– Господи, какая же ты дура, – устало выдохнула она. – Норберт обожал тебя! Хотел быть с тобой!

– Он лгал о том, что мы истинная пара, – напомнила я. – Зачем бы ему лгать, а?

Мать выразительно завела глаза к небу.

– Говорю же, дура! Он влюбился в тебя. А когда мужчина влюблен, он творит глупости, разум его покидает, и все занимают искренние чувства! Норберт хотел поговорить с тобой еще раз, переубедить, и вот каким горем все кончилось!

Полицейские во главе с Малькольмом извлекли Норберта из-под кустов, уложили на траву и принялись опутывать укрепляющими чарами. Контролировал их невысокий молодой человек очень блеклого, незапоминающегося вида. Посмотришь на него и через мгновение забудешь о том, что видел.

“Служба королевской безопасности”, – подумала я. Такой же блеклый незнакомец сейчас стоял чуть поодаль и о чем-то расспрашивал Мартина: тот косился в мою сторону и я чувствовала его готовность прийти на помощь в любую минуту.

Но помощь не требовалась. Хотят мои родители устроить мне очередную сцену – пускай. Они уедут, и мы еще долго не увидимся.

– Кстати, об искренних чувствах, – сказала я. – Мартин вчера вызвал регистратора из Ротбурга. Мы поженились вечером.

Мать застыла с приоткрытым ртом. Отец, который с нескрываемым сожалением следил за тем, как упаковывают Норберта, перевел на меня изумленный взгляд. Некоторое время они молчали, глядя то на меня, то на Мартина, а потом мать уточнила:

– Ты вышла замуж за него? За ректора?

– Да, – кивнула я. – За Мартина Грюнвальда. Я его истинная и чувствую это.

– Ну… он дракон, – произнес отец. – С деньгами, с положением в обществе… конечно, не с таким, как несчастный Норберт, но… Это все равно скандал на все королевство, Эмма. Я надеялся, что ты более благоразумна.

Мать толкнула его локтем в бок.

– Я тоже надеялась, – процедила она. – Но раз уж ты замужем, и твой муж дракон, и как я вижу, вполне состоятелен… скажи ему, что твои родители не должны терпеть нужду! Норберт обещал нам новый дом на Малой Парковой!

Я едва не рассмеялась. Конечно, он обещал. Норберт никогда не скупился на обещания, вот только не спешил их выполнять.

Впрочем, в отмененном прошлом он действительно купил новоиспеченным тестю и теще дом на Малой Парковой, одной из самых престижных столичных улиц. Потом от него остались одни развалины.

– Мама, ты можешь думать о чем-то, кроме денег? – поинтересовалась я.

Мать изумленно вскинула брови. “Не может”, – ответила я за нее.

– Ты смеешь обвинять своих родителей в корысти, негодная девчонка? – осведомилась она. Я усмехнулась.

– А что это, если не корысть? Ты думаешь только о деньгах и выгодах. Норберт это, Норберт то, он вам ближе родного сына, потому что пообещал дом? А если бы двугорбый бес посулил вам королевский дворец, вы бы меня ему продали?

Родители уставились на меня, не в силах опомниться от возмущения. Я никогда не разговаривала с ними в подобном тоне, потому что была обычной барышней из приличной семьи. Нам положено послушно кивать, смиренно принимать родительскую волю и не сопротивляться.

А теперь они не могут опомниться, потому что я взбунтовалась.

– Я кое-что знаю о Норберте, – продолжала я свистящим яростным шепотом. – Там служба королевской безопасности, потому что он негодяй и мерзавец. Он лгал, объявляя меня своей истинной, потому что я нужна ему для ужасных дел. Мой талант…

Отец рассмеялся, махнул рукой.

– Да какой там у тебя талант! – воскликнул он. – Готовила ты всегда хорошо, это верно, но в магии, уж прости, Эмма, ты чуть больше, чем пустое место. Будь иначе, ты бы после академии пошла работать в министерство! А ты вернулась домой.

– И ты прекрасно знаешь, почему это произошло! – рыкнула я. Семейные узы были как кровеносные сосуды, сейчас они рвались, и все, что соединяло меня с родительским домом, растекалось в пустоте. – Норберт негодяй и мерзавец, лжец и предатель, это все, что вам нужно знать. Можете сидеть рядом с ним, ждать, когда проснется, раз уж он вам так мил. А я остаюсь в академии, с мужем!

