Изучив вычерченные талантливым карандашом Костенко идеи Макарова, который без сомнения тщательно ознакомился с оставленными ему Рудневым во Владивостокском госпитале «веселыми картинками», Петрович отметил для себя только два скользких момента. Но они-то и ставили под большое сомнение реализацию чего-либо подобного: дефицит финансов и цейтнот по времени. Понятно, что воочию узреть мощнейшие в мире линкоры под Андреевским флагом и ему самому было бы по кайфу. Карпышевская мореманская душа и увлекающаяся натура жаждали этого! Но…
Война и ответственность заставляли адмирала Руднева смотреть на вещи под иным углом зрения. И с этого ракурса, как все его любимые кораблики, так и сам военный флот, были лишь инструментами в достижении главной цели реальной политики государства. Применительно к России очевидной и элементарной, как дважды два. На ближайшую перспективу Российская империя должна была всего лишь постараться выжить. Очень постараться! С наименьшими потерями пройдя предстоящую войну невиданного доселе масштаба и напряжения. А если в ее итоге еще и удастся выйти к Средиземке, то это вообще мега-везение или результат заступничества Богородицы.
Увы, избежать мирового катаклизма, отсидевшись в сторонке, для нее не представлялось возможным из-за критически обостряющейся на фоне прогрессирующего «кошмара коалиций» империалистической конкуренции. И очень жаль, что за ближайшие годы даже со знаниями Фридлендера не получится создать оружие, способное предотвратить тотальную бойню гарантией взаимного уничтожения для всех. И правых, и виноватых…
Но даже для решения такой задачи минимум, Российская империя должна оказаться в числе победителей. Не говоря уже о том, чтобы в результате всемирного побоища навариться, улучшив собственное геополитическое положение. В союзе с Германией эта задача решалась попроще. Поскольку на суше русскому «паровому катку» если кто и способен всерьез и долго противостоять, это как раз Михели и Гансы в фельдграу с их вышколенным офицерским корпусом, опирающиеся на инженерно-научную и промышленную мощь Фатерлянда.
Конечно, ценой огромной крови наша армия способна справиться даже с ними. Понятно, при условии, что ее каток будет действительно паровым, а не гужевым, бесснарядопатронным, как произошло в «родной» истории Петровича. А поскольку стопроцентной уверенности в альянсе с немцами даже при нынешних раскладах пока не просматривалось, подготовка и снабжение всем необходимым сухопутных войск оставались главнейшим приоритетом. Тем более, что предсказывать, как развернутся события Великой войны, не рискнет никто.
Отсюда следовал неприятный для нашего флота и его моряков вывод: в ближайшие годы, как раз когда будет принята и начнет исполняться новая российская кораблестроительная программа, когда «дредноутная революция» и «гонка килей» потребуют колоссальных финансовых затрат от морских держав, денег на все аппетиты у не хватит. Однозначно…
Военный флот и сам по себе весьма дорогая «игрушка». Не только новое кораблестроение, но также и обеспечение всего имеющегося: ремонты, учения и дальние походы, содержание личного состава и береговых структур. Вдобавок, в этом отношении наши нынешние потребности разительно отличаются от ситуации, возникшей после Русско-японской войны в известной истории, с Цусимой и сдачей Порт-Артура. Там самураи лишили нас нескольких десятков морально устаревших кораблей, чья боевая ценность в годы Первой мировой оказалась бы «ниже плинтуса», а ежегодные расходы на их содержание «съедали» бы существенную часть бюджета Морведа.
И откуда тогда брать деньги на четырехкорабельные серии дредноутов Балтики и Черного моря, а затем на громадные «Измаилы»? Хороший вопрос. Перед Петровичем эта проблема встала в полный рост, когда он воочию оценил «масштаб катастрофы» во время возвращения Тихоокеанского флота из Токийского залива. В тот умиротворенно тихий, солнечный вечер, когда Руднев с офицерами «Орла» и штаба обозревал растянувшийся на несколько миль «плавучий город» под десятками Андреевских флагов. Русскую Несокрушимую Армаду, которой британцы, адмирал Джон Фишер и инженер Чарльз Парсонс, а также американцы братья Райт, уже подписали смертный приговор.
