— Да, пофлиртовать. Ничего больше. Иди туда и очаруй ее. Возьми у нее номер телефона. Заставь ее почувствовать себя желанной. Особенной. — Он произносит слово особенной с усмешкой, затем поворачивается на каблуках и идет обратно на вечеринку.

Через минуту я следую за ним, позволяя ему отойти на небольшое расстояние, и направляюсь прямиком к бару. За несколько минут я опрокидываю два шота и выпиваю бурбон. Этого достаточно, чтобы успокоиться и не дать избить себя на глазах элиты города. Думаю, самое страшное в том, что эти придурки посмотрят на это, произнесут тосты, а потом уйдут, пока моя кровь будет заливать паркетный пол.

Я не стану для них источником развлечений. Еще хуже, когда в такие вечера, как сегодняшний, сюда приходят родители моих друзей. У Ли, Себастьяна и Ариеса есть свои проблемы с родителями, но от этого им не легче наблюдать за моим унижением от рук отца.

Иногда приходят и сами мои друзья. Эти вечера переносятся немного легче, поскольку отец всегда старается вести себя как можно лучше, словно каким-то образом собирается отнять их у меня.

Собравшись, я подхожу к отцу, который разговаривает с молодой девушкой и мужчиной постарше. Полагаю, он хочет, чтобы я очаровал именно ее. Может, мне стоит отвести ее в другую комнату и залезть к ней под юбку, просто чтобы позлить его? Уверен, это не потребует особых усилий.

Я улыбаюсь и приглашаю ее на танец. Она смотрит на меня голодным взглядом. Как и все сучки в университете. Она хочет меня, и я мог бы заполучить ее очень просто, если бы захотел. Веду ее на танцпол и жду, пока она заговорит.

— Итак, твой отец сказал, что ты играешь в футбол.

Я неодобрительно хмыкаю, кружа нас в медленном вальсе.

— И ты нынешний президент Милл.

На этот раз я улыбаюсь.

— Это не должно быть общеизвестным. Он и об этом тебе рассказал?

Она отчаянно качает головой.

— О, нет, я просто об этом слышала. Я хожу в здешнюю школу. Там о тебе иногда говорят.

— Рад, что я знаменитость и в других местах. — Я насмехаюсь над ней, но она слишком глупа, чтобы понять это, и торопится ответить.

— О да, о тебе многие говорят. О том, как ты хорош в футболе, да и о других вещах тоже.

— О каких еще вещах? — спрашиваю я, с любопытством ожидая услышать какую-нибудь новую информацию о себе, которую, возможно, не знаю.

На этот раз она прижимается ко мне своими сиськами и понижает голос.

— Ну, в частности, об Охоте в лесу. Это большое событие, так как на него пускают только по приглашению. Ходят слухи, что ты любишь гоняться за девушками и пачкаться в грязи.

Я облизываю губы и, наклонившись, шепчу ей на ухо:

— То, что ты слышала — правда. К сожалению, ты пропустила наше ежегодное мероприятие, иначе я бы пригласил такое прекрасное создание, как ты.

Это откровенная ложь. Мне невыносимо прикасаться к этой девушке. Она не моя. Я не хочу иметь с ней ничего общего, пока меня ждет моя маленькая тихоня.

Какое-то время мы молчим, а когда песня заканчивается, я провожаю ее в бар за бокалом шампанского. Оно чертовски дерьмовое, но это помогает мне не сойти с ума, поэтому заказываю еще по бокалу.

Но, этого, черт возьми, все равно недостаточно.

Она хватает меня за руку, переплетая наши пальцы, и тянет в конец зала. Позволяю ей тащить меня, просто чтобы посмотреть, что будет делать маленькая капризная наследница.

Это все, чем она может быть, иначе отец не просил бы меня провести с ней время.

В мире моего отца никогда не бывает достаточно денег, и, женив меня на богатой соплячке, семья получит их гораздо больше. Обеспеченность для него важнее всего.

Я по-настоящему удивляюсь, когда она наклоняется, расстегивает мой ремень, а затем тянется к пуговице на моих брюках. Нежно касаюсь ее руки, когда она тянется к молнии.

— Прости, я польщен, и есть вещи, которые я хотел бы с тобой сделать, но их невозможно осуществить здесь.

Ее глаза округляются, и она кивает, не обращая внимания на угрозу, прозвучавшую в моем тоне. Что за чертова идиотка. Я наклоняюсь и целомудренно целую ее в щеку.

