— Значит у госпожи Олиры очень большое количество магии?
— Ага, — выдохнул Михась, — она гений! И гораздо сильнее всех. Даже Великого отца…
Получив объяснения от мага, я тоже впечатлилась. Наглядное подтверждение заявлений Хигрона, что в те времена девчонка легко стала бы архимагом, здесь и сейчас лежало на обочине дороги. И тем опаснее становилась Ягурда в своем желании поработить Богов… А вдруг мы ничего не сможем сделать? Вдруг у нее получится?
— Поехали, — кивнула бывшая Верховная. Судя по голосу, убийство измененной твари, облегчило ее состояние. И сейчас она была почти спокойна. — Где-то рядом должно быть безопасное место. Там переночуем…
И я снова не сдержалась, решив, что словоохотливостью Михася надо пользоваться. Неизвестно, когда еще маг будет настолько разговорчив. К тому же я уже начала отходить от происшествия. И мышцы слегка подрагивали от отпустившего перенапряжения. Если Михась чувствует то же самое, то вот-вот замолчит…
— Откуда она знает, что где-то рядом безопасное место?
Михась снисходительно усмехнулся. Я уже решила было, что он пришел в себя и вопрос останется без ответа, но маг все же соизволил пояснить:
— Дикую магию, которая создает измененных тварей, продуцируют души магов, впаянные в Древние артефакты. Они погибли здесь во время Последней битвы. И там, где лежат артефакты с душами, относительно безопасно. Ну, магам незачем воевать против себя. Они убивают тех, кто подходит близко, но не тех, кто стоит рядом с ними.
Заметив, что я морщу лоб, пытаясь сообразить, о чем он говорит, Михась добавил:
— То место, где был ваш лагерь, и есть место гибели мага. Где-то там лежит артефакт с впаянной в него душой. А может быть и не один, потому что магические возмущения там были довольно сильные. Мне пришлось потратить очень много сил, чтобы измененные твари напали на вас. А оживших мертвецов я, вообще, еле удерживал. Они так и хотели сбежать прочь.
— Места гибели магов, говоришь? — пробормотала я, вспоминая круглую полянку в Мертвых холмах, островки безопасности, на расположении которых Илайя устроила оборону. Она ведь тоже говорила, что на тот или иной пятачок измененные твари не сунуться и там совершенно безопасно. Значит каким-то образом артефакт архитектора помог ей видеть где именно погиб маг в Последней битве…
— Ага, — равнодушно отозвался Михась. И добавил, — поехали, не стой, а то нам всем не поздоровиться. Вдруг госпожа Олира все еще не в духе…
Я спорить не стала. Тронула лошадь и направилась вслед за возками. Мне было о чем подумать… Вряд ли Хигрон не догадывался в чем дело… К тому же, там в лагере, он тоже говорил, что есть какие-то источники. Однако призрачный маг предпочел скрыть от меня происхождение дикой магии. Но почему? Самое простое объяснение: маг не хотел, чтобы кроме него были другие призрачные маги… После того, как наглый и бессовестный призрак провернул свою интригу с Ягурдой и Олирой, я не могла доверять ему на все сто процентов. И теперь задумалась, а вдруг у Древнего мага свои, далеко идущие планы? Вот куда он пропал, когда так нужен мне? Не ведет ли ушлый призрак свою игру?
У меня не было ответов на эти вопросы. Только подозрения… Однако, во всем этом был один жирный плюс. Теперь я знала, как нам очистить Южную пустошь от дикой магии… Илайя видит места, где лежат амулеты с душами погибших магов. Нам нужно выкопать их и отпустить умерших магов… с этим делом легко справиться моя младшенькая…
Но это потом. Пока бушующая дикая магия мертвых защищает моих людей от живых магов.
— Михась, — меня вдруг осенило, — а сырую магию, выходит, можно использовать без заклинаний?
— Ага, — равнодушно кивнул он. — Теперь можно. Но не у всех это получается. У молодых чаще, чем у старых. Старые привыкли бормотать молитвы и не могут понять, что нужно делать, чтобы собрать сырую магию на кончиках пальцев.
Я кивнула. Это понятно, с возрастом людям все сложнее учиться новому. Но если я смогу…
— А что нужно делать? — произнесла я, стараясь не выдать свою крайнюю заинтересованность в процессе. Вроде как просто поддерживаю первый полноценный разговор со своим пленителем и надсмотрщиком.
