Я отпускаю его и прикрываю Источник.

– Веди дальше!

Мы продолжаем путь, а я – раздумья. Пятьсот человек. В основном старики, женщины и дети. И всего около сотни воинов. Хотелось бы наоборот, но чего уж там – уровень моего везения понятен мне с момента переноса в этот мир.

– А почему ты так мало воинов против меня выставил, Прохор? – спрашиваю я. – Что-то не сходится. У тебя же их полторы сотни. А вышло сколько? Двадцать всего, включая тебя.

– Не забудь про стрелков, – напоминает Прохор, глядя на меня в упор.

Когда врут, всегда так делают: или отводят взгляд, или смотрят прямо на тебя.

– Стрелков и того меньше. Итого три, ну, максимум, четыре десятка бойцов. Остальные где?

– В деревне остались.

Хитрый жук этот Прохор. Ответы из него клещами приходится вытягивать. Я собираюсь в очередной раз устроить допрос с пристрастием, но Прохор останавливается первым.

– А вот и ваш дом, глава Ксандр! – торжественно провозглашает он.

– Где?! – хором восклицаем мы с Лейлой.

Прохор указывает перед собой, а я вижу только густые кусты крапивы. Это он так пошутил, да?

– Да вот же, – вполне серьёзно говорит Прохор, не опуская руки.

Я подхожу к нему, приглядываюсь и сквозь мизерный просвет между колючими ветками вижу крохотный домик.

– Что-то он не слишком похож на дом главы, – недоверчиво замечаю я.

– Угу, – поддакивает Лейла, крутясь рядом и разглядывая дом.

– У нас так принято, – строго отвечает Прохор. – Глава – всему голова! А не живот, который только ест и пьёт.

Скептически приподнимаю бровь и смотрю на Лейлу. На её лице точно такое же выражение.

– Слышала об этом когда-нибудь? – тихо спрашиваю я.

– Нет, – отвечает Лейла и пожимает плечиками. – Так я и не отсюда.

Она вдруг морщится и потирает ладони. И морщится ещё сильнее. Как будто у неё под кожей застряли занозы, и она никак не может их достать. Заметив мой взгляд, Лейла краснеет, опускает руки и прячет их в складках юбки.

– Что там? – спрашиваю я. – А ну, показывай!

Лейла протягивает руки и отворачивается, словно нашкодивший ребёнок. Ладони Лейлы покрыты волдырями.

– Это ещё что такое?

– А-а, – тянет Прохор, едва взглянув на ожоги. – Эт наша магия!

– Какая? Магия?

Вместо ответа Прохор довольно хлопает по рукоятке меча.

Так! Стоп!

Защитники деревеньки вооружены зачарованными мечами. Старая артефактная магия. Она может остановить такую мощную нежить как леший и от простого прикосновения оставить на коже упыря – Лейлы – ожоги. А на что ещё она способна? Может ли она, к примеру, прервать связь моего Источника с магическими Силами этого мира?

Я чуть не ныряю в транс прямо на улице, около заросшего крапивой домика. Догадка верная – нутром чую! Каким-то образом местные с их древними артефактными мечами закупорили мой Источник. И теперь, чтобы вернуть мне Силу, потребуется самая малость: узнать, как они это сделали и «разделать» всё обратно.

Настроение улучшается моментально. Я щедро покрываю ладони Лейлы слоем заживляющих рун. Магия вспыхивает на повреждённой коже ярким белым светом. А когда свечение гаснет, водянистые красно-белые волдыри сдуваются и пропадают, оставляя кожу девушки девственно чистой.

– Спасибо! – смущённо шепчет Лейла.

Её щёчки мило краснеют, а реснички хлопают, как крылышки испуганной колибри. Я даже дуновение воздуха от них ощущаю.

Стою.

Жду.

…Пока раскроется истинная причина «влюблённого» поведения упырихи, а та уже тянется ко мне с поцелуем. Взгляд полон страсти, а милый ротик – острейших клыков.

Понятно, откуда ноги растут: из ж… Из желания Лейлы обратить меня в упыря.

– С этим, дорогуша, не ко мне, – осаживаю я упыриху.

– А к кому? – спрашивает Лейла, прильнув ко мне всем телом и жалобно заглядывая в глаза.

На приставания я не реагирую, и Лейла меняет тактику. Гладит меня по груди руками и томно шепчет:

– Я так изголодалась, мой господин. Мне бы поесть…

Ну так не меня же!

