Июль 2018 г.

Солнце светило в распахнутое настежь окно. Июль в Самаре выдался замечательный: не было холодных порывов ветра, которые развевали бы волосы и портили прическу, но и умирать от духоты в собственном доме не приходилось. Самое то для прогулки в парке или у Арены в поисках иностранцев. Яркий день 15 июля 2018 года запомнился людям надолго. Почти отгремел чемпионат по футболу – главное спортивное событие года, знаменательная дата для каждого россиянина, как бы он ни относился к спорту. Сегодня был финал, и самарцы стремились отжечь на последнем дне мундиаля по максимуму.

Однако Таня никуда не собиралась. Хотя порой ее посещала заманчивая мысль укатить на любимом велосипеде по набережной вдоль Волги и отдаться всеобщему ликованию, сейчас было дело важнее, а именно, разговор с мамой, позвонившей с утра пораньше.

– Мам, у меня правда все хорошо. – Плечом Таня придерживала трубку у уха, а другой листала свежий выпуск газеты. – Потому что никто не выплачивает стипендию летом. В прошлом году тоже не выплачивали, тебе приснилось, – фыркнула в трубку и прикусила губу. – Я уже двадцать лет Таня! – возмутилась она, но тут же стала спокойнее. – Мам, не волнуйся, у меня все отлично с учебой, – она затараторила, будто опаздывала на важную встречу. – Нет, я не… Мама! – Таня раздраженно пнула попавшуюся на пути подушку. Та слегка подпрыгнула в воздухе и упала обратно на ковер буквально в паре сантиметров от прежнего места. ‒ Ладно, о’кей, я перезвоню тебе. ‒ Не дождавшись ответа, Таня бросила трубку.

«Из рук в руки» отлетела на диван. Таня, не нашедшая того, что искала, плюхнулась следом, скрестив ноги. Зарылась руками в растрепанные, будто только после пробуждения, волосы и взвыла коротко, но громко: можно позволить себе пошуметь, пока в квартире никого. Она опять не нашла в себе силы сказать правду. Нет, Таня не врала всем подряд ради собственной выгоды, просто уже месяца три как редкие примеси правды в ее словах не превышали нескольких процентов. Врать маме не хотелось, но еще меньше хотелось, чтобы она узнала о причинах лжи. Стоило только представить, какой скандал она устроит, если узнает об исключении из университета, как тут же ноги сводило судорогой, а язык становился бесформенно-неповоротливым желе. Таня догадывалась, что маме станет плохо, а потом, когда она примет корвалол, незадачливую дочь начнут обвинять во всех грехах, начиная от лени и эгоизма и заканчивая намерением разрушить династию врачей.

О, династия! Таня слышала о подвигах женщин семьи в медицине еще до того, как сама внятно научилась говорить. И мама, и бабушка, и тетя были врачами. И они делали все, чтобы Таня захотела посвятить себя столь важной и нужной профессии. Однако она не чувствовала, что ее душа лежит к медицине, и, если бы не болезнь отца и полное незнание, кем быть в жизни, не пошла бы в СамГМУ. С каждым годом учеба была все невыносимее, и в итоге Таня завалилась на экзамене после второго курса. Она бы обрадовалась исключению, если бы не необходимость по этому поводу объясняться с мамой. Разговора она всеми силами старалась избежать – это порождало ложь, которая снежным комом катилась на Таню, грозя погрести девушку под собой.

Таня шлепнула себя ладонями по щекам, чтобы взбодриться, и взяла телефон. Соседский щенок на заставке – фото Таня сделала сама – заставил улыбнуться. Сообщение о просрочке платежа по кредиту она проигнорировала. О задолженности Таня знала, но что делать, если сейчас у нее не было денег ни чтобы отдавать кредит, ни даже на коммунальные услуги? Таня залезла в интернет. Настроение упало окончательно, когда в ленте ВКонтакте мелькнуло фото профессора фармакологии. Старичок весело улыбался, сжимая в руке очередной грант, и совершенно не мучился совестью за то, что не дал неперспективной студентке отработать пропуски, чем испортил ей жизнь.

В замке провернулся ключ.

‒ ЖЭК требует дань, ‒ раздалось из коридора, и следом за голосом зашла Инна, высокая шатенка с глазами цвета корицы. ‒ Я тебе еще принесла. ‒ Она кинула Тане газету, которую та ловко поймала.

‒ Как мило, ‒ в голосе Тани не было признательности – скорее, ирония. ‒ Как прошло?

