Роста среднего, чуть выше девушки, гуманоиды с абсолютно белой кожей, похожей на потрескавшуюся глину. Вместо волос нечто, напоминающее пару гребней. Два глаза с красным зрачком. Носа нет, на его месте по три отверстия разного диаметра, параллельно друг другу. А по самому центру лба, в складке, созданной кожей, вставлен кристалл, наподобие тех, в пещере. Только блеклый, пишущий книгу жизни своего хозяина каждое мгновение.

– Можешь звать меня Реф, – представился ганеец, – принес?

Кир молча достал шкатулку, продемонстрировав содержимое:

– Оплата как договаривались?

– Вначале надо убедиться – это то, что нужно.

– Ты сомневаешься в моей профпригодности, – нахмурился Охотник.

– Как можно, – Реф поднял в примиряющем жесте руки, – но, как говориться, «Доверяй, но проверяй». Сейчас мы дождемся толмача. Закажи себе что-нибудь, здесь готовят отличных форсунчиков.

– Разве снизойдет великий муррат до трапезы с простыми смертными? – произнес до сих пор молчавший ганеец, рассматривая очередной стакан на свет, прежде чем добавить его в пирамиду.

Его приятель осторожно скосил взгляд вбок.

Пирамида была завершена.

– Не вежливо говорить на своем языке в присутствии граждан иной расы, – произнес Кир, смотря при этом на Анну. Поняла она фразу или нет?

– Что ты, что ты, – заговорил быстро Реф, – это Нок так, просто мысли вслух. Хватит уже пить, – ганеец отобрал у приятеля новую рюмку.

– Зачем ты перед ним оправдываешься? – отозвался тот вновь на родном.

И тут до девушки, наконец, дошло – она их понимает! Подскочив как ужаленная, она заговорила с Охотником на мурратском:

– Я выучила третий язык! Я знаю, о чем они говорят!

– Тихо ты, не надо так бурно реагировать, – Кир попытался усадить девушку на место, – они на нас косятся. Ты должна научиться слушать тайно.

– У чужих соломинку в глазу видишь? – задал вопрос Нок, – Говори на всеобщем.

– Моя игрушка не знает всеобщий, и на каком языке ты прикажешь мне с ней разговаривать? – парировал Охотник.

– Если ты думаешь, что я не смогу произнести на всеобщем все, что о тебе думаю, то сильно заблуждаешься. Вашу расу больше никто не боится.

В маленьком зале наступила мгновенная тишина.

– Я заинтригован, расскажи же скорее, – ласково попросил Кир.

– Прекрати дурить, – отмер Реф.

В сотканной тишине скрип двери показался слишком сильным. В зал вошел третий ганеец и направился к их столику. Безусловно, это был толмач.

Одежда его была собрана из куска материи, обернутой на подобии тоги. Но самое важное отличие состояло не в том, на лбу отверстие, что должен занимать кристалл, пустовало.

– Это монах Улу, – представил Реф.

– Я вижу, – откликнулся Охотник.

Монаха звали Мреем, поздоровавшись, он присел за столик и потянулся к шкатулке. Открыл ее, безбоязненно взяв кристалл в руку. Покрутил его на свету, любуясь гранями, и вставил себе в голову.

Служители Улу никогда не записывали своих жизней. Они избрали другой путь, найдя молитву в утешении. Не имея своих кристаллов-накопителей, монахи умели читать чужие, оставаясь собой. К ним приходили за прощением, за последним разговором. И они их давали, становясь на время тем, кто бренный мир покинул. А плата? Что ж, каждый в праве пожертвовать ордену несколько монет. Иногда деньги важнее загробной жизни.

Среди монахов существовала своя иерархия. Были те, кто занимался обрядами похорон, поддержанием порядка могильных курганов, обучением молодых послушников, ну и конечно самые привилегированные – толмачи.

– Да, это он, – произнес Мрей.

Он вынул кристалл, аккуратно убрав его обратно в коробку, забирая себе.

– Протяни браслет, я расплачусь.

Запястья монаха и Кира на мгновение соприкоснулись, и на счет Охотника тотчас поступила нужная сумма.

– С тобой было приятно иметь дело, – служитель встал, направившись к выходу.

Муррат тоже поднялся.

– Куда же ты? – вопросил вдруг Нок, про которого все забыли, – Мы еще не закончили.

