• государствами, не являющимися участниками Содружества;

• органами и институтами Содружества;

• органом и институтом Содружества, с одной стороны, и государством-участником Содружества, не являющимся участником Соглашения о статусе Экономического Суда, – с другой;

• органом и институтом Содружества, с одной стороны, и государством, не являющимся участником Содружества, – с другой;

• хозяйствующими субъектами одного транснационального объединения государств-участников Содружества;

• другими субъектами.

Кроме того, согласно пункту 24 Регламента 1997 года Экономический суд СНГ уполномочен осуществлять толкование:

• международных договоров государств-участников Содружества, а также актов Содружества;

• актов законодательства бывшего Союза ССР на период взаимосогласованного их применения, в том числе о допустимости применения этих актов, как не противоречащих международным договорам государств-участников Содружества, а также актам Содружества.

Анализ документов, регулирующих деятельность и полномочия этого Суда, показывает, что компетенция ограничивается только рассмотрением межгосударственных споров и толкованием межгосударственных актов, причем исключительно по обращениям органов СНГ или уполномоченных органов государств-членов. Право на обращение в Суд СНГ для физических и юридических лиц предусмотрено не было. Какого-либо прямого указания на то, что данный судебный орган уполномочен разрешать вопросы, связанные с интеллектуальной собственностью, не выявлено. Особо следует отметить, что Положение об Экономическом суде СНГ не указывало на то, что решения данного органа имели обязательную силу. Из-за этого его решения считались рекомендательными¹¹, что негативно отразилось на эффективности данного международного судебного органа.

Отдельно следует отметить, что на Экономический Суд СНГ возлагалось исполнение полномочий Суда Евразийского экономического сообщества (далее – Суд ЕврАзЭС), который формально был учрежден статьей 3 Договора о Евразийском экономическом сообществе от 30 мая 2001 года.

Так, было заключено Cоглашение между Содружеством независимых государств и Евразийским экономическим сообществом о выполнении Экономическим судом Содружества

Независимых Государств функций Суда Евразийского экономического сообщества от 3 марта 2004 года¹², статьей 1 которого было установлено, что Экономический суд СНГ временно, до формирования Суда ЕврАзЭС, обеспечивает единообразное применение договорных норм Евразийского экономического сообщества.

Тем не менее на практике данное полномочие фактически реализовано не было. Так, в рамках ЕврАзЭС Суд СНГ установил компетенцию лишь над одним спором (Республика Беларусь против Российской Федерации), рассмотрение которого было прекращено вследствие отказа истца от заявленных требований¹³.

Перед началом рассмотрения компетенции Суда Евразийского экономического союза (далее – Суд ЕАЭС) следует отметить, что создание данного органа предваряет работа другого судебного органа, Суда ЕврАзЭС, который функционировал с 1 января 2012 года по 31 декабря 2014 года. В настоящее время согласно пункту 1 статьи 1 Договора о прекращении деятельности Евразийского экономического сообщества от 10 октября 2014 года¹⁴ деятельность Суда ЕврАзЭС прекращена. Тем не менее все решения Суда ЕврАзЭС продолжают действовать в прежнем статусе (пункт 3 статьи 3 указанного Договора).

Основными документами, которые определяли статус, компетенцию, судоустройство и судопроизводство в данном органе, были Статут Суда ЕврАзЭС от 5 июля 2010 года¹⁵; Договор об обращении в Суд ЕврАзЭС хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним от 9 декабря 2010 года (далее – Договор 2010 года¹⁶; Протокол о внесении изменений в Статут Суда ЕврАзЭС от 5 июля 2010 года, от 10 октября 2011 года¹⁷.

Компетенцию Суда ЕврАзЭС составляли две группы полномочий: прямая компетенция (разрешение споров) и косвен-ная (нормоконтроль). При этом Статут Суда ЕврАзЭС в пункте 5 статьи 13 предусматривал возможность расширения компетенции суда за счет иных дел, заключенных в рамках ЕврАзЭС и Таможенного союза.

К делам прямой юрисдикции относились споры: возникающие между государствами-членами ЕврАзЭС по вопросам реализации решений органов ЕврАзЭС и положений договоров, действующих в рамках ЕврАзЭС (пункт 2 статьи 13 Статута Суда ЕврАзЭС); между государствами-членами Таможенного союза и Комиссией Таможенного союза, которая была впоследствии преобразована в ЕЭК (подпункт «г» пункта 4 статьи 13 этого же Статута); об оспаривании действий (бездействия) КТС (ЕЭК) (подпункт «а» пункта 4 статьи 13 Статута).

По последней указанной группе споров в Суд ЕврАзЭС также могли обращаться и хозяйствующие субъекты в силу Договора от 9 декабря 2010 года.

К делам косвенной юрисдикции относились дела по нормоконтролю.

Так, Суд ЕврАзЭС рассматривал дела о соответствии актов органов Таможенного союза (далее – ТС) международным договорам, составляющим договорно-правовую базу ТС (подпункт «а» пункта 4 статьи 13 Статута Суда ЕврАзЭС), об оспаривании решений КТС (ЕЭК) (подпункт «а» пункта 4 статьи 13 Статута). При этом заявителями по данным делам могли быть как государства-члены в силу указанного Статута, так и хозяйствующие субъекты согласно Договору 2010 года.

Практика Суда ЕврАзЭС показала, что с 1 января 2012 года по 31 декабря 2014 года данный орган в основном работал в процедурах по рассмотрению жалоб об оспаривании решений, действий (бездействия) КТС (ЕЭК) (подпункт «а» пункта 4 статьи 13 Статута Суда ЕврАзЭС)¹⁸.

Важную группу полномочий также составляло рассмотрение дел по запросам высших судебных органов государств-членов ТС, при рассмотрении конкретных дел, в которых применяются нормы права ТС. В случае если решение высшего судебного органа по конкретному делу не подлежало обжалованию, данный орган был обязан обратиться в Суд ЕврАзЭС за заключением о толковании, в случае если решение высшего суда могло быть обжаловано, направление запроса о толковании являлось правом высшего суда (ста-тья 3 Договора от 9 декабря 2010 года). Решение по запросу о толковании являлось обязательным в силу пункта 5 ста-тьи 10 этого же Договора.

Таким образом, направление запроса было закреплено как право высшего судебного органа, право хозяйствующего субъекта и как обязанность суда надзорной инстанции и конституционного суда государства-члена ЕврАзЭС.

В соответствии с указанной статьей Договора высшие судебные органы не были вправе самостоятельно осуществлять толкование нормы международного права, действующего в ЕврАзЭС, до получения официального толкования Суда ЕврАзЭС.

Следовательно, национальные суды должны были приостанавливать собственное производство по спору до получения решения этого Суда, которое на основании подпункта «в» пункта 4 статьи 13 Статута Суда ЕврАзЭС носило обязательный характер: по спорам, указанным в пунктах 2 и 4 статьи 13 Статута, Суд принимал решения, которые являлись обязательными для исполнения.

Тем не менее практика высших судебных органов Российской Федерации пошла по иному пути и показала определенную неохоту национальных юрисдикций действовать в данной процедуре¹⁹. Одновременно высшие суды Республики Беларусь реализовали данную обязанность лишь однажды²⁰.