Особой темой в развитии практики Суда являются его взаимоотношения с национальными судами. Например, подход Конституционного⁷² и Верховного⁷³ судов Российской Федерации заключается в том, что российская судебная система руководствуется позициями Суда ЕАЭС. Однако последняя практика показывает, что взаимоотношения наднационального Суда ЕАЭС с национальными также развиваются непросто. Особенностью является то, что до момента исполнения решения Суда ЕАЭС национальные суды считают ключевыми решения Комиссии, но не правовые позиции Суда⁷⁴. Как Суд ЕАЭС будет преодолевать эту проблему – вопрос будущего, поскольку на данный момент Суд не решается жестко поднять эту проблему на уровне Высшего Евразийского экономического совета. Вероятнее всего, причиной этому является то, что Суд в сво-ей нынешней конфигурации соответствует не чисто европейской, но евразийской ментальности, т. е. включает элемент сакрализации власти⁷⁵: такому суду сложно признать, что власть может быть неправа, может нарушать Договор. Тем не менее в Статуте Суда ЕАЭС заложены процессуальные институты, которые могут быть использованы для установления баланса интересов хозяйствующих субъектов и Комиссии – ходатайства о приостановлении действия решений Комиссии (пункт 112 Статута Суда), а в случае неисполнения Комиссией решения Суда – ходатайства о передачи спорной ситуации на уровень президентов государств-членов Союза – в Высший Евразийский экономический совет (пункт 115 Статута Суда).

К сожалению, в уставных документах ЕАЭС достаточно просто решен вопрос о достижении юридически значимого результата – решение в органах Союза принимается единогласно (консенсус) или большинством голосов. Принцип равенства голосов, консенсус для экономической наднациональной организации, как правило, не подходит⁷⁶. Но этот принцип лежит в основе уставных документов ЕАЭС: все равны и при голосовании у каждого государства один голос.

Возможно, для Высшего Евразийского экономического совета (для президентов)2— это нормальный момент, впятером они еще могут договориться, но, когда их будет несколько десятков, как в Европейском союзе, это тоже уже будет весьма сложно достичь. А для такого органа, как Комиссия, это невозможно уже сегодня. Такая главная негативная особенность на сегодня в ЕАЭС может подорвать евразийскую интеграцию в целом. Вклад России в бюджет Союза достигает 87 %, но это никак не отражается на голосовании по важным для РФ вопросам.

Решением вопроса может стать процессуальное оформление концепции национального интереса. Возможны два варианта.

1. Наднациональные организации работают, как правило, на взвешенном голосовании: по специальной формуле голоса рассчитываются в зависимости от экономического вклада государства в общий бюджет. В случае объединения стран с малыми экономиками (квотой в бюджете) происходит блокирование решения, выгодное для страны с боль-шой квотой (право вето). Так работают Международный валютный фонд (МВФ), Международный банк реконструкции и развития (МБРР), многие другие наднациональные организации.

2. Интересный метод был в Совете экономической взаимопомощи (СЭВ) во времена участия в нем СССР: большинство голосов было у той страны, у которой был значимый интерес (квота) в конкретном вопросе.

Процесс голосования – это процедура. Недоработки в процессуальных вопросах, процессуальный нигилизм – главное, что может затруднить интеграцию в Союзе. Следовательно, необходимо будет внести в Договор нормы о дополнительных методах голосования в зависимости от вопроса и органа, принимающего решение. Метод консенсуса и метод большинства голосов для экономики недостаточны и затрудняют развитие экономической интеграции⁷⁷.

1.3.5. СУД И НАУЧНОЕ ОБОСНОВАНИЕ РЕШЕНИЙ ОБ ИСТОЧНИКАХ ПРАВА

Статья 6 Договора достаточно ясно излагает основу права ЕАЭС:

Право Союза составляют: Договор; международные договоры в рамках Союза; международные договоры Союза с третьей стороной; решения и распоряжения Высшего Евразийского экономического совета, Евразийского межправительственного совета и Евразийской экономической комиссии, принятые в рамках их полномочий, предусмотренных Договором и международными договорами в рамках Союза. Однако пункт 5 °Cтатута Суда значительно расширяет список источников права, которые Суд применяет при осуществлении правосудия: общепризнанные принципы и нормы международного права; Договор, международные договоры в рамках Союза и иные международные договоры, участниками которых являются государства – стороны спора; решения и распоряжения органов Союза; международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы.

Таким образом, Суду предстояло разобраться со всеми видами источников международного права. Наиболее востребованным в судебной практике оказался такой источник, как общепризнанные (общие) принципы права⁷⁸.

В настоящее время принципы международного права обозначаются как общепризнанные всеми или почти всеми государствами мира (статья 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года).

Идея Гуго Гроция о том, что общие принципы права в силу их естественного происхождения обладают верховенством над иными позитивными нормами, развиваясь длительное время, также нашла позитивное закрепление в статье 53 Венской конвенции 1969 года через концепцию jus cogens – императивность принципов выражается в том, что любая позитивная норма, противоречащая принципу, является юридически недействительной.

Не менее важным оказался для Суда вопрос о том, какова функция принципов права в условиях развитого нормативного регулирования. В доктрине по этому вопросу существуют различные воззрения. Например, широко распространено мнение, что общие принципы права регулируют пробельные отношения, т. е. действуют, когда обнаруживается правовая лакуна, пробел в праве⁷⁹. В этом случае принципы служат прямым источником прав и обязанностей, и судья, обнаруживший пробел, во избежание неясности, неурегулированности (non liquet) должен извлечь регулирование из принципа⁸⁰.

Однако более важной регулирующей функцией общих принципов права считается то, что они служат средством толкования всех иных норм правовой системы⁸¹, учитывая их императивный характер (jus cogens)⁸².

Например, исследовательская группа по фрагментации международного права пришла к выводу, что международные договоры действуют в качестве lex specialis и lex posterior относительно обычной нормы, в том числе и общего принципа права (происхождение из обычая)⁸³. В первую очередь применяются нормы договора. Необходимость обращаться к международному обычному праву и общим принципам права как по вопросам, которые не урегулированы в договоре, так и для целей толкования в соответствии со статьей 31 Венской конвенции о праве международных договоров возникает не так часто по причине развития системы позитивных норм. Однако они необходимы для преодоления правовой неопределенности в случае ущербности, неясности позитивных норм. Именно императивность общих принципов права делает их непосредственно применимыми к толкованию международных договоров в случаях, при которых: а) договорная норма неясна и допускает разночтения;