‒ Петя сделал мне предложение. ‒ Инна засияла и выставила вперед руку, демонстрируя безымянный палец с аккуратным золотым колечком на нем. ‒ Мы планировали съехаться на неделе, поэтому искать тебе придется еще и жилье.

Таня пожала плечами. С Инной они не были подругами: просто две девушки, снявшие квартиру на двоих, чтобы меньше платить. Во всяком случае, так было несколько месяцев назад, пока Таню еще не исключили из университета. Инна оказалась благородной и не выгнала соседку сразу же, даже продолжала оплачивать квартиру в одиночку. Таня в свою очередь обещала вернуть долг, как только представится возможность, и искала работу, параллельно не забывая зубрить материал для восстановления в вузе.

Инна была стройная и грациозная, как лань. И глаза у нее были как у лани, – раскосые и большие. Все парни ее кафедры валились ей в ноги, но она хранила верность Пете, которого знала с самого детства. Не то что Таня, у которой не было ни ног от ушей, ни пышного бюста. Ни толстая, ни тощая, ни дылда, ни лилипут – она не была королевой красоты, но и дурнушкой назвать язык не поворачивался.

‒ Поздравляю, ‒ Таня кисло улыбнулась. ‒ Мне сделать вам семейное фото? ‒ шутка сопровождалась изогнутой бровью.

Она взяла принесенную газету, хотя точно такой же выпуск просмотрела только что. Но оставался шанс, что в пылу разговора с мамой она могла упустить интересную вакансию. Внимание привлекло объявление о поиске сиделки. Работа предлагалась несложная, а платили за нее вполне достойно.

‒ Требуется уход за инвалидом и живое общение. Контракт на шесть месяцев. О, хорошо платят! Даже очень хорошо! И с проживанием за счет работодателя. ‒ Инна заглянула через плечо Тани и посчитала, что без ее комментария не обойтись. ‒ Это то, что тебе нужно.

– Не знаю, – Таня нерешительно обкусывала губу: всегда так делала в минуты сомнений. – У меня же неоконченное, да и вряд ли им нужна неопытная.

– Брось. Ты молодая и красивая, и тебя примут, – Инна уверенно приобняла ее за плечи. – У тебя такие мягкие медно-коричневые волосы. – Она провела пальцами по Танину пряди. – Такая модная прическа и красивые глаза.

– Ага, красивые, – самокритично скривила губы Таня, – как у коровы.

Ей никогда не нравились ее глаза, хотя многие говорили, что они самое привлекательное в ней. Тане же казалось, что они занимают пол-лица, а цвет – коричневый – навевал не самые приятные ассоциации. Сама она считала главными своими достоинствами аккуратные уши и гибкую мимику.

– Да ну тебя, дуреха, – Инна пихнула Таню в бок локтем.

– Ну, не всем же быть, как ты, грациозной ланью.

– Зато у тебя зубы ровные, – нашлась соседка. Ее собственный неправильный прикус был основным недостатком Инны, по ее же мнению. – Брось. Посидишь полгодика с чьим-то дедулей, а пока восстановишься.

– Попытка не пытка, – согласно кивнула Таня.

Стоило попробовать: у Тани было не так много вариантов, чтобы разбрасываться приемлемыми предложениями. Таня отодвинула от любопытной соседки газету и набрала номер, указанный в объявлении. Гудки били по ушам, и чем дольше это продолжалось, тем сильнее потели у Тани ладони. И вот, когда она уже собиралась бросить трубку, допустив, что на такое предложение и без нее откликнулось достаточно желающих, гудки сменились приятным мужским баритоном:

‒ Слушаю.

‒ Добрый день, вакансия сиделки еще свободна? ‒ спросила Таня.

На следующий день она сидела в пекарне недалеко от дома и ожидала, когда придет вероятный работодатель. Она не была уверена в том, что стоило откликаться на объявление, как и в том, что достойно пройдет собеседование. Единственное, в чем Таня была уверена: выглядит она презентабельно. Во всяком случае, так сказала ей Инна, в чьем безупречном вкусе ни разу не приходилось сомневаться. Купленная пару месяцев назад блузка смотрелась почти новой, а юбка – редкий гость в Танином гардеробе – сидела идеально. Таня последовала не всем советам модной соседки, оставив каштановые пряди в привычном виде. По ее мнению, так ей шло больше, чем предложенный Инной строгий пучок.