Итак, глава 1 (9 статей) — «О богохульниках и о церковных мятежниках». Здесь предусматривается ответственность за преступления против религии и церкви. Подобные первые юридические акты мы встречаем еще в законодательстве XI века. Уже судебник 1497 года относит подобные преступления к числу особо опасных, но там не дается специального определения состава святотатства. Так вот, здесь дается точное представление о составе преступления. Вместе с тем следует отметить, что суд за подобные преступления ведет светская власть. И при этом только одна статья охраняет основы вероучения, а остальные 8 говорят о вполне конкретных видах преступлений.
«Буде кто иноверцы какие ни буди веры {стр. 98} или русский человек возложит хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа или на рождшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию или на Честный Крест и на святых Его угодников, и про то сыскивайте всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохульника, обличив, казните. Сжечь».
Да, у нас была такая форма казни, но, в отличие от Запада, у нас могли сжечь только конкретного преступника, никаких массовых казней быть не могло — никаких массовых расправ с еретиками, никаких аутодафе. И если мы хотели действительно наказать человека, совершившего преступление, то он и нес ответственность.
Почему законодательство начинается именно с этой статьи? Очень просто: религия — основа жизни всякого общества, основа нравственности, основа всяких норм. Следовательно, если с этого не начинать, то все будет перевернуто в сознании людей. Здесь очень четкое представление о том, какое значение имеет религия в жизни отдельного человека, в жизни общества и в жизни страны.
Глава 2 (22 статьи) — «О государской чести и как его, государское, здоровье оберегать».
Здесь раскрывается понятие о самых важных государственных преступлениях против личности государя, против его чести. Преступление против личности — это покушение на убийство, на здоровье. А понятие чести государя более широко: это хула, клевета, брань, попытки оскорбления и, наконец, действия, которые могут нанести ущерб престижу страны, например, поджог города. Это государственное преступление, которое карается наравне с преступлением против личности государя.
Понятие оскорбления было весьма своеобразным. Это категория невместных слов (слов, которые нельзя вместить). Это не значит брань. Скажем, человек какой-то с пьяных глаз говорил, что государь-де наш не жилец на этом свете — это и было невместное слово. А просто брань в пьяном виде — это была хула, оскорбление, непристойная речь. Наказывали за подобные преступления чрезвычайно жестоко.
Глава 3 (9 статей) — «Чтоб на государевом дворе никакого бесчинства и брани не было».
«Буде кто при царском величестве в его, государевом, дворе и в его государских палатах, не касаясь чести царского величества, кого обесчестит словом, а тот, кого он обесчестит, учнет на него государю бити челом об управе и сыщется про то допряма, что тот, на кого он бьет челом, его обесчестил, и по сыску за честь государева двора того, кто на государеве дворе кого обесчестит, посадити в тюрьму на две недели, чтоб, на то смотря, иным неповадно было впредь так делать. А кого он обесчестит, тому указати на нем бесчестие (т. е. тот получит компенсацию)».
Драка, хула, спор, драка, не дай Бог, с применением оружия — все это каралось, причем иногда очень жестоко. «А буди кто при государе вынет на кого какое-нибудь оружие, а не ранит и не убиет, и того казнити — отсечь руку».
Глава 4 (4 статьи) — «О подписчиках и которые печати подделывают», т. е. о тех, кто делает фальшивые грамоты и подделывает государственные печати на этих, видимо, грамотах. За такое полагалась смертная казнь.
Глава 5 (2 статьи) — «О денежных мастерах, которые учнут делати воровские деньги», т. е. о фальшивомонетчиках. Здесь обратите внимание на слова «денежные мастера». Это люди на государственной службе. Если государственный человек, состоящий на службе, то есть мастер, который делает деньги, начинает заниматься своими личными проблемами
(«которые денежные мастеры учнут делати медные, или оловянные, или укладные деньги или в денежное дело, в серебро, учнут прибавливати медь, или олово, или свинец и тем государевой казне учнут чинити убыль, и тех денежных мастеров за такое дело казнити смертью — залити в горло»),
то сплав, которым он оперировал, предлагалось ему выпить. Если же мастер подделывал таким образом материал, из которого он делает ювелирное украшение по чьему-либо заказу, то за это били кнутом. И он должен был компенсировать убытки. Преступление было очень тяжелым, потому что государственный мастер наносил таким образом ущерб престижу казны.
Глава 6 (6 статей) — «О проезжих грамотах в иные государства», т. е. положение об «ОВИРе XVII века». Очень четко, понятно и очень разумно все здесь написано. Надо сказать, что вообще визовый режим в России был поразительно простым и ясным до 1917 года. Для того чтобы еще в 1916 году уехать за границу, надо было, как говорила Анна Андреевна Ахматова, послать дворника с десятью рублями в участок, и он приносил паспорт для поездки за границу. Двуглавый орел, герб, печать — все как полагается. Это был подданный Российского государства, и если, не дай Бог, с ним что-нибудь случится, то консульство или посольство обязаны были взять его под защиту, поскольку этого требует престиж страны. Даже в наше время, когда за границу не так уж сложно съездить, все это кажется все равно каким-то непонятным, нереальным.
Глава 7 (32 статьи) — «О службе всяких ратных людей Московского государства», т. е. о священном долге гражданина, военной службе. Здесь — о том, как служат, где служат, за что и как можно наказывать, если плохо служат и плохо себя ведут.
Глава 8 (7 статей), — может быть, одна из самых замечательных глав «Соборного уложения» — «О искуплении пленных». Все пленные должны были быть выкуплены на счет государства. Выкуп мог быть индивидуальным, поголовным (обмен мог быть только на равное число) и полным, независимо от количества пленных с той и другой стороны. На выкуп пленных собирался специальный налог, так называемые полоняночные деньги, которые не могли быть израсходованы ни на что другое, кроме как на выкуп пленных. Может быть, это был самый хороший налог, который знала наша страна. Естественно, цена посадского человека была одна, крестьянина — другая, а стрельцы ценились в иную цену.
{стр. 99}
Глава 9 (20 статей) — «О мытах, и о перевозе, и о мостах». Думаю, вы догадываетесь, что мыто — это пошлина, подать (мытарь). Мытищи — когда-то там был мытный двор или мытная изба. Дороги у нас по рекам шли и зимой, и летом. Яуза довольно близко подходит к Клязьме, а Клязьма — это дорога на Владимир. Их разделяет несколько километров, небольшой водораздел. Там и была поставлена для сбора податей мытная изба, которая позднее превратилась в этот не очень привлекательный город. Понятно, почему мытные избы ставили на перевозах, у мостов — потому что там шел поток торговых людей, которые за провоз товара должны были платить. Сейчас, например, все знают, что мыто собирается при входе на вокзал. На электричку можно пройти без пошлины, а если идешь туда, где поезда дальнего следования, — плати. За вход, за багаж — за все плати. Это и есть самое настоящее мыто, а место, где оно собирается, надо назвать вокзальным перевозом. Зимой точка сбора податей менялась, потому что в это время реку можно было переехать где угодно. Но сборщики податей не желали расстаться со своим прибыльным занятием, поэтому откалывали лед вдоль берегов, оставляя только очень узкое пространство, где можно было переехать. За это их наказывали, но практика такая существовала.
