Спустя мгновение я без энтузиазма произношу:

— Круто, — и продолжаю есть.

Поставив тарелку на сушилку, она поворачивается ко мне лицом.

— Как там Дрю? Я знаю, что он искал тебя прошлой ночью. Судя по твоему взъерошенному виду, он тебя нашел.

При упоминании его имени я чуть не давлюсь сладкими хлопьями.

Прочищаю горло и не свожу глаз с темнеющего молока в тарелке.

— Э-э-э…да, в конце концов, он меня нашел.

— Что случилось? Я столько всего о нем слышала. — Ее глаза многозначительно расширяются на слове всего.

— Что именно? — спрашиваю я.

Она упирается на локти и понижает голос, словно не хочет, чтобы призраки нашей общажной комнаты это услышали.

— Он безжалостен в постели, как в своих… э-э…предпочтениях… так и к своим партнерам. На самом деле, он не часто заводит отношения. Он больше любит подцепить кого-нибудь на раз, поэтому все девчонки хотят его заполучить. Но, я имею в виду, посмотри на него. Кто бы этого не хотел? Его отец миллиардер и один из лучших выпускников университета. К тому же, из-за того, что он квотербек футбольной команды, у всех девчонок и, если честно, даже у некоторых парней текут слюни, как у собак. — Она хлопает по столу и встает. — В любом случае, мне пора бежать. Отдохни сегодня, девочка. Ты дерьмово выглядишь.

Спасибо. Издаю нечленораздельный звук и продолжаю есть, а она поспешно выходит за дверь. В коридоре я слышу ее хихиканье, а затем дверь снова открывается. Уже собираюсь спросить, не забыла ли она что-нибудь, но слова застревают в горле, не давая ни дышать, ни думать.

Он здесь. Он вернулся.

В голове раздается тревожный сигнал, говорящий мне встать и убраться подальше от опасности, но я не могу. Мои конечности не двигаются. Я замираю, как олень в свете фар, в то время как Дрю подходит ближе, закрывая за собой дверь.

— Я искал тебя.

Глубокий вдох. Мне нужно взять под контроль свое бешеное сердцебиение. Проглатываю остатки хлопьев, о которых забыла, и прокашливаюсь.

— Ну, до сих пор ты не проверял место где я живу, так что, думаю, ты не слишком усердно искал.

На самом деле хочу сказать: "Уходи и не возвращайся". Тело продолжает предавать меня, когда ощущения прошлой ночи возвращаются, пока я смотрю на него. Проклятье. Он не должен так на меня действовать. Я ненавижу его.

Он обходит стол и выдвигает из-под него стул. Я сглатываю и указываю ложкой на дверь.

— У тебя вошло в привычку появляться в доме каждой девушки, которую ты терроризируешь, или это только в случае со мной? Я не приглашала тебя внутрь, так что можешь уходить тем же путем, что и пришел.

На его лице появляется ухмылка, когда он нарочито медленно садится напротив, его зеленые глаза изучают меня. Чувствую себя букашкой, которую вот-вот втопчут в землю. Его взгляд перемещается на тарелку с хлопьями, стоящую передо мной, и, как воришка, он выхватывает ее из моих рук и начинает засовывать хлопья себе в рот.

Окей, ублюдок. Это заходит слишком далеко. Одариваю его своим лучшим взглядом.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Ты живешь, чтобы раздражать меня? Только не говори, что это какая-то схема мести мудаков из братства за то, что я заступилась за того парня?

Он приподнимает бровь и проглатывает хлопья — мои хлопья.

— Схема мести мудаков из братства? Во-первых, я не член братства. Во-вторых, не мщу. Мне нравится думать, что я скорее методичен, чем мстителен. Вместо этого я просто свожу счеты.

Черт.

Мысли разбегаются, и все, что я знаю, это то, что мне нужно убираться отсюда. Подальше от него и его дурацкого запаха. От него пахнет мылом и этим чертовым тиковым деревом, и это просто выводит меня из себя. Такое зло не должно так хорошо пахнуть.

— Как насчет того, чтобы прекратить это после событий прошлой ночи и оставить меня в покое?

Он продолжает запихивать еду в рот, затем делает паузу.

— Нет, не думаю, что хочу это делать. В тебе есть что-то такое, что притягивает меня, и пока это не пройдет, боюсь, ты застряла со мной.