— Ничего особенного, — пожал плечами маг. — Просто представить, что она собирается на кончиках пальцев. И поймать особое состояние, в котором ты можешь оперировать сырой магией.
Одновременно он вскинул руку и, задумчиво глядя на кончики пальцев, сформировал вокруг них блеклые сине-зеленые всполохи магии. С первого взгляда стало ясно, насколько этот маг слабее Ягурды…
— И как его поймать?..
Михась презрительно фыркнул и сжал пальцы в кулак, погасив пламя сырой магии. Словно раскусил мой замысел.
— А никто не знает. Оно само как-то получается. Но чаще не получается, — хохотнул он.
Я покивала, думая, что это очередной тупик. Как можно создать особое состояние, если ты даже не знаешь, в какую сторону двигаться. На что оно похоже? На злость, как у Ягурды, или на спокойствие, как у Михася? Но медитацию, я все таки попробую… А вдруг…
Мысленно сделала зарубку в памяти. Сейчас мне совсем некогда этим заниматься, сейчас главное — встретиться этой ночью с Мехмедом на изнанке мира, чтобы обсудить наше положение в безопасности и без лишних ушей.
Как назло, после того, как мы встали лагерем, маги, взбудораженные происшествием, никак не могли заснуть. Все сидели у костра и болтали о всякой ерунде, в сотый раз рассказывая друг другу о своих ощущениях и выражая восторг силой магии, проявленной Ягурдой.
Тихо трещал костерок, слегка пахло дымом с привкусом лесной сырости. Маги высушили собранный валежник, чтобы развести огонь, но запах грибов никуда не делся. За спиной еле слышно гудел ветер, дувший между стволами обнаженных до скелетов деревьев. С неба светила яркая, словно умытая, молодая луна, на которую изредка набегали чернильно-черные хлопья облаков. Звезды перемигивались, то вспыхивая, то пряча свой свет под темной густой вуалью.
Мы уже съели весь ужин, и даже допили пряный аддийский напиток — кахву, на основе высушенных и смолотых в муку фруктов, злаков, орехов и пряностей. Обычно аддийские мужчины пили кахву просто так, но в гаремах густой терпкий отвар щедро сдабривали густым акациевым медом.
Пора было бы отправляться на боковую.
Ягурде очень нравилась лесть. Хотя, конечно, она старалась делать вид, что ей все равно. Но вопреки обыкновению не покрикивала мальчишек, призывая их поменьше болтать и побольше делать. Это почувствовала и Илька. Поначалу она смотрела на восхищенных магов с усмешкой, аддийская рабыня прекрасно понимала цену столь бессовестной лести. Но быстро сообразила, что рискует оказаться в отстающих и впасть в немилость. И подключилась к толпе фанатиков.
И только мы с Мехмедом молчали.
— Я слишком устала, — не выдержала я и, так и не дождавшись бесконечной хвалебной речи опытной в лести Ильки, поднялась. — Пойду спать…
— Я провожу тебя, — тут же подскочил Мехмед.
Ягурда сверкнула в нашу сторону недовольным взглядом. Но останавливать не стала. И, вообще, у меня появилось ощущение, что злится она не на то что мы решили уйти, а на то, что вынудили ее отвлечься от выслушивания бесконечного потока восхищения.
Мы с братом разошлись по своим шатрам. Я, не раздеваясь, быстро нырнула под одеяло и закрыла глаза в ожидании появления Мехмеда. Однако тень брата все не появлялась. Я уже начала беспокоиться, что вчера мне все приснилось, как вдруг поняла, что рядом кто-то есть… Не знаю, как у меня получилось ощутить чье-то присутствие, но рефлексы сработали безукоризненно. Я вскочила, мгновенно выхватив из сапога кинжал с лентой и выставила его перед собой. И только потом сообразила, что только что сама вспугнула переход на изнанку. Мехмед не предупредил меня, но очевидно я должна заснуть, чтобы он смог вытащить меня туда.
Задремать второй раз, когда в крови плещется адреналин после «нападения», оказалось не так-то просто. Я испробовала все способы, которые были мне доступны: и считала овец, и капли воды в стакане, и даже спела сама себе колыбельную. Когда я пела ее маленькой Анни на чердаке дома Селесы, то сама засыпала гораздо быстрее дочки.
