– Тебе понравился спектакль? – Инна заморгала карими глазами, выуживая из парня комплименты.
– Ты очень хороша, но роль старухи не для тебя, – резюмировал Никита, отвечая на ее поцелуи объятиями. Нежная кожа девушки нравилась ему в ней больше всего остального.
– Раневской не больше пятидесяти, – хихикнула Инна, но, судя по задорному румянцу на щеках, слова ей льстили, и она теснее прижалась к любимому.
– Ты была великолепна! – восхищенно пролепетал Петя. Под хмурым взглядом Никиты его энтузиазм несколько спал, но не до такой степени, чтобы забыть настоящую цель визита и букет.
– Какая красота! – всплеснула руками Кристина, когда Петя вручил Инне цветы. – Никит, как думаешь, мне стоит посадить розы?
Одариваемая же и бровью не повела, лишь сдержанно поблагодарила и тут же передарила цветы восторженной Кристине. Та, конечно же, приняла их: ей сложно было отказаться от цветов, от кого бы они ни были. Она зарылась в них носом, вдыхая исходящий от алых бутонов аромат.
– Давай быстрее, автобус скоро отходит! – Никита взглянул на часы: стрелки неумолимо приближались к восьми.
Галина Ивановна, домработница, ставшая за двенадцать лет работы в доме Ховричевых почти членом семьи, точно будет волноваться, если они не явятся к ужину или, что еще хуже, придут позже Валентина Никандровича. Расстраивать ее не хотелось.
– Ну, не уходите, – надула губы Инна, повисшая у Никиты на предплечье. – Мы и так с тобой почти не гуляем. Может, в кафе зайдем? Надо отметить последнюю в году постановку.
– Не думаю, – возразила Кристина. – Прости, пожалуйста, но Галина Ивановна будет ругаться, если мы задержимся. Последний автобус ведь скоро отходит, да?
Никита кивнул на ее слова. Желая ободрить погрустневшую Инну, он сильнее приобнял ее за плечи.
– Мы можем прогуляться завтра, – предложил компромисс Никита.
– У вас все время тренировки, – буркнула Инна, через плечо Никиты посмотрев на Петю. Тот развел руками: мол, ничего не могу исправить.
– После тренировки. – Он выпустил ее из объятий и заглянул в глаза, тем самым давая молчаливое обещание сдержать слово.
Инна кивнула и улыбнулась. Поцеловав Никиту в щеку и попрощавшись с Кристиной, она пошла к другому выходу из зала. Петя поплелся за ней, собираясь проводить до дома: они были соседями. Никиту это не устраивало, но сделать он ничего не мог, разве что воспользоваться дядиными деньгами и выселить всю Петину семью из дома. Это было бы слишком жестоко и, что юлить, глупо и неисполнимо. Никита не считал себя ни жестоким, ни глупым. Он забрал у сестры оба букета, давая возможность спокойно одеться.
У Ховричева Валентина Никандровича были собственная маленькая торговая компания и неплохой доход вкупе с бесконечной занятостью. Несмотря на то что у семьи водились деньги, глава семейства детей не баловал. Он был уверен: раз сам достиг всего с низов, то и они должны поступать так же. Именно поэтому Никита с Кристиной добирались до дома на автобусе, а не с личным водителем.
Из школы они вышли в молчании. Кристина, как и обычно, мысленно повторяла в голове прошедший спектакль, выявляя удачные моменты и ошибки. Никита знал об этом ее ритуале и не мешал. Ему и самому нужно было подумать. Слова Пети глубоко задели его, хотя он и не показывал этого. Вдруг вся его команда состоит из таких неблагодарных лентяев? Одну паршивую овцу в стаде вытерпеть еще можно было, но что, если Петя прав и он только зря тратит силы, чтобы команда прошла отбор? Может, он один решил стать известным на всю страну футболистом, а для остальных футбол всего лишь хобби, как театр для Инны? Кристина дернула его за руку, выводя из размышлений:
– Давай срежем через сквер?
Никита пожал плечами. Сквер появился недавно. До его открытия, чтобы выйти из школы к нужной остановке, приходилось делать большой круг. Никита по привычке пошел именно этим путем. Идея срезать казалась заманчивой, особенно с учетом того, что до последнего автобуса оставалось не так много времени.
– Там и яблони растут, – привела еще один аргумент Кристина, – а ты хотел приготовить шарлотку.