— А как насчет того, чего хочу я?

Он пожимает широким плечом, и белая футболка натягивается на груди.

Не то чтобы я заметила.

— Мне насрать на то, чего ты хочешь. Ты первая встала у меня на пути, помнишь? Если уж на то пошло, это все твоя вина.

Неудивительно, что он продолжает сваливать все на меня.

— Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, верно?

Он фыркает.

— Что-то в этом роде.

Покончив с моими хлопьями, он наклоняется и кладет на стол пакет. Смотрю на него так, будто заложил бомбу. Что, черт возьми, в этом пакете? Хочу ли я вообще знать? Нет. Нет, не хочу. Я отодвигаюсь от стола и встаю.

— Эм… Мне нужно в библиотеку, э-э… вернуться к работе.

Он щурится и тоже отодвигается от стола, решая встать. Затем его взгляд скользит к открытой двери моей спальни. Сначала он гоняется за мной по лесу, лишает девственности, а теперь без приглашения врывается в мое общежитие.

— Помнишь, ты сказала, что мы не знаем друг друга? Я просто подумал, что может быть лучшим способом узнать друг друга, как не совместное времяпровождение? — он устремляется в направлении моей спальни, как я и ожидала.

— О нет, ты не посмеешь. — Спешу за ним, проклиная его и его длинные ноги. ― Какого дьявола ты делаешь? Это моя комната. У тебя что, совсем нет манер? Я даже не приглашала тебя в общежитие, не говоря уже о своей спальне. Большинство уже поняли бы намек, но мне приходится говорить тебе, чтобы ты проваливал.

Он выглядит расслабленным, безразличным к тому, что я только что сказала. Тем временем я сгораю от ярости, когда он роется на моих книжных полках, вытаскивая несколько книг, чтобы осмотреть их. Перелистывая страницы, он поворачивается, смотря на меня, и его черты вспыхивают.

— Романтика? Хм. Мне нравится. Она когда-нибудь влюблялась в злодея или только в хорошего парня?

— Пытаешься создать свое собственное "долго и счастливо"? Если так, то этому не суждено сбыться. Ты гораздо хуже любого злодея из этих книг. — Рычу я и выхватываю книгу из его рук, аккуратно ставя ее обратно на полку. Я стану убийцей, если он повредит края хоть одной из них.

— Даже злодеям нужна любовь, Бел, — говорит он совершенно серьезно. Как будто что-то смыслит в любви или романтике.

Потеряв интерес к книгам, он переходит к моей шкатулке с драгоценностями и роется в ней, как в своей. Встаю рядом и наблюдаю за выражением его лица, когда он достает дешевую бижутерию с самого верха, а затем бросает ее обратно с явным безразличием. Я судорожно сглатываю, когда он добирается до самого низа, словно направляясь прямиком к моей душе… Своими большими пальцами он хватает обручальное кольцо с бриллиантом и достает его из тайника.

Его поведение мгновенно меняется, когда он протягивает кольцо мне.

— Что это, нахрен, такое?

Когда он смотрит мне в глаза, на его лице отражается столько враждебности, что я даже не думаю лгать.

— Это обручальное кольцо моей матери.

Он трясет им, как колокольчиком.

— Но она не умерла, так почему оно у тебя?

Старая боль прошлого, которая никогда не уходит, дает о себе знать, и я заталкиваю ее обратно в дыру в груди, где ей самое место.

— Во-первых, это личный вопрос. Во-вторых, это не твое дело.

Он смотрит на меня с недоверием.

— Ты думаешь, что можешь хранить свои секреты, но теперь они принадлежат мне. Так же, как и ты принадлежишь мне. Ты вся моя, а это значит, что твои секреты тоже мои. Но все в порядке. У меня есть свои способы, чтобы все выяснить.

— Полагаю, за деньги можно купить любую информацию, — рычу я, поскольку настала моя очередь злиться. Выхватив кольцо из его пальцев, я швыряю его в шкатулку с такой силой, что оно подпрыгивает и чуть не вылетает обратно. — А теперь убирайся к чертовой матери из моей комнаты.

Он наклоняется настолько близко, что чувствую жар его тела, переходящий в мое. Он слишком близко, чтобы я чувствовала себя комфортно.