Над миром повисла густая тишина. Только сейчас я поняла, что кричала на родителей так, что по всей академии отдалось. Мартин, подоспевшие Джеррит и Вайдфогель, полицейские, блеклый тип из службы безопасности короны – все застыли, глядя на нас.

А у меня больше не было связи с родителями. Я сейчас чувствовала это всей своей сутью.

Отец опомнился первым.

– Хочешь сидеть в деревенской академии, так сиди, – процедил он. – Дура! Упустила хорошего жениха, осрамила на все королевство и нас, и Норберта!

Мартин подошел. Встал рядом, приобнял за плечи, словно показывал, что я под надежной защитой, и мать демонстративно разрыдалась. Я прекрасно знала эти ее слезки: способ добиться своего, не больше.

Пусть так. Зато они будут жить. Мир не рухнет.

– Он убил бы вас. Он бы все разрушил, – сказала я, и полицейские, которые были не в курсе всех Норбертовых дел, оторопело воззрились на меня. – Просто знайте это, с вас достаточно. Мартин, его уже упаковали?

– Да, – откликнулся муж, и от его пальцев заструилось успокаивающее тепло, окутывая меня, словно покрывало. Стало легче дышать. – Теперь им займутся в столице.

– Вот и хорошо, тогда мы больше никого не задерживаем, – вздохнула я. – Прощайте.

Глава 9

– Это ж надо так запорошить людям глаза…

После того, как Норберта увезли из академии, Мартин вдруг пришел на кухню, приказал домовым собрать корзину для пикника и увел меня за руку в тихую, почти дикую часть сада. Мы сели на поляне под яблоней, которая склоняла к нам ветви, усеянные румяными плодами, и я почувствовала, что пустота, возникшая после разрыва с семьей, потихоньку начинает затягиваться.

– Такова драконья природа, – откликнулся Мартин, протягивая мне сэндвич. Ветчина, сыр, нежный соус, ломтики помидора и маринованных огурцов – домовые расстарались, хоть и спешили. – Мы можем влиять на людей. Покорять их, влюблять, заставлять поступать так, как нам нужно.

Я серьезно посмотрела на него и потребовала:

– Обещай, что никогда так со мной не поступишь.

Мартин улыбнулся.

– Я никогда бы не стал принуждать тебя к чему-то, – произнес он. – Да это и невозможно. Мы с тобой с точки зрения магии единое существо, любые манипуляции лишены смысла.

– А Норберт управлял мной, – вздохнула я. – Заставил меня влюбиться, потом выполнять его приказы…

Мартин накрыл мою руку своей и медленно и отчетливо, словно прописывая команду для голема, проговорил:

– Этого не было. Этого никогда не будет. Ты все исправила, Эмма, теперь все будет хорошо.

И я смогла улыбнуться в ответ. Да, теперь все будет хорошо! Норберт далеко, служба безопасности короны разберет его по кусочкам, если потребуется. Скорее всего, он понял, что дела его плохи, замысел провален, и нужно спасаться – вот и погрузился в свой сон. Будет лежать в нем десятилетиями.

Так ему и надо.

– Знаешь, я поняла, что ничего о тебе не знаю, – призналась я. – Как ты живешь, где твоя семья… Мою ты видел, составил представление.

Улыбка Мартина стала мягче. Солнце озаряло сад и академию, по небу скользило растрепанное облако, в ветвях над нами цвиркала птичка, и запах яблок был полон осенней нежности.

Всю жизнь могла бы просидеть здесь с Мартином. Сейчас все во мне пришло в равновесие, наполнилось теплом и нежностью, и я не желала ничего другого.

– После академии я стал преподавателем, – ответил Мартин. – Сначала вел курс боевых чар в Кель-Кидаре, потом меня перевели в Дандевар и сразу поставили на место проректора. Через несколько месяцев прежний ректор уволился и уехал на юг, так я и стал тем, кем стал.

Боевые чары, заклинания, которые надо было бросать во время сражения, были вроде бы простенькими, но ими требовалось овладеть настолько серьезно, так вбить в свою душу, чтобы в пылу сражения действовать, не раздумывая над тем, как правильно нацелить энергетические поля.