкого и тяжелого чемодана. До выхода оставалось совсем немного — метров десять, когда вдруг он услышал голоса, доносившиеся из погреба сторожки. Там люди!..

В котельную он выскочил грязный, исцарапанный, тяжело дышащий. Лицо его было искажено. Глаза круглые, налитые кровью.

Он вырвал кляп изо рта Ефремова.

— Пропуск! Где твой пропуск!

— Слушай, Ефим Сидорович, — встревоженно спросил тот, — что там тикает в яме?

— Ничего, ничего… — пробормотал Захаров, лихорадочно роясь в карманах Ефремова.

Вот пропуск! Он выхватил коричневую книжечку с фотоснимком.

— Ефим Сидорович! — вдруг рванулся Ефремов. — А ты… а ты не бомбу заложил? А-а! — завопил он пронзительным звериным голосом.

— Что ты, что ты?! — Захаров с силой запихал тряпки в орущий рот. Ефремов, бешено вращая белками глаз, забился на каменном полу, тщетно пытаясь освободиться от уз.

Захаров осмотрелся — нужен острый предмет. Лопата!.. Положив на край печи левую руку, он полоснул по ней лопатой. Брызнула кровь… Теперь наверх!

Он взял в правую руку пропуск и побежал по ступенькам. Где охрана? Ага!

Он бросился к охраннику, размахивая на ходу пропуском.

— Ой, беда какая, ой, беда! — причитал Захаров. — Пропускай скорее, браток, не то кровью изойду! Надо же так себя хватить.

Расчет его оказался верным. Увидев обливающегося кровью человека, охранник не стал вглядываться в пропуск. Лишь когда Захаров уже скрылся во дворе комбината, охраннику стало не по себе. Откуда он взялся, этот человек? Из котельной? Но ведь там остался один только истопник. А его охранник знал в лицо.

Он позвонил в медпункт. Никто не ответил. Тогда он вызвал проходную комбината.

— Если подойдет к вам человек с порезанной рукой, проверьте у него пропуск как следует, ладно? И мне потом позвоните…

Но Захаров и не думал идти через проходную. Отбежав подальше от цеха "Д" и выбрав местечко потемнее, он перебрался через заводскую стену и пошел шагом, зажимая рукой все еще кровоточившую рану.

На соседней улице он остановился возле покосившегося забора. Оторвал лоскут от нижней рубахи и ловко перевязал себе руку. Вот и все! Даже раны не видно — он умышленно ударил лопатой возле локтя, чтобы место ранения было прикрыто рукавом.

Который теперь час?.. Он глянул на часы. Стоят, проклятые — повредил, видно, ударом. Стрелки показывают четверть третьего. Значит, сейчас примерно половина третьего. В его распоряжении еще полтора часа. Поезд уходит в четыре.

Но почему до сих пор еще нет взрыва? Ведь он поставил взрыватель на…

В этот момент небо озарилось ослепительной вспышкой и грянул громовой удар. За первой вспышкой последовала вторая, третья. Послышался протяжный свистящий звук, напоминающий шипение паровоза, только несравненно более громкий.

Захаров довольно усмехнулся и зашагал в сторону переезда.

— Боря! — позвала Надя.

Никто не отозвался.

— Борька!

Снова молчание… Неужели убежал во двор? Вот противный! Ведь предупреждала его — никуда не ходи! Еще опоздаешь из-за него на дежурство. И, как на зло, мама сегодня тоже дежурит в больнице…

Надя вышла во двор. От галдежа мальчишечьей братии воздух звенел, как от доброй сотни заводских гудков. Она поискала глазами брата. Не видно.

— Сережа! — окликнула Надя белобрысого мальчика с круглой, как шар, головой. — Ты Борьку не видел?

— Видел.

— Где же он?

— С ребятами в том дворе играет.

— Сережа, сбегай, позови его. Скажи, что он мне очень нужен.

Сережа, кивнув головой, бросился на соседний двор. Он, как и все мальчишки, очень любил выполнять поручения.

Минут через десять, когда Надя уже стала нервничать, появился Борька. Он предусмотрительно остановился на пороге квартиры.

— Ты меня звала? Что тебе?

— Ты же знаешь, что мне нужно на дежурство.