– Думаешь, запах яблок меня вдохновит, – усмехнулся Никита.
– Конечно, – уверенно кивнула Кристина. – Ты знаешь, как Света любит твою шарлотку.
– И ты? – Он прищурился, выуживая из сестры признание.
– И я, – скромно улыбнулась Кристина. Скрывать такую мелочь от брата она не видела причины. Он и сам знал о ее любви к его выпечке.
В семействе Ховричевых существовала традиция: каждый месяц Никита готовил сестрам какой-нибудь десерт. Это началось два года назад, когда он решил, что после школы, до конца которой оставалось всего ничего, начнет самостоятельную жизнь. Для этого следовало научиться готовить хотя бы простейшие блюда. К сожалению, с нормальной едой у Никиты не задалось, зато пирог, который он испек на спор с Галиной Ивановной, получился очень вкусным. Сестры готовку брата оценили и теперь каждый месяц требовали от него новых вкусностей.
Они вошли в сквер. Там было очень много цветов. Никита готов был спорить на что угодно: если бы не спешили на автобус, Кристина провела бы у каждой клумбы кучу времени. Сестра слишком любила цветы. Наверное, из-за этого Никита и предпочел встречаться с Инной, которая совершенно не переносила букеты: хоть какая-то передышка в цветочном царстве, которое Кристина развела дома. Теперь там появятся еще и тюльпаны с розами, и хорошо, что на время.
Начало темнеть, и вдоль дорожек стали зажигаться фонари. Сквозь весь сквер тянулись яблони сорта Мальт Багаевский. Они были специально завезены для сквера из Саратовской области. Уже в начале мая на них распускались почки. Белые цветы долго создавали волшебное зрелище на фоне зеленых листьев, в июле сменяясь кисло-сладкими яблоками. Цветущие деревья расположились с двух сторон от тропинки, по которой Никита с Кристиной и шли. По идее, в воздухе должен был стоять яблочный аромат свежести и приближающегося лета, но легкий майский ветерок сдувал его, оставляя только едва ощутимый намек на запах. Никита шел быстрее Кристины, и это вынуждало ее ускорить шаг, чтобы не потерять брата из виду.
– Никит, прости, я подслушала ваш с Петей разговор, – догнав его, Кристина неожиданно заговорила. Тема тоже была для нее нетипичной: Кристина обычно старалась не лезть в личные дела членов семьи. Никита даже сбавил шаг. – Мне кажется, он, может быть, в чем-то прав. Ты не думал, что хотя бы по воскресеньям тренировки можно не проводить?
– Тебя это не касается, – резко бросил Никита.
– Я переживаю за тебя, – оправдываясь пролепетала Кристина. Она смотрела прямо в черные глаза брата. – Не хочу, чтобы ты перенапрягся и…
– Давай закроем тему.
Ему не хотелось обсуждать свои дела с сестрой. По справедливости, вообще не хотелось ни с кем обсуждать. Тренер не запрещал проводить усиленные тренировки, а чье-либо еще мнение не сильно волновало. Если Петя прав, то не прав Никита. Такого по определению быть не могло, во всяком случае в его картине мира.
– Прости, – Кристина опустила голову и притихла. Молчание ее длилось недолго: стоило показаться очередной клумбе, как сестра восторженно воскликнула: – Смотри, ирисы! Какие хорошенькие!
Она опустилась перед цветами на колени и коснулась лепестков осторожно и аккуратно, чтобы ненароком не повредить. Синие ирисы казались невесомыми и создавали ощущение, что это не клумба, а облако. Оно приземлилось отдохнуть и вот-вот воспарит в небо.
– Жаль, что дома я их посадить не смогу, – с легкой печалью в голосе вздохнула Кристина.
– Поторопимся, – велел ей Никита и, не дожидаясь, пока сестра налюбуется, пошел к выходу из сквера. Он знал, что она последует за ним.
Кристина в последний раз взглянула на цветы и побежала догонять брата.
– У тебя шнурок, – предупредила она, поравнявшись с ним.
Никита посмотрел под ноги: узел на левом ботинке развязался. Неопрятный вид следовало скорее исправить. Велев Кристине идти к остановке, до которой оставалось не больше нескольких метров, Никита присел на корточки у одной из яблонь. В слабом свете фонаря расправа со шнурками заняла больше времени, чем если бы это было при свете дня. Совсем скоро Никита справился. Не успел он выпрямиться и двинутся за сестрой, как услышал крик.