– Сейчас домой придём, наваришь картошки и поешь, – говорю я. – Заодно господина своего накормишь. Я тоже голоден.

У Лейлы вытягивается лицо: такого предложения от меня она не ожидала. Девушка несколько раз открывает и закрывает рот, силясь придумать хотя бы один повод, чтобы напиться моей крови. Но не может. Нет в мире таких поводов!

Прохор фыркает от смеха, но в наш разговор не лезет. Я и сам еле держусь, чтобы не рассмеяться.

Неподалёку хлопает калитка, и из-за зарослей крапивы к нам выходит женщина. Высокая, статная, с открытым круглым лицом, обрамлённым светло-русыми волосами, убранными под косынку. На ней простое деревенское платье, поверх которого надет плотный кожаный жилет. В таких ещё ходят военные. Скорее всего она участвовала в сегодняшней защите Молотни.

Женщина подходит и обращается напрямую ко мне:

– Глава Ксандр, дом мы прибрали. Полы вымыли. Одежду вам приготовили, утварь, вещи кой-какие. – Она слегка смущается. – Там немного, тут уж не обессудьте. Сами-то мы не зажиточные. Кто сколько нашёл. – Она по-доброму улыбается и жестом приглашает войти. – Вам с вашей барышней можно заселяться!

Это она про кого?

Рядом слышится кокетливый смешок Лейлы.

Про неё что ли?

Не оборачиваясь, грожу упырихе пальцем и легонько укалываю магией через ошейник. Лейла ойкает, и хихиканье сменяется печальным вздохом.

Так-то лучше!

– Спасибо вам, – благодарю я женщину. – А вы?..

– Прасковья я, глава Ксандр, – охотно отвечает та, – супружница Прохора. Помогаю ему во всём. По дому и в деревне. Стрелков вот наших тренирую. Лучниц.

На этих словах она указывает на военный жилет. И почему-то снова смущается, но в этот раз сильно. У неё краснеют щёки и даже кончики ушей.

– Вы уж извините за стрелу, глава Ксандр. У нас ведь как заведено? – Она задирает подбородок, упирает руки в бока и нестройным стишком выдаёт: – Если тёмный враг у ворот стоит, ты шанса ему не давай! Не жди, что печенькой он угостит, вали стрелой наповал!

Народное творчество. Это так мило. И в общем-то бесполезно.

– Так это вы в меня стреляли, Прасковья? Отличная меткость. Я оценил.

– Прасковья – лучная лучница в долине Холмов, – гордо сообщает Прохор, подходит к супруге и приобнимает. Он кивает мне: – Ты уж зла на неё не держи.

– Не держу, – честно отвечаю я. – Там, у ворот, простое недоразумение вышло. Вы не поняли меня, я не понял вас всех. К тому же стрела мне никоим образом не навредила бы. – Смотрю Прохору прямо в глаза и добавляю: – Как и любое человеческое оружие.

Его рука на миг дёргается к мечу, но потом опускается. Улыбаюсь. Чем меньше у Прохора уверенности в своём оружии, тем больше у меня шансов, что он не будет его использовать против меня. Хотя бы до тех пор, пока я не разберусь, в чём дело.

– Вам-то стрела не навредила, – соглашается Прасковья, не замечая наших с Прохором переглядываний, – а вот барышне вашей навредила.

– Не моей, – устало возражаю я. – И ей тоже не навредила, кстати. Сами видите…

Я указываю на Лейлу и впервые обращаю внимание на выражение её лица – оно перекошено от злобы. Ещё чуть-чуть и…

– Это ты меня убила! – кричит Лейла, переходя на визг.

Она вытягивает руки, на которых отрастают длинные острые когти, и бросается на Прасковью.

Едва успеваю перехватить её за талию. Держу, уворачиваясь от когтей и клыков. Прохор прячет супругу за спину и обнажает меч.

Ну вот ещё! Не хватало напороться на него: мне или Лейле. Я только убедил Прохора, что зачарованный меч для меня не опасен.

– Успокойся! – ору я и до предела затягиваю на упырихе магический ошейник.

Она затихает, оседает на землю и начинает громко хватать ртом воздух.

– Господин… – хрипит она сквозь сжатую магией гортань.

– Всё поняла?! – грозно спрашиваю я.

Лейла смотрит на меня умоляющим взглядом. Но на вопрос не отвечает. Молчит. Вот упрямая! И я спрашиваю снова: