Тацумаки под управлением Кинга попыталась раздавить хоть одного из новых врагов психическими силами, но тщетно. Щупальца с блеснувшими синим шипами-лезвиями высвободились от оков, а зелёноволосую едва удалось увести от гигантского плевка паутиной.

— Блин, должен же быть какой-то выход, — глаза Кинга сузились. Он наблюдал за обстановкой через визоры Геноса, которые наиболее подходили для разведки.

Ведь должны быть какие-то слабые места у этого тумана и монстров, им порождённых?

Взрыв…

Генос испепелил одного из монстров ручной пушкой, но туман просто заново сформировал эту химеру.

Атомный Самурай разрезал сразу нескольких врагов на мелкие кубики. Но эти кубики распадались чёрным дымом и снова восстанавливались, словно бессмертные демоны.

— Да вы, блять, издеваетесь? — негодовал Кинг, едва не сломав джойстик. — Какого хера у меня создаётся впечатление, будто против меня играют с читами?

Массовка из роботов тем временем не справлялась с возложенными задачами. Их уничтожали одного за другим: сдерживали и замедляли сетями паутины, затем на концах щупалец формировались…

— Шаровые молнии? — просипел Кинг. — И… даже файерболы?

Масса энергетических шаров и сфер пламени устремилась в цветные меха. Кого-то удалось вывести с линии огня, но большая часть отправилась на металлолом, а потом и вовсе была пожрана вирусом, отнимая силы Кинга.

И, словно вишенка на торте, из тумана сформировались мощные торнадо, которые стали разрушать окружающие здания, неотвратимо двигаясь в сторону пентхауса Кинга. Их было около сотни, и Кинг не знал, как подобное остановить.

Он нервно сглотнул и дрожащими пальцами направил Кибер-Демона в самую гущу монстров и бурлящего тумана. Киборг маневрировал, уклоняясь от встречных атак при помощи скоростных репульсоров, его блондинистые волосы развевались от потоков ветра.

Нужно нанести как можно больший урон, это уже не шутки. Тут надо выкладываться на полную.

Энергия «фантазии» утекала, заставляя Кинга чувствовать нарастающую пустоту в груди.

Эта атака должна быть сродни применению тактической ядерной боеголовки, даже мощнее. По словам Геноса, оружие последнего шанса может испепелить всё в радиусе пяти или семи километров, то есть снесёт добрую треть города, который является его духовным миром.

Последствия такого поступка для его домена души крайне тяжело предсказать.

Сцепив зубы, Кинг прохрипел:

— Детонация.

Супер-навык был активирован. Ядро в груди Геноса изменило цвет с голубого на золотой, а затем на красный. Он как раз успешно залетел в толпу монстров. Щупальца уже успели его оплести с ног до головы, а туман лизнул кибернетическую броню…

Кинг не стал наблюдать за последствиями взрыва, он пожелал оказаться в бронированном бункере под пентхаусом. Вместе с мониторами, консолью и приставкой с джойстиками.

Ну, что сказать? Бахнуло знатно. Хотя на мониторах была лишь вспышка ярчайшего белого света, который слепил даже через экраны, но от всепоглощающего грохота и толчка, подкинувшего Кинга на пару метров в воздух, сердце забилось в предвкушении, а на губы выползла довольная ухмылка.

Упав наземь, Кинг тотчас вскочил и с ожиданием уставился в монитор.

— Ну же… если и это не помогло, то я не знаю, что вообще способно одолеть эту хрень…

Было плевать на истраченный резерв и уничтоженные персонажи-марионетки, которых он пытался отвести в сторону, но не успел. Было плевать на разрывающую нутро боль, словно ему вырвали кусок чего-то важного. Если он смог одолеть вирус этой безумной выходкой, то оно того стоило. Он выживет, и плюс ко всему ещё и получит десять лямов экспы и усиле…

— К-как? — Кинг потерял дар речи. По лбу заструился холодный пот, а зубы вновь стали отбивать чечётку.

Взрыв и вправду получился что надо, и он уничтожил всё, что находилось в той области. Все небоскрёбы, различные заведения, дороги, мостовые, парки… всё это оказалось аннигилировано, оставив пыльный гриб. Однако внешний барьер теперь потрескался в десятке мест, а через пару вздохов оказался окончательно прорван, впуская густые потоки тумана, заполонившего целый мир.

На этот раз давление на душу стало невыносимым настолько, что Кинг схватился за грудь и упал на колени. Из глаз хлынули горячие потоки слёз. Он плакал от душевной боли, будто потерял часть себя, и ничего не мог с собой поделать.

Сражаться, сопротивляться, выстраивать новую защиту, делая вид, что он играет в видеоигру… всё это теперь казалось таким бессмысленным. Словно вся его прошедшая жизнь — лишь тлен и не имеет более никакого смысла.

Из Кинга будто вытащили стержень. И, словно почувствовав его настроение и то, что он полностью сдался, вирус рванул в последней могучей атаке, сметающей всё пространство домена.

Кинг сидел подавленный, невидящим взором наблюдая, как его бункер с мониторами разрывает на части торнадо из чернильно-чёрного ветра. Сам он пребывал в оке бури: маленький и временный островок спокойствия внутри урагана, разорвавшего его внутренний мир. На щеках от частых вспышек молний светились дорожки слёз.

Торнадо сжималось, грозя похоронить остатки личности Кинга под своим бушующим напором.

«Кажется, я умираю», — мелькнула на периферии сознания мысль, но от неё в душе ничего не всколыхнулось. Стало всё равно. Кинг просто принял её, как данность. Смерть одарит игрока прощальным поцелуем перед тем, как унесёт в спасительное небытие.

Он не герой, не могучий волшебник, он лишь самозванец, занявший чужое тело. Его воспоминания были всё ещё при нём, но с каждым мгновением они выцветали и меркли.

Кинг прикрыл глаза, расслабленно раскинув руки в стороны. Впервые в жизни он не боялся. Он принимал поражение. Лишь об одном он сожалел: что не смог в прошлом мире попрощаться со своим единственным другом…

Потоки ветра уже готовы были прорваться сквозь последний заслон, чтобы растерзать его тело, чтобы окончательно одержать верх в этом изначально неравном противостоянии…

«Что? — во тьме он ощутил лучик света. Далёкий, но теплый, так приятно ласкающий кожу. Но ведь ему здесь неоткуда взяться. — Я умер и попал в рай? Или это предсмертное видение?»

Затем лучик разросся и уплотнился, обволакивая душу Кинга, словно исцеляющий прожектор.

Он раскрыл глаза, но увидел лишь серебристый барьер, который не подпускал к нему чёрный туман. Кроме того, он видел, как туман отступает, а существа в нем кричат от бешенства и агонии. Боль же Кинга угасала, как и нестерпимое давление на душу. Воспоминания снова обретали краски, жизнь вновь обрела вкус, а пораженческие мысли и апатия испарялись, как роса на утреннем солнце.