Тогда, украдкой поглядывая на восторженные лица окружающих, он впервые со всей очевидностью осознал, как трудно будет уже завтра убеждать в полном моральном устаревании большинства из этих стальных красавцев наших моряков, политиков и журналистов. Слава Богу, хоть для Николая Александровича Романова и Степана Осиповича Макарова у него имелись весомые аргументы. Но, как показало не столь отдаленное будущее, если его идея с распродажей и выводом из списков флота существенной части наличных кораблей у Макарова, как и у царя, нашла понимание, то вот с вопросом что, как, почему и почем вместо них строить, все было не столь однозначно.
"Одно из двух: или Сом тонко провоцирует меня, или все то, что Володя по его указке изобразил, на самом деле и есть предмет его мечтаний. Но в любом случае, при нашей следующей встрече мне придется разложить ему по полочкам мое видение Программы. По классам, типам, годам. И по бюджету, естественно. Хорошо пока мы в пути, есть время привести в порядок и систему все идеи-наработки на этот счет. Но Костенко посвящать в мои задумки пока преждевременно. Карандаш в руке держать я пока и сам не разучился. Ну-с… тогда, с чего начнем? С начала, естественно. Пункт первый: большие крейсера. Общая логика проекта и граничные условия.
Что мы имеем: на сегодняшний день российские верфи не в состоянии выстроить капиталшип свыше шестнадцати тысяч тонн. Коротки стапеля. А если на вырост, — узки эллинги. Вменяемого крупнотоннажного кранового хозяйства на них нет. Броневое, артиллерийское, машинно-механическое производства для создания линкоров-дредноутов — сплошные «узкие места». Как по оборудованию и специалистам, так и по планировкам части помещений и их энергообеспечению. Когда бы не Крамп, Захарофф, Крупп и готовность нашего самодержца платить иностранцам за техперевооружение судпрома, можно было бы смело сваливать в деревню писать мемуары и поливать грядки. Поскольку, если Россия через пять лет не сможет строить корабли, сравнимые с известными мне «Нагато» или «Колорадо», браться за гуж линкоростроения вообще не стоит.
При этом наводящий вопрос: нужны ли нам будут подобные сверхдредноуты в принципе? И если да, сколько? Особенно, если учитывать мысли вслух Тирпица и его присных по этому поводу, рассчитывающих, что мы, как союзники, выставим «на доску» как минимум две трети от числа их тяжелых фигур. Но, что очевидно: постройка недомерков, в принципе неспособных противостоять линкорам, которые появятся лет через десять в других странах, — чудовищное преступление перед Россией и послезнанием. Отсюда продавленный через царя отказ от строительства «Златоустов»/«Первозванных». Отсюда замена их на стапелях ледоколами Менделеева, да простит мне многоуважаемый Степан Осипович эту вольность. А вот после…
Тут начинается самое интересное. Только сперва маленькое лирическое отступление. О большой политике и ее логике. О том с кем, когда и почему Российская империя может оказаться в состоянии войны, и какие задачи при таких раскладах должен будет решать ее флот. Поскольку именно под них, под эти задачи, нам предстоит качественно и количественно подгонять и плавсостав, и береговую инфраструктуру. Средства должны соответствовать целям, а не наоборот. При том, что не существует лекарств от всех болезней и универсальных кораблей на все случаи жизни. Сбалансированный флот, максимально отвечающий критерию «стоимость-эффективность-реализуемость» для достижения четко поставленных перед ним военных и политических задач — вот идеал военно-морского строительства к которому необходимо стремиться.
Поэтому в отправной точке линия рассуждений принимается такая. Первым делом мы обязаны уяснить: кто из великих держав критически недоволен сложившимся в мире статус-кво и тенденциями его развития настолько, что дерзнет их изменить силой оружия, по собственному почину развязав большую войну. В которую может быть втянута Россия. И… и список таковых оказывается изумительно коротким! С учетом того, что из него мы только что вычеркнули Японию, в нем остаются лишь три страны. Великобритания, Германия и Австро-Венгрия. Америку в поминальник можно не включать: янки пока намерены играть вторым корпусом и зачинщиком мировой драчки они предпочтут не становиться. По целому комплексу причин. Как не начнет первой войны с немцами и Франция, что также вполне очевидно.