— А что, мне дома сидеть, да? — заныл Борька, тщетно пытаясь выдавить из глаз хоть слезинку. — Всегда так! Ребята на улице играют, а я дома сиди. Всегда так!

— Ничего не всегда, — сказала Надя, ловко совершив обходной маневр и насильно втаскивая его в комнату. — А если сегодня так получилось, то ты и сам понимать должен. Ведь тебе уже десять лет — совсем большой…

В половине восьмого можешь включить телевизор, если хочешь.

— А что будут показывать? — сразу оживился Борька.

— Кажется, "Чапаева".

Он захлопал в ладоши:

— Красота, красота!..

Воспользовавшись переменой в его настроении, Надя захлопнула дверь и дважды повернула ключ.

А теперь скорее на дежурство! Вон автобус подходит к остановке…

И все-таки она опоздала. Переезд был закрыт. Маневровый паровоз бестолково толкал туда и обратно несколько порожних вагонов. Автобус простоял здесь целых пятнадцать минут.

Когда Надя вошла в двери цеха "Д", уже было десять минут девятого. Старый дежурный, которого ей предстояло сменить, нетерпеливо расхаживал по коридору, заложив руки за спину.

— Наконец-то! — Он облегченно вздохнул. — Я уж думал, что-нибудь случилось. А у меня билеты на концерт. В девять начало.

— Простите, Валентин Львович, братишка задержал… Но вы еще успеете. Давайте скорее книгу дежурств.

— Я уже все записал и расписался даже.

— Сейф закрыт?

— Конечно. Только что проверял печать.

— Ну, бегите!

Валентин Львович пошел к лестнице.

— Да, Надя, — крикнул он из коридора. — Если увидите, что батареи теплые, не пугайтесь. Сегодня здесь проверяют отопительную систему… Еще не закончили.

— Не испугаюсь!

Надя прошла по комнатам, проверила печати на дверях лабораторий и снова вернулась в дежурку, небольшую комнату, где находился вход в святая святых цеха "Д" — сейф с чертежами. Массивная стальная дверь сейфа была опечатана.

Надя села на кушетку, стоявшую в дежурке. Чем заняться? У нее была с собой книга, но читать не хотелось. Успеется еще — впереди целая ночь.

Зазвонил телефон. Это был Колдобин, интересовался, все ли в порядке. Последние дни он мрачный, сердится, нервничает… С чего бы это? Ведь все идет успешно. Еще несколько дней — и будет пущена первая автоматическая линия станков. Станки, работающие на солнечной энергии! А потом и целые заводы. Вместо паровозов пойдут солнцевозы, вместо самолетов — солнцелеты. И автомобили тоже будут питаться от солнца — ведь новые полупроводниковые термоэлементы очень компактны. Освещение, отопление — все-все на солнечной энергии! И не надо никакого сырья, никакого топлива. Солнца хватит для всего и для всех. Непрерывный поток энергии, мощностью в восемьдесят тысяч миллиардов киловатт!..

Вот пустят станки — и тогда можно будет хоть немного отдохнуть. А то уже который день все они спят урывками, дома бывают, как в гостях. Конечно, работа очень увлекает — это ведь так интересно! — но и усталость дает себя знать. С тех пор как она приехала из Москвы, у нее не было еще ни одного свободного вечера. Раз собралась с Алексеем в кино — и то срочно вызвали…

Нехорошо все-таки получилось. Ведь она с тех пор так и не позвонила Алексею. Нет, завтра после дежурства обязательно надо будет позвонить. Ничего особенного — просто извиниться и все.

Было уже темно. Надя распахнула оба окна. Как хорошо на улице! Вечерняя прохлада… Но почему так душно в комнате? Ах да, проверка отопительной системы.

Неужели они будут топить всю ночь — этого только не доставало.

Она подошла к батарее и пощупала ее рукой. Горячая!

Надя уселась у окна и принялась за чтение. Она читала долго, часа два, наверное. Потом отложила книгу и снова пощупала батарею — ей показалось, что в комнате стало еще жарче.

Но нет, батарея не такая уж горячая, даже, пожалуй, остыла немного. Вероятно, истопники уже кончили топку. Заботливые они… Вон у Нади в доме котлы центрального отопления начинают проверять чуть ли не перед самой зимой. А потом, в морозы, вдруг прекращают топить: то тут требуется ремонт, то там… А здесь зимой наверняка будет тепло.