– Ну ты и дурак, – простонал Реф, отходя в сторону, – я в няньки не нанимался.

– Не можешь мне ничего ответить? Раса воинов, футы-нуты, может быть и были такими когда-то. А сейчас? Посмотри на себя – обычный бандит.

Вблизи говорившего мгновенно возникла пустота.

– Я не веду бесед с пьяными.

– Что, хваленый кодекс не позволяет? Рыцарские замашки устаревших королей.

– Я чем-то тебя обидел? – спросил Охотник.

Давно было пора уйти отсюда.

– Ты, и вся твоя раса напыщенных идиотов.

Кир склонил голову на бок:

– Тебе что, жить надоело?

– Да что ты мне сделаешь, трус. Сейчас, когда война прошла, кому вы нужны? Побираетесь жалкими крохами. У Совета планет просто духу не хватает вышвырнуть вас из парламента. Это раньше мамаши пугали своих детей грозными мурратами, а теперь был воин и нет его, – он вынул стакан из нижнего ряда пирамиды, и вся конструкция со звоном полетела вниз.

Охотник укрылся крылом, защищая от осколков себя и Анну.

– Дикари, вот вы кто, просто обычные дикари.

– Уходим.

– А туда же, косишь под цивилизацию. Даже рабыню себе прикупил. А что страшную такую? На нормальную денег не нашлось, или сам извращенец? Ну и уродина.

Из локтевой пазухи выскочило лезвие-коготь. Кир развернулся, и рука, крутящая еще целую стопку, полетела на пол.

Беззвучно заорал от бешеной боли Нок, прижимая к себе культю.

– Пить вредно, – бросил Кир у входной двери.

– В моей команде только что освободилось место гончей, – догнал его голос Мрея, – интересует? К той сумме, что уже получил, добавляю два нуля.

Мурат остановился.

– Если интересует, приходи завтра в порт.

Охотник с Аней вышли наружу.

– Ты отрезал ему руку! Ты просто взял, и отрезал руку! Зачем? – с ужасом в голосе воскликнула молчавшая впредь девушка.

– Пусть скажет спасибо, что не голову. Нет, хотел же слетать на источники… – вздохнул Кир, подставляя лицо ветру.

Последнее время нервы оказались ни к черту.

– Так почему не полетел?

Ответом стал долгий, задумчивый взгляд.

– Напомни-ка мне, почему мы опять идем к этим кристаллоголовым? – спросила Аня, когда они подлетали к космодрому.

Словно кошки скребли в душе, девушке было не по себе, и дурное предчувствие разгоралось с каждой минутой сильнее.

Напротив, стояло прекрасное ганеевское утро, наполненное перистыми облаками и шелестом листвы. Муррат пребывал в редком для него блаженстве:

– Допустим, пара аргументов в виде нулей меня убедили.

Редко, когда попадаются столь щедрые заказчики. Да и что сложного можно ожидать на столь замшелой планете?

Корабль приземлился в порту ровно в оговоренное время, их уже ждали. У легкого двухпарусника стоял Мрей. Сегодня он был одет в комбинезон цвета хаки и шлем, глубоко насаженный на голову.

Монах скосил глаза в сторону девушки.

– Знавал я личностей, которые тоже своих игрушек вечно за собой таскали, – проговорил он, – впрочем, это не мое дело.

– Я хотел бы, наконец, услышать, зачем меня наняли, – попросил Кир, на всякий случай, притягивая к себе ближе Глебову, почти подскочившую от негодования вперед.

– Конечно, прошу всех на борт, – пригласил Мрей.

Внутри было просторно, не то, что на их кораблике, барельефами, да завитками Анне даже напомнило комнату, оформленную в викторианском стиле, с удобными креслами для пассажиров. Все собрались в центральной каюте. Их было трое.

– Так, Рефа ты знаешь. Он, как и ты – гончий.

Знакомый ганеец отсалютовал муррату.

– А это Джил, наш пилот и, по совместительству, механик. Стикт.

Названный субъект больше всего напоминал мохнатую обезьянку ростом с небольшого, метр пятьдесят, человека, в жилете и свободного покроя брюках. Из всевозможных карманов стикта торчали инструменты, да различные приспособления. Со своими огромными, в пол лица глазами, он показался Ане ужасно милым.