— Мне нужно идти. Уверен, мы скоро увидимся.

Уходя с вечеринки, чувствую себя грязным. Как будто сделал что-то не так, хотя на самом деле ничего такого не делал… верно?

Я никому не принадлежу. Даже Бел, даже если она единственный человек, которого я хочу видеть. Единственный человек, рядом с которым я могу быть самим собой. Поправляю брюки, достаю телефон и отправляю Бел еще одно сообщение. Она снова читает, но не отвечает.

Учитывая то, что я пережил сегодня вечером, не собираюсь терпеть это дерьмо и от нее. Если она хочет оттолкнуть меня, то ей придется отвечать за последствия.

Я незаметно выскальзываю через черный ход и сажусь в машину, приказывая водителю отвезти меня в общежитие, а затем снова отправляю сообщение Бел.

Я: Предупреждаю. Ответь мне или будешь страдать от последствий.

Она отвечает почти мгновенно.

Бел: Иди на хуй и оставь меня в покое.

Я ухмыляюсь, глядя в свой телефон, прежде чем напечатать ответ.

Я: Ты только что послала меня на хуй? Ты не говорила этого, когда практически умоляла меня трахнуть тебя в библиотеке. Пробуй еще раз. Повежливее.

На этот раз ответа не следует. Я направляю водителя к ее общежитию и вылезаю из машины. Сняв куртку и перекинув ее через плечо, шагаю по тротуару. Те пятьсот долларов, которые я заплатил ремонтнику, чтобы он сделал копию ее ключа-карты от здания и комнаты, оправдывают свою цену. Игра в любящего бойфренда всегда срабатывает, особенно когда в ход идут несколько сотен баксов.

Незаметно проскальзываю внутрь и иду по коридору, останавливаясь, как только подхожу к двери ее комнаты. Взявшись за дверную ручку, поворачиваю и проверяю, заперта ли она.

Улыбаюсь, когда обнаруживаю, что дверь заперта. По крайней мере, Бел достаточно сообразительна, чтобы попытаться не впустить меня.

Достаю из кармана копию ключа, вставляю в замок и проворачиваю. Замок щелкает, и я поворачиваю ручку, осторожно открывая дверь. Меня встречает темнота и тишина. Оглядываю гостиную. Из-под закрытой двери Бел пробивается мягкий свет. В комнате ее соседки темно. Она либо спит, либо ушла. Держу пари, она ведет себя как обычная студентка университета. А это значит, что моя маленькая тихоня в моем полном распоряжении.

Бросаю пиджак и галстук-бабочку на стол и подхожу к двери спальни. Распахиваю ее; дверь с громким стуком ударяется о стену, и я упираюсь руками в косяки, блокируя единственный выход из комнаты.

Застыв, как олень в свете фар приближающегося автомобиля, она смотрит на меня. Требуется всего мгновение, чтобы на нее обрушилась реальность и ее глаза расширяются в десять раз.

— Какого черта?

— Лучше спросить, ты действительно только что послала меня на хуй? Просто попытайся убежать, цветочек.

БЕЛ

Моему мозгу требуется некоторое время, чтобы осознать, что видят мои глаза. Это действительно он стоит в дверном проеме, выглядя как закуска в этом гребаном смокинге, или мне кажется? Набираю в легкие воздух, надеясь, что, возможно, больше кислорода заставит мой мозг осознать, что все это нереально, и пытаюсь сесть, но вздрагиваю, когда Дрю входит в комнату, словно он здесь хозяин.

Нет, он вполне реален. Высокая фигура напряжена, плечи расправлены, а походка как у пантеры, готовой к прыжку.

Его слова повисают в воздухе.

— Я повторюсь только один раз, Бел. Ты послала меня на хуй?

В горле словно застревает тяжелый камень, из-за чего мне трудно говорить. Не ощущаю себя такой храброй, когда сталкиваюсь с ним лицом к лицу. Его размеры, гнев и все то, что стоит между нами. Большие, громоздкие вещи, которые я не знаю, куда спрятать.

Вместо этого стараюсь быть честной.

— Я была занята и не хотела тебя видеть.

— Не думаешь, что простого "не могу говорить", "я сейчас занята" было бы достаточно? Тебе обязательно было отталкивать меня? Именно сегодня, в этот день. Уверен, что уже предупреждал тебя, что бывает, когда меня слишком сильно толкают?