Прощание с морем
Я жить без него не смогу. Я умру!
Я Чёрное море с собой заберу.
Чтоб видеть в окошке своём без труда,
Как в нём виноградная зреет вода,
Чтоб щупальцы солнце тянуло, как спрут,
Чтоб в море, как в жидкий нырнуть изумруд,
А вечером – нет, не по гальке с песком —
По лунной дорожке пройтись босиком.
Я жить без него не смогу, я умру.
Что делать мне в городе летом в жару?
Что делать с душою и телом весь год
Вдали от любимых немыслимых вод?
Прикажете мне задыхаться в тоске
От жажды, как бешеный пёс на песке,
Спешить на вокзал, где кругом толкотня —
Ужель от него оторвёте меня?
Я жить без него не смогу, я в волну
Горячее сердце своё зашвырну.
Плыви, моё сердце, чтоб век не рвалась
Солёная, кровная, вечная связь!
Бабочка зимы
О, Бабочка Зимы, мохнатый махаон,
Осыпал снег, взмахнув крылами, он —
И сразу мир открылся белый-белый…
Но помню изобилье изабеллы
У моря Чёрного. А, как меня хранил
Тот вечер цвета пролитых чернил.
О, черноглазие хмельной округи винной,
О, тёплый ливень, хлынувший лавиной.
Но заметает летней ночи сны
Крылом пушистым Бабочка Зимы.
Как сладок запах той поры минувшей!
Прожектор хищно щупал пляж уснувший.
А турки за морем? О, что там снилось им?..
Но Бабочка Зимы взмахнёт крылом своим,
За лесом белых пальм являясь перед взором,
Прильнёт к стеклу немыслимым узором.
На перекрёстках эпох
Наталья Божор
Сказание о дон Кихоте
Сервантес
К «Дон Кихоту» Сервантеса, как и к «Демону» Лермонтова, я возвращалась, чтобы понять. Не успев прочитать книгу, я открывала её вновь.
На тот алмазный трон, где столько лет
Марс восседал, от крови весь багровый,
Взошёл Ламанчец и рукой суровой
Над миром поднял стяг своих побед…
Начиная писать «Дон Кихота» как пародию на рыцарские романы, Сервантес становится пленником героя.
Испанский дворянин Алонсо Кехана (идальго), не в силах переносить повседневную жизнь и, начитавшись рыцарских романов, уходит в Сказку. Им движет благородное чувство – сложить подвиги к ногам своей Дамы.
Посвящение в рыцари происходит на постоялом дворе (волшебном дворце).
Вокруг Дон Кихота сплетается сеть очарованных Лун. Вместе с неутомимым Росинантом и верным оруженосцем Санчо Пансой Рыцарь Печального Образа (Рыцарь Львов) проходит по плетёному пути. Но Дульсинея ускользает от рыцаря.
Столь поучительны беседы Дон Кихота и Санчо: «Друг Санчо! Да будет тебе известно, что я по воле Небес родился в наш железный век, дабы воскресить золотой. Я тот, кому в удел назначены опасности, великие деяния, смелые подвиги… Я тот, кто призван воскресить Рыцарей Круглого Стола, Двенадцать Пэров Франции, Девять Мужей Славы»…
Поэт и философ по своему душевному складу, защитник бедных и обездоленных, Дон Кихот близок Сервантесу. Героя можно назвать гуманистом эпохи Возрождения.
Роман – это культурный слой эпохи. Мавританские повести, плутовской роман, испанские романсеро, поэмы итальянского Ренессанса вошли в «Дон Кихота».
Подвигам Дон Кихота нет числа! Приключения в пещере Монтесиноса дороги рыцарю прежде всего потому, что в облике крестьянской девушки видит он Дульсинею Тобосскую!
Балагур Санчо пишет письмо жене своей Тересе Панса: «…Милая Тереса, козла пустили в огород, и в должности губернатора мы своё возьмём».
Обещанный Санчо Остров и губернаторство словно россыпь жемчужин.
Санчо говорит себе (и герцогине): «…голяком я вступил в должность губернатора, голяком и ушёл и, могу сказать по чистой совести, а чистая совесть – это великое дело: «Голышом я родился, голышом свой век прожить ухитрился».
Замок герцога Дон Кихот и Санчо покидают под песню Альтисидоры:
О, жестокосердый рыцарь!
Отпусти поводья малость,
Не спеши коня лихого
Острой шпорой в бок ужалить.
Блажен тот, кому Небо посылает кусок хлеба, за который он никого не обязан благодарить, кроме Неба!
Потерпев в бою поражение от Рыцаря Белой Луны (Рыцаря Зеркал) и не встретив Дульсинею, Дон Кихот и Санчо Панса возвращаются в родное село.
Опадает пена, рушатся хрустальные дворцы… Почему так распорядился Сервантес? Одна ласточка ещё не делает весны.
Ты храбрейший сын Ламанчи,
Рыцарства краса и гордость,
Всех сокровищ аравийских
И прекрасней и дороже!
В Страну Очарованных Лун уходит Дон Кихот.
2017
Дон Кихот Ламанчский. Из графической серии С. Бродского
Поэзия
Андрей Ивонин
Тридцать первое декабря
Ритуальные проводы старого года.
Оливье на столе. Ожидание прихода
года нового. Снежная изморозь. Пар
изо рта на морозе. Яркой расцветки
мишура, запах хвои, еловые ветки.
И на тоненькой нитке серебряный шар.
Ни о чём разговоры, мечты, обещания.
Бесконечные хлопоты, встречи, прощания.
Нас бросает из крайности в крайность,
то в холод, то в жар.
И летит в безвоздушном пространстве планета,
для чего это всё, не давая ответа,
как на тоненькой нитке серебряный шар.
«Вздрогнула, тронулась, сдвинулась с места зима…»
Вздрогнула, тронулась, сдвинулась с места зима.
Площади, улицы, скверы, бульвары, дома —
всё покачнулось, очнулось, в глазах поплыло,
хрустнуло хрупко, как под ногами стекло.
Глаз до утра не сомкнёшь, и всю ночь напролёт
слышишь, как пенится воздух и крошится лёд.
Это весна, говоря с небесами на ты,
навстречу идёт, не стесняясь своей наготы.
Ветками верб чуть касаясь высоких небес,
тянется к солнцу привставший на цыпочки лес,
душу синичьими трелями разбередив:
Всё впереди – говорит тебе – всё впереди.
Всё впереди, всё исполнится точно и в срок.
Дай только время, немного терпенья, дружок,
и неудачи твои за сугробами канут во тьму.
Ты только верь. – И так хочется верить ему.
